Элизабет Хойт - Грешные намерения
Он поспешил выпрямиться, но она успела разглядеть на его спине длинный порез.
— Боже мой! Откуда у тебя это?
Он натянул рубашку и поморщился.
— Это ерунда, поверь мне. Пожалуйста, не говори Темперанс, а то она еще больше взволнуется.
Сайленс задумалась.
— Но это похоже на ножевую рану.
— Ничего подобного. Я упал. — Он выглядел смущенным. — На днях, на улице. Упал на колесо фургона, и железо прорезало мой камзол.
— Как странно. Я бы сказала, что кто-то ударил тебя ножом или кинжалом. — Сайленс попыталась взглянуть на рану еще раз, но он сел, прижавшись спиной к подушке, и поморщился. — Ты обработал рану?
— Все в порядке. Правда. — Он улыбнулся страдальческой и ласковой улыбкой. — Ну, может быть, я не сразу обратил внимание и запустил рану, может быть, это и привело к моему обмороку, но сейчас она уже заживает.
— Но…
— Хватит, Сайленс, — сказал он. — Хватит. Расскажи, как у тебя дела?
— О! — Она аккуратно поставила поднос ему на колени. — Ну, Уильям снова ушел в море.
Уинтер взглянул на нее, поднося ко рту ложку супа.
— Так скоро?
Сайленс отвела глаза, расправляя постельное белье.
— На одном судне неожиданно заболел капитан. Уильям заверил меня, что ему хорошо заплатят за срочную работу.
— А, — уклончиво произнес Уинтер.
— Я на днях обедала у Конкорда, и он был очень холоден со мной. Предполагалось, что там будет и Эйса, но он не пришел. Даже не прислал извинения. — Сайленс взбила подушку. — Ты мне, конечно, не поверишь, но Конкорд дал понять, что считает, что мистер О'Коннор меня соблазнил, хотя этого не было. Он мне не поверил, Уинтер. И я думаю, что Темперанс мне тоже не верит.
Должно быть, она слишком сильно ударила по подушке, потому что вылетело облачко перьев.
— Понятно, — медленно произнес Уинтер, глядя на подушку.
— Прости. — Сайленс положила подушку на место. — Но ты-то мне веришь? Мистер О'Коннор даже не дотронулся до меня, он только попросил меня провести в его спальне ночь. И я осталась. Я провела ночь в его комнате, но ничего, совершенно ничего, не произошло. Ты мне веришь, Уинтер?
Она стояла и с тревогой смотрела на него.
— Ты моя сестра, — наконец сказал Уинтер, — и что бы ни случилось, я буду по-прежнему любить и поддерживать тебя.
— О, — прошептала она, и к глазам подступили глупые слезы. Это были самые нежные слова, на которые был способен Уинтер. И в то же время самые страшные. Он ей тоже не верил.
— Сайленс…
— Да ладно, — сказала она. — Я пойду вниз, посмотрю, не надо ли помочь Темперанс на кухне.
— Сайленс, — позвал он, когда она направилась к двери.
Сестра не оглянулась и только резко спросила:
— Что?
— Ты никогда не думала, что могла бы работать здесь постоянно?
Вопрос был настолько неожиданным, что Сайленс обернулась.
— Знаешь, ты бы нам очень помогла.
— Почему? — прошептала она.
Уинтер растерянно смотрел в тарелку с супом.
— Я думаю, это принесло бы пользу и тебе, и нам.
Он считал, что она опозорена. Осознание этого пришло так неожиданно и так не вовремя, что Сайленс онемела. Уинтер посмотрел ей в глаза, и увидел в них печаль и муку.
— Пожалуйста, подумай об этом. Она кивнула и поспешно удалилась.
Никто не верил, что она вышла из спальни Микки О'Коннора порядочной женщиной. Ни ее соседи, которые перешептывались, когда она проходила мимо. Ни торговцы, которые поворачивались к ней спиной и притворялись очень занятыми, когда она входила в их лавки. Ни Уильям, который на ее глазах молча собрал свои вещи и ушел. Ни Эйса, ни Конкорд, ни Верити, ни Темперанс, ни Уинтер. Даже ее семья думала, что она лжет, чтобы скрыть свой ужасный грех.
На всем свете не было человека, который бы верил ей.
Глава 18
Король Ледяное Сердце был озадачен.
— Но если я открою дверку клетки, птичка улетит.
— Если вы желаете узнать, что такое любовь, вы должны открыть клетку, — сказала Мег.
И король открыл клетку маленькой синей птички. Птичка мгновенно взлетела и стрелой вылетела в открытое окно.
Король взглянул на Мег, удивленно приподняв бровь.
— По-моему, я лишь узнал, как потерять птичку.
— Разве? — спросила Мег. — А что вы чувствуете?
Король задумался.
— Потерю. Пустоту.
«Король Ледяное Сердце»
— Так вы думаете, что у нас все получится? — Миссис Дьюз раскраснелась, ее необыкновенные глаза горели.
Сент-Джон, пораженный ее энергией, кивнул. Да и как он мог не удивляться? Она была полной противоположностью Кларе, лежавшей наверху, в своей спальне. Он отогнал эту ужасную мысль и ответил:
— Да. Да, конечно. Я уже поручил своему секретарю разослать приглашения на посещение детского приюта.
Миссис Дьюз прикусила губу.
— И сколько человек вы пригласили?
— Чуть больше сотни.
— О! — Она сидела очень спокойно. Но ее рука потянулась к руке ее горничной по имени Нелл.
Сент-Джон был удивлен присутствием служанки. Первый раз миссис Дьюз появилась одна и вся трепетала, возбужденная своей идеей — открыть приют для посетителей в надежде заинтересовать предполагаемого попечителя. Это была смелая задумка, но вполне разумная. В Лондоне было модным посещать несчастных в тюрьмах, больницах или в сумасшедших домах. Некоторые приходили просто поглазеть и посмеяться над выходками этих несчастных душ, но многие при посещении оставляли деньги на благотворительность.
— Это довольно много, — сказала миссис Дьюз, отпуская руку горничной.
— Да, и они все принадлежат к лучшим семьям, к тем, у которых благотворительность в моде. — Сент-Джон многозначительно поднял бровь.
— Да, конечно. — Миссис Дьюз расправила свои черные юбки. Рука у нее дрожала, и Сент-Джору страшно захотелось подойти к ней и успокоить.
— Вы успеете приготовиться? — спросил он, заложив руки за спину.
— Думаю, да, — сказала миссис Дьюз, обрадовавшись смене темы. — Мы уже выскоблили стены и полы, Уинтер прослушал, как дети читают наизусть разные стихи, а Нелл починила детскую одежду.
— Хорошо, хорошо. Мой повар приготовит побольше пунша и накануне напечет имбирных пряников, чтобы утром пораньше доставить их на место.
— О, вы и так сделали очень много! — воскликнула миссис Дьюз. — Я не хочу, чтобы вы тратились из-за меня.
— Это ради детей, — напомнил ей Сент-Джон. — Я буду совершенным глупцом, если не внесу свою лепту в нашу маленькую затею. Пожалуйста, не стоит об этом говорить.
— В таком случае… — Она застенчиво улыбнулась ему, в ее глазах было столько жизни.
