Нэн Райан - Люби меня всю ночь
Хелен, сидевшая напротив Курта по другую сторону крыльца, заметила, что женщины наперебой предлагают ему то ломтик жареной говядины, то ложку салата – и все это с самыми любезными улыбками.
Именно тогда, сидя в кругу друзей в теплых лучах алабамского солнца, Хелен осознала всю невосполнимость своей потери. Внезапно ей захотелось плакать, кричать и проклинать жестокую судьбу, отнимавшую у нее все самое дорогое. С болью в душе она продолжала вежливо улыбаться, поддерживая светскую беседу.
Поев, мужчины вернулись к работе, а дамы из благотворительного кружка засобирались домой, взяв с Хелен обещание обратиться к ним, если ей что-нибудь понадобится. Еще не улеглась пыль после отбытия их колясок, когда на дороге появился очередной экипаж.
Сестры Ливингстон прибыли в древней карете, годами стоявшей в каретном сарае позади их дома. На высоких козлах восседал облаченный в потертую ливрею седовласый негр, некогда служивший семейным кучером Ливингстонов.
Крохотные сестры обняли Хелен, взволнованно кудахча о том, какое для них облегчение видеть, что она не пострадала во время шторма.
– Хелен, – заявила Каролина, – мы с сестрой знаем, что тебе нужна помощь, и поэтому мы здесь.
– Мы так беспокоились о тебе, дорогая, – подхватила Селеста и, слегка покраснев, добавила: – Нам очень неловко за свое поведение в тот майский день, когда мы столкнулись с тобой в Спэниш-Форте.
– Бедный папа перевернулся бы в гробу, если бы узнал об этом, – вставила Каролина. – Ты сможешь когда-нибудь нас простить?
– Конечно, – улыбнулась Хелен. – Я вас прощаю.
– Спасибо, детка, – сказала Селеста. – Нам хотелось бы искупить свою вину. Мы намерены тебе помочь.
Хелен с улыбкой смотрела на двух хрупких женщин, не представляя себе, какую именно помощь они могли предложить.
– Ваш неожиданный визит сам по себе является помощью.
Старушки загадочно улыбнулись. Каролина устроила целый спектакль, развязывая тесемки на своей сумочке. Сунув внутрь затянутую в перчатку руку, она вытащила кружевной платочек, в который было что-то завернуто. Там оказались две блестящие двадцатидолларовые золотые монеты.
– Возьми их, – сказала она, – и потрать на восстановление своей фермы.
– Купи все необходимое, – добавила Селеста.
– О, мои дорогие, – произнесла Хелен, глубоко тронутая. – Я не могу взять у вас деньги, но вы не представляете, как много значит для меня ваше предложение.
Сестры настаивали, но Хелен категорически отказалась. В конечном итоге старушки отбыли со своим золотом, благополучно вернувшимся в сумочку Каролины. В глубине души они испытали облегчение, когда Хелен отказалась от их дара, и в то же время гордились тем, что предложили Хелен все свое состояние.
Хелен тоже гордилась ими.
Вечерние тени удлинились, и мужчины отправились в город, по домам.
– Хелен, могу я сделать для тебя что-нибудь еще? – спросила Эм, когда все разъехались.
– Да, – отозвалась Хелен. – Можешь. Зайди к Найлзу Ловлессу в контору сегодня или завтра утром. Но так, чтобы никто не знал. Передай ему, что я готова продать свою ферму и лес.
– Нет! – воскликнула Эм. – Хелен, только не это.
– Скажи Найлзу, что я заеду к нему завтра в полдень, чтобы подписать бумаги, – продолжила Хелен, проигнорировав возражения подруги. – Приезжай сюда завтра утром. Одна. Отвезешь меня в город.
– Хелен, пожалуйста… подумай хорошенько…
– Я уже все обдумала. Если ты мне друг, то выполнишь мою просьбу. И не смей говорить Купу!
– Я никому не скажу, но хотела бы…
Пока женщины спорили, усталые Куп и Курт медленно шагали к дому. Джолли и Чарли следовали за ними на расстоянии нескольких ярдов.
– Шериф, – бесстрастно произнес Курт, – окажите мне услугу. Передайте Найлзу Ловлессу, что я согласен продать ему Рейдера. Пусть приготовит сумму, которую назвал в последний раз. Наличными. Я заеду к нему в контору завтра в полдень и передам коня.
– Вы уверены, что действительно хотите этого, капитан?
– Уверен, – твердо сказал Курт. – И пожалуйста, ни слова Эм.
Глава 44
На следующее утро в половине одиннадцатого Найлз Ловлесс сидел за массивным письменным столом красного дерева в своей конторе на Мэйн-стрит.
Он пребывал в самом мрачном настроении. Однако его уныние не имело никакого отношения к разрушительному урагану, пронесшемуся над восточным побережьем. Стихия не причинила урона его роскошному дворцу и акрам ухоженной земли, окружавшей белое здание. Его конюшни с породистыми рысаками не пострадали, а весь ущерб, нанесенный его огромному поместью, сводился к разбитому окну и упавшему дубу.
Богатый представитель южной аристократии, он полагал, что стоит выше мелких забот и неприятностей, преследовавших его менее удачливых сограждан, воспринимая это как должное. Ни разу в жизни ему не пришлось столкнуться с трудностями и разочарованиями, обычными для других людей.
До сих пор.
Чертыхнувшись, Найлз грохнул кулаком по полированной столешнице.
Нет, в это невозможно поверить. Такого просто не может быть!
Найлз уронил голову на руки и застонал. Ему хотелось плакать. Его мир рушится на глазах, и всем, абсолютно всем наплевать! Последние двадцать четыре часа стали для него ожившим кошмаром.
Все началось совершенно неожиданно, когда его избалованная женушка Пэтси, проснувшись вчера утром на супружеской постели, повернулась к нему и холодно заявила, что велела слугам перенести все его вещи в одну из комнат для гостей. Она также заявила, что в последние годы делила с ним ложе только потому, что хотела увеличения семьи. Но теперь, став старше, решила, что двух детей вполне достаточно. А поскольку он тоже стареет, то вполне может обойтись одной женщиной. Она давно подозревала, что он спит с Ясмин Парнелл, но не хотела этого признавать. А теперь ей все равно. Собственно, она даже настаивает, чтобы он и впредь растрачивал свою сексуальную энергию с Ясмин, только бы не прикасался к ней.
Никакие оправдания, уговоры и мольбы не могли поколебать ее решимость. Он будет оставаться ее мужем, безмятежно сообщила Пэтси, пока это ее устраивает. Если же такое положение вещей не устраивает Найлза, что ж, тем хуже для него. В конце концов, это ее дом, ее земля, ее рысаки, ее деньги. Если он оставит ее, то не получит ни гроша из состояния Макклелландов.
Потрясенный и обиженный, Найлз прискакал в Спэниш-Форт, утешаясь мыслью, что по крайней мере у него есть любовница, которая любит и желает его. Ему не терпелось излить душу возлюбленной.
Найлз не виделся с прекрасной Ясмин почти три недели и отчаянно в ней нуждался. Она отправилась на шикарный морской курорт в Пойнт-Клире, но сбежала оттуда из-за приближения урагана. После ее возвращения им не представилось возможности увидеться, и Ясмин предупредила его запиской, что зайдет к нему в контору.
