Людмила Сурская - Норильск - Затон
— Лиза окулист… — напомнил Илья жене.
Заехали туда, проверив глаза, выписали и заказали очки. Целый день мотались по Москве и всё по делу. Таня без устали смотрела и смотрела в окно мчащейся машины, провожая изумлёнными глазами нёсшийся рядом поток техники. Совсем другая страна, другие машины и одежда вытеснили их эпоху. Прошлое ушло в историю и с этим уже ничего не поделаешь. Вечером она с нетерпением ждала прихода Ильи, что скажет, как воспримет её новую причёску и лицо. Услышав поворот ключа в двери, она выглянула в холл, забирая из рук портфель, боялась поднять глаза и взглянуть на него.
— Татьяна Ивановна, вас не узнать. — Покрутил он её, не удержавшись, пылко притянул к себе.
— Не сердишься?
— Птаха, ты выглядишь потрясающе.
Потихоньку жизнь налаживалась. Таня топталась на кухне около домработницы или Лизы, пытаясь что-то приготовить сама или учась этому у них. Какая там кулинария была в их годы, да ещё и в селе. Смех один, картошка, огурцы, капуста, молоко с хлебом не у всех, так называемая тюря и селёдка по праздникам. Вот и удивлялась она нынешним премудростям. В больших-то городах, наверное, жили по-другому, а провинция и село проще простого, лишь бы живот набить и то, если есть чем. Хорошо если урожайный на грибы и ягоды был год, бочками солили, всё-таки какое-то разнообразие. Мешки орехов стояли в чуланчиках. Сушёная вишня. Женщины пили вишнёвую наливочку, а мужчины горилку из свеклы. Всё домашнего приготовления. Ей даже вспомнилось, как она на печи часами процеживала в бутылки через марлю, вату и золу мутную жидкость. Она становилась как слеза. Но процесс тот долгий и муторный. А на печи потому, чтоб, упаси Бог, кто не застукал. Донесут. Матушка носила ту горилку в соседнее село и продавала. На вырученные деньги покупала одежду и обувь. Так и жили. А сейчас, столько премудростей, что и не сообразишь. Бутылки казённые, красивые. Крошат салаты из варёных и сырых овощей и заправляют майонезом. Чудно, но вкусно. Мясо жарят не просто так, а отбивают молотком, посыпая специями и обваляв в муке, и яйце жарят. Плов тоже интересен, зёрнышко к зёрнышку, но у неё пока он ещё не получился, такой, как надо. Зато голубцы Таня даже крутила сама и вышло вроде не плохо. Илья удивился, узнав, что это она готовила одна без посторонней помощи. Вспомнив сейчас Дубова, она покраснела. Всё труднее ей становится находиться рядом с ним на одной кровати. Его глаза горят всё ярче, руки обнимают всё жарче. Целующие её губы полны желания и страсти и не ограничиваются только лёгкими прикосновениями, а норовят, захватив рот, закружить её в хмельном поцелуи. Похоже, зря паниковала, он не забыл «Затон» и просто любит её. По крайней мере, пока. «Пока» не исчезало. Не торопилась отпустить она страх, хоть и пыталась загнать его в дальний угол, но всё же не готовая ещё была распрощаться с ним навсегда. Вчера гладила его рубашки постиранные Лидией Васильевной, какое удовольствие эти электрические утюги, не то, что были чугунные тяжёлые. И вообще мир хуже не стал. А тогда казалось, что будет крах, обвал, но нет земля и воздух научились за века избавляться от нечисти, обновляясь идя вперёд. Не смотря на то, что сгинуло столько людей, никак не меньше улыбаются люди, любят, женятся и рожают. Изобретают вон всё новые и новые прибамбасы, как не скажет Лиза. Значит жизнь сильнее дурости и зла. Просто их поколению не повезло, вернее им, кого судьба кинула в тот кровавый водоворот, а жизнь бежит себе в припрыжку, накручивая и накручивая обороты. Как хочется посмотреть на подснежники, ландыши, ромашки, нарвать васильков в поле, если они конечно сейчас есть. А то Илья приносил диковинные розы и совсем уж интересные гладиолусы. В их время она и не слышала о таких причудах. Нет, красиво, конечно, но хотелось бы спрятать лицо в ромашки. Сплести из васильков венок. Полежать в полевой кашке и сочной траве. Нацепить на руку часики из луговой гвоздички. Сколько ей было тогда, всего ничего, даже гулять с парнями ещё не ходила. Первый раз целовалась с Ильёй на «Затоне». Надо не забыть, спросить у него о цветах. Скоро вернётся Илья, поторопиться придётся с купанием, пока он не пришёл, чтоб не дать ему возможности пройти к ней в душ.
Смотря на то, как с каждым новым днём оживает мать, радовалась Лиза. Но опять двадцать пять, что-то странное стало происходить с отцом. Всё не славу Богу. Совсем стал не понятен. Неудобно лезть в его душу, но нужен разговор, адреналин зашкаливает в крови. Помучившись и застав его одного в кабинете, она решилась:
— Пап, что происходит, ты чернее тучи? Что-то не так, только не ври, я не маленькая?
— Я разберусь сам, — пытался отнекиваться и уйти от разговора он.
— Отец, не финти. Она не интересна тебе, как женщина.
— Лиза не говори ерунду, — оборвал он дочь.
Но Лиза глотая обиду продолжала его пытку.
— Всю жизнь жгла любовь, что смерти сильнее, а тут реальная женщина далёкая от мифа и чувство угасло, испарилось, исчезло, да?
Он в знак протеста выставил перед собой руки.
— Дочка, подожди городить огород…
— Любовь разбилась о реальность, ведь так? — добивалась ответа она.
— Лиза, прикуси язычок, — не вытерпел он.
А она на горячей ноте выпалила:
— Так, скажи, я пойму. Мы с Ильёй заберём маму к себе. Ты имеешь право на своё счастье, всё это по-человечески понятно.
Вулкан кипел, кипел и выбухнул. Правда лавой вырвалась наружу.
— Да, о чём ты Лиза… Она не подпускает меня к себе даже. Каждую ночь, уползая на другой конец кровати, отгораживается от меня немыслимыми барьерами.
— Ты ничего не путаешь? — опешила она.
А он, начав разговор, изливал истерзанную душу:
— Думал, сначала слаба, стресс, но ведь уже, слава Богу, прошло столько времени. А сейчас хитрить начала, купается раньше, чем приеду я.
— Почему ты так решил?
— Понимаешь, дочка, раньше, я её сам купал, специально вдвоём заходили, чтоб привыкала. Теперь прячется.
Лиза решительно заявила:
— Надо поговорить с психиатром.
— Неудобно вроде об этом говорить-то, — заходил по кабинету Дубов.
— Тут ты не прав, он всё равно в курсе нашей проблемы.
— Не знаю, Лиза, может ты и права.
И тут Лиза вдруг предложила:
— Давай для начала я пообщаюсь на эту тему с ней сама. Разговор двух женщин, это нормально. Тем более родных.
— Как это будет выглядеть, правильно ли? — забеспокоился он.
— Не паникуй.
— Лиза.
— Сейчас пойду и поболтаю, самое подходящее время, чего откладывать-то, — решительно заявила она.
— Только бы хуже не сделать.
— Я ей купила красивую ночнушку, попрошу примерить и обсудим твою проблему. Надо же знать обратную сторону вашего шитья.
