Кэрол Хови - Вкус победы
Мистер и миссис Джошуа Т. Мэннерс приехали в Пимлико в самый разгар солнечного дня, сиявшие и удивительно довольные, как две воркующие голубки. Любящая жена была красива, а снисходительный муж вежливым и внимательным. Любому, кто их не знал, а единственными знающими была эта счастливая чета, Джошуа Т. Мэннерс казались истинным портретом супружеского счастья, опровергая неприятный случай, напечатанный до этого.
Они держались на переднем плане, откуда открывался вид на круг победителей в самом оживленном общественном месте. Наспех оформившуюся пару приветствовали и поздравляли все приходящие, и за ними следили очень внимательные и бдительные сплетники. Мэннерс успешно прошли осмотр, несмотря на отсутствие репетиции.
Блаженное выражение лица Эллин оживляли сверкающие зеленые глаза, но единственным человеком, который понимал истинный смысл этого блеска, был ее молчаливый смущенный муж. Только он знал, что этот блеск нацелен на него, как отравленные стрелы. Но он торжествовал и был доволен тем, что репутация Эллин спасена.
Начали делать ставки на Прикнесс. До этого момента Эллин принципиально делала вклады в каждую выигрышную совокупность ставок без сомнений.
Однако здесь, в Балтиморе, с такой потрясающей суммой для ставок, она не сомневалась в том, что ее можно проиграть из-за болезни животного.
Когда у ставочных окон собралась толпа, Эллин почувствовала на себе испытывающий взгляд Джошуа. «Пожалуйста, не говори ничего, – думала она, чувствуя, как ей свело скулы. К счастью, он ничего не сказал.
– Я ставлю на победу Шейка, Джошуа, – услышала она свой уверенный голос, который удивил даже ее саму.
– Все деньги?..
– Все!
Она услышала, как он сделал глубокий вздох, потом резкий выдох.
– Я сейчас вернусь.
Джошуа ушел, а она смотрела ему вслед, вдохновляясь его бодрой и уверенной походкой.
– Ах ты, Фома неверующий, – сказала она Берту – теперь ей казалось, что это было несколько веков назад. – Ах ты, неверующий Фома, – повторила она себе, проглотив ком в горле. – Ты подумай, что будет, если он станет чемпионом…
Но, Боже, если он проиграет? Если он проиграет?
– Дело сделано, – Джошуа, исполнив свою миссию, возвратился. Эллин не подняла глаз. Ее руки неподвижно лежали на коленях, и она чувствовала себя маленькой и одинокой. Джошуа сел рядом. Она не смотрела на него, но ей, бесспорно, было легче от его присутствия. Как будто понимая ее чувства, Джошуа подвинул стул поближе и положил твердую, вселяющую уверенность ладонь, на ее руку. Его рука была теплой и сухой. Вскоре ее пальцы сплелись с его пальцами, как виноградная лоза.
На треке участников соревнований выводили к стартовому входу. Встав, Эллин отпустила сжимавшую руку и напряженно смотрела на Шейка. Стало ли ему лучше? Не было ли у него рецидива?
Готов ли жеребенок из Дакоты, победитель в Луизвилле, представить себя должным образом перед тысячами зрителей, сделавших ставки?
Шейк выступал против восьми соперников, но слух о его болезни все же распространился. Две лошади, на которых поставила публика, не соревновались в дерби, поэтому нельзя было предвидеть, как они возьмут старт. Шейк был седьмым от столба, не в самой удобной, по мнению Эллин, позиции.
Трек был мягким из-за сырой погоды на этой неделе и затруднял быстрое движение. А из трех разных скачек – Кентуккского дерби, Прикнесса и Белмонта – в Прикнессе была самая короткая дистанция – миля и три шестнадцатых. Все это благоприятствовало Шейку.
Но Шейку, оправляющемуся после такой болезни? Прозвучал стартовый выстрел. Эллин сжалась, наблюдая, как лошадей выпустили из загона. Джек Риллей держал жеребенка с наружной стороны трека и только на повороте, чтобы сократить расстояние, подогнал его к внутренней стороне перегородки. К этому моменту Шейк уже вырвался на четвертое место, показывая силу и настроение, как и утром на тренировке. Не похоже было, чтобы он перенапрягся. После поворота Шейк сохранил эту позицию, опять выходя к наружной стороне трека.
Огибая большой поворот, жеребенок вышел вторым, и у него еще оставалась энергия для последнего рывка. Показавшись из-за поворота, Риллей отпустил поводья, и конь понесся вперед к линии финиша.
Даже если впереди трехлетнего Шейка ждали большие победы, ни одна из них не могла бы принести Эллин столько удовлетворения и радости, как тот момент, когда ее конь в шестнадцать ладоней высотой пересек линию финиша перед жеребцом, на которого многие возлагали надежды.
Смеясь, плача и бормоча что-то бессвязное, Эллин обхватила Джошуа за шею. Он охотно обнял ее. Даже если это объятие произошло благодаря Шейку, это все же было объятие. Соединение. Он неохотно прошептал ей на ухо:
– Эллин, нам надо сойти на круг победителей. Ему не пришлось напоминать ей о том, что произошло в Луизвилле.
В отличие от Черчиль Даунса, на почетном круге в Пимлико их приветствовали аплодисментами и радостными криками толпы зрителей. Эллин была слегка ошеломлена таким вниманием. Она видела вокруг море лиц, и все они смотрели на нее и на Шейка. Некоторые из них улыбались, другие просто смотрели с любопытством. Она вспомнила угрозу Райфа и подумала о том, сколько из этих людей прочло эту ничтожную статью в газете. Сколько из них пришло сюда, чтобы посмотреть на «блудницу», которую они раньше не видели.
Эллин вздрогнула при этой мысли и нерешительно подошла к своему жеребенку, обсыпанному маргаритками желтого цвета, чьи сердцевины делали их похожими на черноглазых Сюзанн.
– Вперед, милая, – Джошуа подтолкнул ее, подбодрив невыносимо гордой улыбкой. Эллин тоже попыталась улыбнуться, взяв Шейка под уздцы, и импульсивно поцеловала взмыленного жеребенка прямо в морду. Публика рассмеялась и сильнее зааплодировала, а Эллин отступила назад к мужу. Она почувствовала его руку на талии, как поддержку.
– Все в порядке, Эллин, я здесь, – прошептал он, и ей захотелось спрятать лицо у него на груди, как застеснявшемуся ребенку.
Публика настаивала. Эллин видела самые разнообразные лица, которые ей улыбались. Позади было ощутимое присутствие Джошуа. Фигура в миниатюре на Шейке была Джеком Риллеем. Шум был непрерывным и приглушенным, как звук моря в морской ракушке. Официальные лица начали презентацию, а Эллин не могла слышать их слов. Она видела их смеющиеся в морщинах глаза, их движущиеся губы и качающиеся головы. Потом она поняла, что сейчас упадет в обморок, и никто и ничто этого не предотвратит. Другой дух внутри нее закричал и умолял продержаться еще несколько минут. Все еще улыбаясь, Эллин искала обезумевшим взглядом поддержку у толпы. Холодные насмешливые голубые глаза встретили ее взгляд, огненно-рыжие усы неприятно дернулись – ей улыбалось лицо Райфорда Симмса всего в нескольких шагах от нее. Сжав поводья Шейка, Эллин, в конце концов, упала в объятия своего мужа.
