Линда Мэдл - Шепот фиалок
Ужин с пятью переменами блюд длился два часа, после чего дамы вернулись в парадную гостиную, а мужчины остались в обеденном зале наслаждаться портвейном и отличными сигарами, которые граф Синдби выписывал из Каролины.
Николас через весь зал прошел к камину и устроился рядом с графом. Эллерсби с недовольным видом оглянулся, увидев, как Николас занял его место, но возразить, судя по всему, не рискнул.
– Отличный у вас сегодня улов, Сикум. Форель на шесть фунтов не так часто попадается в наших реках.
– Благодарю, Синдби. – Дворецкий поднес огонь, Николас не спеша прикурил. – Дориан просто в восторге от тех рукописей Шамьера, которые вы ей сегодня показали.
– Да уж, она вся прямо загорелась! – Синдби с самодовольной ухмылкой откинулся на спинку кресла и выпустил кольцо дыма. – Она хотела купить у меня папку, но я, разумеется, отказался. Многое из того, что у меня имеется, было написано специально для органа в Охотничьей Крепости. Николас тоже устроился поудобнее, затянулся крепчайшей ароматной сигарой.
– Видите ли, Синдби… Ее тетя не для себя лично собирает произведения Шамьера, она думает о последующих поколениях. И ей, как ученице Шамьера, хотелось бы, конечно, получить эту папку.
– Да-да, я понимаю, – подался вперед Синдби. – Дориан мне все рассказала. Как это романтично! Обожаю романтические истории.
– Все дело в том, что тетя Шарлотта серьезно больна; прогнозы врачей неутешительны. Вот почему Дориан так спешит. Возможно, об этом обстоятельстве она не упомянула. – Несмотря на небрежную позу, Николас говорил отрывисто и жестко.
– Какая жалость.
Николас резко выпрямился. Его неприязнь к графу Синдби на глазах превращалась в откровенную ненависть.
– Однако… – продолжал Синдби, настороженно прищурившись, – я не собирался и не собираюсь прятать эти сокровища от мира. Милости прошу, пусть Дориан переписывает все, что ей угодно. Но оригиналы останутся у меня.
– Вы ведь страстный коллекционер, как я успел заметить. – Николас глубоко затянулся. – Подумайте, сколько вы могли бы приобрести других экспонатов для своей коллекции, если бы продали рукописи Шамьера. Лично я готов выложить весьма значительную сумму, лишь бы Дориан и тетя Шарлотта получили заветные партитуры.
– Вы сами человек со средствами, а значит, должны понимать, что деньги не имеют для меня значения, – обиженно отозвался Синдби.
– Не сомневаюсь. Мое дело – предложить. Но хотя бы именем и адресом продавца вы можете поделиться?
– Продавца?
– Ну, вам ведь с самого начала принадлежали лишь те работы, которые Шамьер написал специально для вашего органа. А остальные? Вы же их у кого-то купили? Мне хотелось бы узнать имя и адрес этого человека.
Несколько секунд Синдби молчал, испытующе глядя на Николаса. Затем кивнул:
– Ладно. Завтра утром вы получите эти сведения.
– Ну что, уговорил он вас продать рукописи Шамьера? – спросил Гэвин, усаживаясь рядом с Николасом.
– Пока нет, – ответил Синдби. – Но натиск был, признаться, чертовски силен.
Николас лишь улыбнулся и перевел разговор в другое русло. Его разочарование сменилось жгучим любопытством. Если граф Синдби неожиданно оказался обладателем целой папки бесценных рукописей Шамьера, то сколько же еще сокровищ может храниться в коллекции какого-нибудь праздного любителя музыки?
* * *Голенастый резвый жеребенок, вырвав поводья из рук конюха, твердо решил сохранить завоеванную свободу. За шесть дней визита более интересного события в Охотничьей Крепости не было.
Сюзанна первой привлекла внимание дам к зрелищу за окном парадной гостиной. И Дориан, все утро переписывавшая партитуры Шамьера, и остальные гостьи кинулись к окну.
Свободолюбивый жеребенок устроил скачки с препятствиями, заставив кучера и конюхов гоняться за ним по двору, а затем и по саду среди азалий, розовых кустов, аккуратно подстриженных лужаек и вокруг неглубокого пруда с лилиями.
Дамы смеялись над вспотевшими конюхами, которые пытались отдышаться, прежде чем возобновить погоню. Симпатии зрителей явно были на стороне жеребенка.
– Прошу прощения, мисс Сент-Джон.
Дориан оглянулась.
– Один из егерей доставил для вас сообщение, – поспешно объяснила леди Хэддоу, – и утверждает, что должен передать его вам лично.
Улыбка исчезла с лица Дориан. В первый момент она испугалась за тетю Шарлотту, однако, по словам леди Хэддоу, этот посыльный – один из егерей графа Синдби. Может, его послал Николас? Или Дэвис?
– Хорошо, пойдем. Где он?
– У главного входа. Я провожу вас, – сказала леди Хэддоу.
У двери Дориан ждал человек невероятного, поистине гигантского сложения, до того высокий, что Дориан пришлось запрокинуть голову, чтобы его рассмотреть. Прежде она его никогда не видела. А вот он, похоже, ее знал.
– Благодарю вас, леди Хэддоу. – Хозяйка приема деликатно удалилась. – Итак, в чем дело? – обратилась Дориан к посыльному.
– Мисс Сент-Джон… – Свою широкополую шляпу гигант держал в руках. Дориан обратила внимание на несоответствие его дорогих сапог весьма простому наряду – свободной блузе и рабочим штанам. – Прошу прощения, мисс, не хотел вас напугать. Меня прислал граф Сикум.
– Слушаю вас, – подбодрила его улыбкой Дориан. – Но сначала скажите, как вас зовут?
– М-м… Отис, мисс. – Посыльный смущенно усмехнулся, теребя шляпу. – Видите ли, я сопровождал джентльменов на охоте. Его милость попросил меня сходить в замок и пригласить вас на ленч. Повар прислал корзины с продуктами для джентльменов, и его милость решил устроить для вас пикник.
– Как это мило с его стороны! – воскликнула Дориан, тронутая заботой Николаса. – Пойду обрадую дам.
– О, нет-нет, мисс! – Темные глаза Отиса изумленно округлились. – Его милость просил пригласить только вас. Остальные джентльмены охотятся, сказал он, и вряд ли обрадуются появлению в лесу леди.
– Понятно.
Николас признавался Дориан, что охота в Охотничьей Крепости ему уже порядком надоела. Он любит устраивать пикники и к тому же знает, как расстроил Дориан отказ графа Синдби продать рукописи Шамьера… вот и решил ее немного развлечь!
– Я только захвачу плащ и переобуюсь.
– Хорошо, мисс. – Отис приложил палец к губам. – Только не говорите ничего другим леди.
– Не скажу.
Дориан поднялась к себе в комнату, поспешно сменила туфельки на более подходящие для прогулок по лесу ботинки. Она уже предвкушала удовольствие от пикника на свежем воздухе. День выдался довольно пасмурным, а мужчины никогда не возвращались раньше часов пяти. Долгие часы в парадной гостиной превращались для Дориан в сущее испытание.
