Жюльетта Бенцони - Катрин. Книга третья
Мир вам и благословение! Спите спокойно. Однако, несмотря на это пожелание, Катрин долго не могла заснуть, лежа возле спящего Арно и положив голову ему на грудь. Во встрече со старым паломником была какая-то тайна, которую она не могла разгадать, но в которой видела перст судьбы. Возможно, ей понадобится много лет, чтобы понять ее смысл, но в одном молодая женщина была уверена: эта встреча обязательно должна была произойти!
С рассветом странники разошлись каждый в свою сторону. Высокая фигура паломника постепенно таяла в тумане, окутывающем дорогу, и Катрин увидела, что Готье, отстав от отряда, долго смотрит ему вслед. Затем нормандец нагнал своих к занял место рядом с Катрин, но светлые брови его были нахмурены, а лицо сохраняло задумчивое выражение. Катрин терпеливо ждала, когда он заговорит, и вскоре нормандец промолвил со вздохом:
— Должно быть, ваш Бог очень силен, если у него такие служители…
— Тебя поразил этот паломник? — спросила Катрин с улыбкой.
— Да… нет… Не знаю! Я знаю только то, что мне захотелось пойти с ним.
— Оттого что он идет в Нормандию?
— Нет… просто, чтобы быть с ним! Мне показалось, что рядом с ним я навсегда буду избавлен от страданий и несчастий..
— Значит, ты боишься страданий и несчастий? Несколько мгновений он смотрел на нее с тем голодным блеском в глазах, который она уже видела два или три раза.
— Вы знаете, что нет, — пробормотал он, — если, конечно, они исходят от вас!
И он резким движением пустил вперед свою лошадь, нагнав Арно, который разговаривал с Эскорнебефом.
Арно выбрал трудный и опасный путь через Лимузен, дабы достичь Монсальви, почти полностью обогнув Овернь. Он сам объяснил Катрин, отчего отдал предпочтение окруженной дороге. В настоящее время графство стало для многих лакомым кусочком, из-за которого велись бесконечные споры и вооруженные столкновения. Реальной же властью пока обладали два епископа: де Клермон, хранивший верность королю Франции и ставший надежной опорой Ла Тремуйля, и де Сен-Флур, который, Бог весть почему, решил переметнуться на сторону герцога Бургундского.
— Надеюсь, ты не хочешь, — сказал Арно с кривой улыбкой, — вновь оказаться в руках благородного герцога?
Катрин, покраснев, пожала плечами. Ей совсем не нравились такие намеки, но она уже давно поняла, что с ревностью Арно бороться бесполезно. В данном же случае ревность имела под собой основания. Поэтому молодая женщина постаралась ответить как можно мягче.
— Зачем спрашивать? Ты прекрасно знаешь, что я скажу.
— Монсальви вполне удовлетворился ее словами. Еще одна причина, по которой он выбрал Лимузен, состояла в том, что здесь у него были родственники. Он хотел остановиться у одного из своих кузенов, в замке Вентадур, где появилась на свет его мать, принадлежавшая к этому знатному и могущественному лимузенскому роду. Арно рассказывал о мощной крепости, надежном убежище, в котором их примут с радостью: там они смогут получить верные известия о событиях в Оверни и отправиться в Монсальви под охраной солдат из Вентадура. Виконт Жан богат, имеет
большие связи и, сверх того, способен дать хороший совет. Катрин, со своей стороны, возлагала на Вентадур все свои надежды. Силы ее таяли на глазах, и передышка была ей необходима как воздух. Тяжкое путешествие совершенно измотало ее, она похудела и осунулась, с трудом садилась на лошадь, а когда вечером сходила с нее, ей казалось, что она больше не вынесет. Ежедневная езда верхом стала для нее пыткой: тело ломило, руки немели, голова гудела. Иногда она скрючивалась от боли, налетавшей внезапно и пронзавшей ее, словно удар копьем. Сверх того, она страдала от скудной пищи и с трудом заставляла себя есть то единственное, что ей могли предложить — мясо дичи, подстреленной нормандцем или гасконцами.
Чем сильнее бледнело лицо Катрин, тем мрачнее становился Арно. Он не мог простить себе, что взял ее с собой и обрек тем самым на бесконечные страдания. Теперь он все чаще ставил во главе отряда Готье, полностью доверяясь почти звериному чутью нормандца в выборе пути, а сам ехал рядом с Катрин. Иногда, видя, как она дрожит от холода, брал ее к себе, прижимая к груди и закрывая полой широкого черного плаща, так что молодая женщина была надежно укрыта от ветра. Несмотря на слабость и подступающую ежеминутно дурноту, Катрин испытывала неизъяснимое наслаждение в эти мгновения близости. От его рук исходили сила и уверенность, и она легче сносила тяготы дороги. Вскоре Катрин перестала садиться на Морган. Белая кобыла привыкла к этому и послушно трусила следом за черным жеребцом Арно.
Когда же в конце дождливого дня молодая женщина увидела впереди башни Вентадура, она не смогла сдержать вздох облегчения. Арно радостно сказал ей:
— Посмотри, родная, вот замок виконта Жана! Здесь ты обретешь покой и безопасность. На земле нет более надежного места!
Это и в самом деле было внушительное зрелище: на скале, стоявшей над пропастью, где бурлил горный поток, возвышались величественные стены с гранитными башнями и деревянными галереями, окрашенными в яркие цвета. Посредине, подавляя все своей мощью, тянулся к небу огромный донжон, такой древний, что, видимо, его видели уходившие в Святую землю крестоносцы.
— Говорят, — воскликнул, смеясь, Арно, — что всей соломы французского королевства не хватит, чтобы засыпать ров Вентадура!
«Ничего не скажешь, ров необычный», — подумала Катрин, глядя на глубокое ущелье, из которого вырастал замок, словно из самого чрева гор. Вдоль громадной скалы бежала узенькая тропа, проходя мимо крошечной деревеньки, каким-то чудом прилепившейся на каменном выступе. Только этим путем можно было добраться до портала, высотой равного городским воротам. Это был вход в замок. Уставший отряд двинулся вверх по тропе. Арно, охваченный бурной радостью, крепко прижимая к себе Катрин и укачивая ее, как ребенка, вдруг запел:
Славлю тот день, когда встретился с нею, Околдовавшей и дух мой, и тело. В мыслях ее неустанно лелею, Ею захвачен мой разум всецело.
Она с нежностью улыбнулась ему, прижимаясь виском к горячей щеке.
— Красивая песня… Я не знала, что ты любишь петь.
— Я получил такое же хорошее воспитание, как и Ксантрай, если ты это имеешь в. виду, — ответил он, смеясь. — Этой песне научила меня матушка! А сочинил ее в давние времена один трубадур, живший в этих местах. Его звали Бернар. Он был сыном мельника и влюбился в знатную даму. Эта любовь едва не погубила его, но он вовремя сбежал отсюда. Говорят, потом его полюбила какая-то королева.
— Пой еще! — попросила Катрин. — Мне нравится твоя песня.
Молодой человек не заставил себя упрашивать, и его звонкий голос зазвучал на все стороны света:
