Джойс Брендон - Изгнание из рая
— Не знаю, не знаю… Мужчине следует опасаться женщин с аптечкой, — пошутил он.
— В аптечке для тебя нет ничего страшного. В ней только хинин, слабительные таблетки, керосин, бинты, горькая соль, табак от зубной боли, касторовое масло, скарификатор, ножницы да термометр.
— Никогда не видел такой полной и хорошей аптечки, — серьезно заметил Джонни. Тиа была с ним согласна. У Баркартов лекарств в аптечке было больше, чем в каком-нибудь военном госпитале. Там, по словам мамы, пользовались только четырьмя средствами: спиртным, слабительным, рвотным и кровопусканием. В виде исключения иногда делали еще припарки и прикладывали пластырь. Мама одно время работала в госпитале и рассказывала им о порядках, царящих там.
— Между прочим, когда дело касается медицины, во мне просыпается индейская кровь, — сказал Джонни.
Тут зашел Дэп Паркер и присоединился к их компании.
— Я видел твою пострадавшую руку, Браго. И краем глаза заметил царапину Слима. Так вот, парни, по-моему, вы слишком носитесь со своими ранами.
— Тебе так кажется, потому что болит-то не твоя нога, — отпарировал Слим.
— Думаешь, мне никогда не доставалось? Так вот, послушай, в молодости мне однажды чуть не оторвал руку медведь. А я только замотал рану тряпкой, смоченной в керосине, и совершенно о ней забыл, пока она сама не зажила.
Джонни взял Тиа под руку и повел к двери.
— Давай-ка я лучше уведу тебя отсюда, а то сейчас начнутся такие бородатые истории, что ты не сможешь выйти, потому что запутаешься в бородах.
Тепло, исходившее от руки Джонни, как всегда, обескуражило Тиа, она пришла в себя только на улице.
— Может быть, нам действительно стоит осмотреть твою руку? А вдруг все-таки началось заражение?
Он довел Тиа до своего домика и зашел следом за ней внутрь. Тиа обследовала рану и убедилась, что она уже начала затягиваться: кожа вокруг была слегка красная от керосина, но ни малейшего следа заражения не наблюдалось.
— Твоя рука в полном порядке.
— Пойдем прогуляемся, Тиа, — вместо ответа попросил он.
Тиа заколебалась было, но в конце концов не выдержала.
— Куда?
Джонни молча взял ее под руку и вывел на улицу. Солнце было таким жарким и светило так ярко, что у Тиа заслезились глаза. Она вытерла их рукой и заморгала, глядя на Джонни. Он развернул ее так, что солнце оказалось у нее за спиной.
— Ты любишь персики?
— Да.
В саду было прохладнее. Тиа остановилась в тени, а Джонни подошел к ней почти вплотную. Где-то неподалеку завизжала свинья. Из конюшни доносились голоса игравших там детей. Тиа представила себе ребятишек на сеновале, когда они рассказывали истории о привидениях.
— Помнится, ты сказал, что персики зеленые, как тыква.
— Ну, сказал…
— А я не люблю зеленые персики. Для кого ты соврал?
— Для Кармен.
— А какой смысл?
— Кармен ужасно любит работать, она все время что-нибудь делает. Вот, например, она берет спелые персики, варит, варит, потом укладывает их в банки и только после этого разрешает нам есть. Зачем все это, когда можно просто залезть на дерево, сорвать персик и съесть его?
— Ты просто сумасшедший. Тебе никогда не приходило это в голову?
Джонни сорвал персик, потер его о рубашку и протянул Тиа. Потом полез за другим. Тиа откусила, и по подбородку у нее потек липкий сок.
— О, да они совсем спелые. Их уже можно консервировать.
Под этим щедрым солнцем все зреет быстро. Тиа давно не ела таких персиков. Она вспомнила Тубак. Там она тоже любила лежать под персиковым деревом, смотреть на проплывавшие по небу облака и упиваться сладостью вобравших в себя частичку солнца плодов.
— Они слишком хороши для варенья. И их слишком мало, чтобы сладкоежки Паркеры смогли насытиться.
— Насколько я знаю Кармен, она обязательно придет сюда, чтобы собрать урожай.
— Да, придет… Но когда будет знать, что персики поспели.
Тиа рассмеялась.
— Неудивительно, что тебе удалось ускользнуть от Черного Кота. Ты просто неистощим на всякие фокусы. Я еще тогда поразилась, что он тебя не повесил.
Джонни нахмурился и, жуя персик, обдумывал ответ.
— Мне кажется, он просто про меня забыл. Я прятался до тех пор, пока Черный Кот не уехал из города, потом еще немного подождал, но они не вернулись. А вам как удалось сбежать?
— Мы украли у них пару лошадей, а потом на дороге поймали экипаж.
— А почему ты так поспешно уехала?
— Мама меня заставила. — Джонни собирался задать ей еще один вопрос, но Тиа его опередила: — Ты веришь в Бога? — поспешно спросила она.
— Бог — это слишком напыщенное слово. Мой двоюродный брат принадлежит к племени сиу. Так вот сиу говорят о Создателе как о Великой Тайне. Для меня удобнее верить в такого Бога.
— Тебе нравится быть индейцем?
— Я ведь не совсем индеец. Но мой вид заставляет людей относиться ко мне с подозрением. Может быть, поэтому я научился превосходно стрелять. Мне приходится чаще защищать себя, чем людям, в чьих жилах нет индейской крови. А тебе нравится быть белой?
— А я не белая, — ответила она машинально, даже не подумав о том, что это неправда. Но Джонни перестал жевать и уставился на нее.
— Но ты выглядишь, как белая…
— Неужели? — Тиа попыталась выкрутиться. — Просто я наполовину англичанка, а наполовину скандинавка. Это значит, я белая? — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы вопрос прозвучал естественно.
— Я не знаю, какими бывают скандинавы, но вот англичане в основном белые. Правда, однажды в Сильвер-Сити я встретил англичанина, он был негр. — Джонни приподнял ее голову за подбородок и внимательно оглядел со всех сторон. — Знаешь, ты совсем не похожа на негра.
Прикосновение его руки заставило Тиа затаить дыхание. Ей захотелось развернуться и убежать, но она не могла сдвинуться с места. Его глаза потеплели, стали нежными, и Тиа показалось, что птицы запели громче и мелодичней, небо стало еще синее и даже разгоряченный воздух сделался прохладнее. Джонни наклонился и осторожно поцеловал ее.
Его легкий поцелуй вызвал в теле Тиа томительную дрожь, которая показалась ей еще более сильной, чем та истома, мучившая ее тело во время прогулок верхом. Тиа никак не могла понять, почему при встрече с Джонни Браго ее тело начинало ныть, словно требуя внимания к себе этого мужчины. Она почувствовала, как против ее воли руки сами обвили шею ковбоя, и девушка всем телом прижалась к Джонни. Ее губы, казалось, приоткрылись ему навстречу раньше, чем он успел коснуться их.
— Тиа! Тиа! Тиа! — раздался женский голос.
