Рексанна Бекнел - Супруг по заказу
— Мисс Берд, Сара, позвольте вам представить моего племянника Эйдриана.
— Вашего племянника? — выпалила Оливия, но тут же осеклась, не ожидая от себя такого грубого поведения. И какое откровенное недоверие звучало в ее голосе! Недаром Невилл насторожился.
— Да. Единственный сын моего покойного брата.
— Вот как? Ребенок вашего брата? — эхом отозвалась Оливия, на которую внезапно снизошло огромное облегчение. Значит… значит, это не сын Невилла! И то, что он не скрывает происхождения мальчика, говорит о его благородстве. Совершенно необычное поведение!
Впрочем, сам Невилл Хок — человек необычный.
Она потрясенно смотрела на него. Он совершенно необычный человек!
Придя в себя, она улыбнулась малышу, который остался бы сиротой, если б не забота дяди. Однако ребенок свирепо насупился.
— Мой отец был бароном, — провозгласил он. — Совсем как мой дядя.
Оливия кивнула. Мальчик действительно терпеть ее не может, или это ей кажется?
— А мой брат — виконт, — объявила Сара, мгновенно заражаясь неприязнью мальчика.
Тот обратил на нее сверкающие глаза.
— Девчонки не считаются.
— Еще как считаются.
Оливия схватила сестру за руку. Ладонь Невилла опустилась на плечо мальчика.
— Довольно, Эйдриан, — велел он.
Оливия так сжала пальцы сестры, что та благоразумно промолчала.
— Не знала, что у вас остались родные, — обратилась Оливия к Невиллу.
На этот раз в его глазах не было ни вызова, ни издевки.
— Вы многого не знаете обо мне, Оливия.
И эта тихая реплика преследовала ее всю обратную дорогу.
Их встреча была короткой, они скоро распрощались, но Оливия не могла выбросить из головы его ответ. Она позволила Саре управлять тележкой, чтобы занять сестру, а самой хорошенько подумать.
Когда они ехали берегом реки, она смотрела туда, где вилась тропинка, ведущая в Вудфорд-Корт, мимо коттеджа, где жили Эйдриан с матерью.
Дала ли та понять, что он сын Невилла, или Оливия сама так посчитала? Учитывая плохо скрытую нелюбовь Эйдриана к Оливии, первое всего вернее. Женщина хотела, чтобы Оливия подумала о Невилле худшее. Но почему?
Ответ был смехотворно ясен. Двое одиноких титулованных особ живут рядом. Арендаторы, конечно, уже посчитали, что они поженятся. Что там сказала мать пекаря насчет шотландца в постели? Она уже подошла к опасной черте, едва не оказавшись жертвой Невилла!
Ясно, что мать Эйдриана узнала об интересе Невилла к другой женщине. Может, она сама хотела стать хозяйкой в Вудфорде, а может, боялась, что у него появятся свои дети, дети, которые займут место его единственного наследника. Эйдриана.
Оливия, ничего не видя, смотрела на пролетающие пейзажи. Она почти не слушала веселую болтовню Сары.
У конюшни их встретил мистер Хэмилтон.
— Полагаю, почти все гости ушли ловить рыбу, — сказал он, помогая им спуститься.
— Арчи… то есть лорд Холдсуэрт, тоже пошел? — спросила Сара, не скрывая неприязни к последнему.
— По-моему, да. Я его здесь не видел.
— В таком случае я туда не пойду. Оливия, давай поедем на прогулку! Пустим лошадей галопом и доберемся до самого Вудфорда.
— Не сегодня, — коротко ответила Оливия, занятая тревожными мыслями о Невилле Хоке.
— Но мне скучно! Оливия покачала головой:
— Боюсь, тебе придется развлекаться самой. Пойди поиграй с Боунсом. Если я кому-то понадоблюсь, буду в своей комнате.
Ей нужно остаться одной. Нужно время подумать. Потому что сегодня случилось что-то очень важное. Что-то очень простое. Изменившее все…
Оказавшись в покое своей просто обставленной спальни, Оливия поспешила к бюро и вытащила свой журнал. Взобралась на постель. Села, подобрав под себя ноги, и долго смотрела на потрепанный томик. Вот уже несколько недель как она не написала ни строчки.
Оливия повертела журнал в руках, но не открыла. Она могла бы записать свои соображения по поводу эгоцентричного лорда Холдсуэрта или кого-то из друзей Джеймса. Но к чему? До сих пор это ей в голову не приходило!
Наконец она открыла журнал и стала медленно перелистывать. Какими невинными казались теперь ее заметки! Какими наивными и неумными были ее слова и наблюдения! Сводить мужчин и женщин оказалось куда труднее, чем она себе представляла.
Слишком многие члены общества брали в расчет прежде всего богатство и положение семьи. Она всегда презирала подобные соображения, выбирая совместимость людей и интересов, и считала, что ее мнение самое верное. Но в ее рассуждениях были серьезные недостатки. Огромные пробелы в понимании природы мужчин и женщин.
Нельзя игнорировать физическое влечение, примитивный зов плоти… Но могут ли они возместить другие различия, другие причины, по которым мужчина и женщина могут друг другу не подходить?
Нет смысла притворяться, что ее размышления имели самую отвлеченную природу, потому что это не так. Она думает только о Невилле Хоке. Невилле Хоке и себе.
Но несмотря на все, что она узнала сегодня о Невилле и его родстве с Эйдрианом, факт оставался фактом: это не тот спокойный, предсказуемый человек, каким она всегда воображала будущего мужа. Нельзя отрицать мощь их взаимного влечения, и, похоже, у него нет побочных детей. Но все же это человек сильных страстей. Слишком сильных. Хотя он больше не пил в ее присутствии, она боялась, что его решимость вскоре ослабеет. Те трагедии, которые заставляли его хвататься за бутылку, не исчезли. Как можно быть уверенной, что они снова не приведут его к пьянству?
Закрыв журнал, Оливия откинулась на подушки и долго лежала. Во дворе весело лаял Боунс, с которым играла Сара. Откуда-то доносились голоса миссис Маккафери и мистера Хэмилтона.
Оливия зевнула. По крайней мере теперь эти двое хоть выносят друг друга, и то неплохо. А раньше то и дело норовили вцепиться друг другу в глотки…
Чуть позже Оливия, вздрогнув, проснулась от визга и хлопанья дверей.
— Ненавижу вас! — зазвенел вопль Сары, эхом отдаваясь от стен верхнего коридора.
Оливия, все еще не отошедшая от сна, села. Что там происходит?
Вслед понеслись другие голоса.
— Господи милостивый! — воскликнул мужчина.
— О Боже! — вскричала женщина. — О Боже! Сара! Сара!
Оливия спустила ноги с кровати. Это кричит мать! Что там происходит? Она получила ответ, как только вырвалась в коридор. Слишком ясный ответ.
Дверь в покои матери была приоткрыта. Августа стояла в коридоре, путаясь в пеньюаре, который пыталась натянуть на тонкую, почти прозрачную сорочку. Это было немного странно, но не слишком удивительно, учитывая, что все мужчины ушли удить рыбу.
