Соня Пелтон - Тайное сокровище
Гвен такая красивая, такая бледная, такая нежная. Судя по ее обращению с Сонг, она очень любит детей.
Отем смотрела на обтрепавшуюся одежду, грязные пятна на безупречной коже, которая напоминала белую розу, и густые длинные ресницы. Руки Гвен были тонкими и красивой формы, как и у самой Отем. И ни одного родимого пятнышка! Насколько помнила Отем, ни одна из сестер не имела каких-либо пятен на коже. У нее самой тоже не было никаких отметин, не считая веснушек на носу и скулах. У Гвен же их не было вообще. Отем погладила разорванный плащ, вздохнула и отвела глаза, в которых блеснули слезы.
«Пусть Гвен поспит», – сказала она про себя.
Но перед тем, как пойти принять ванну, Отем еще долго смотрела на спящую девушку, и несколько вопросов нескончаемой вереницей кружились у нее в голове.
«Ты моя сестра? Когда я узнаю это наверняка? Боже милостивый, пусть это будет правдой!»
– Зари и Джея нет, – говорила Элизабет, заплетая волосы дочери в аккуратные косички. – Они поехали навестить моего кузена Клити, у него владения к северу отсюда. Он еще не женат… О, только послушайте меня! Перескакиваю с одного предмета на другой!
Элизабет ласково шлепнула Мари и отправила ее к Сонг, которая со счастливым выражением лица уже копалась в куче игрушек в углу комнаты.
– Сонг и Мари весело вместе, на них приятно смотреть, – сказала Май-Ли и вышла поболтать со слугой Ориона Радживом – он, как и она, тоже был выходцем с Востока.
Однако Май-Ли никогда не отходила далеко и быстро возвращалась проверить, не скучает ли Сонг в огромном замке. Вот и сейчас она попросила, просунув голову в приоткрытую дверь:
– Отем, присмотри за девочкой!
– Хорошо, – со смехом ответила Отем, – я и так все время смотрю на нее. Наблюдать, как они играют – сплошное удовольствие. Иди, Май-Ли, поговори со своим другом и не беспокойся. Все будет хорошо.
Элизабет посмотрела вслед Май-Ли.
– Какая замечательная женщина! Я былая бы счастлива найти такую няню для Мари. Заря прекрасно справляется с ней, но она не может проводить все свое время с девочкой, надо же уделять внимание и мужу – Джею.
– Она еще не беременна? – спросила Отем, отпивая сок маленькими глотками.
Дело в том, что Заря с Джеем хотели ребенка вот уже несколько лет, но их изнуряющие занятия любовью ни к чему не приводили.
– Нет. Заря безутешна по этому поводу. Ужасно, что у нее нет своей семьи.
– Мы с Зарей много говорили об этом, – сказала Отем. – Джей стал ее семьей.
– Да, естественно, и мы все тоже, но я имела в виду другое – то, что у нее нет кровных родственников. Возможно, в один прекрасный день кто-нибудь появится с известием, что нашлись родные Зари или, по крайней мере, один аз, них. Это было бы чудесно. Она всегда была одинокой, но прекрасной сиротой – так мой брат! и называл ее: моя прекрасная сирота.
– Как печально, – сказала Отем, и глаза ее затуманились пеленой слез.
– Ты думаешь, что эта девушка – Винтер? – сейчас Элизабет могла задать подобный вопрос, потому что Гвен отправилась на конюшню взглянуть на великолепных лошадей Сатерленда.
– Я всей душой надеюсь, что да, – ответили. Отем, отламывая ножку цыпленка и отправляя маленький кусочек в рот. – Было бы замечательно найти одну из моих сестер. Я верю, что это событие само по себе принесет удачу, и затеи остальные появятся одна за другой.
– Знаешь, – задумчиво произнесла Элизабет, – Бог возвращает нам то, что мы когда-то потеряли. Так или иначе. Когда мы лишаемся особенной для нас любви, он посылает кого-то еще – человека или маленькое лохматое существо. Когда я потеряла всех близких, я сказала себе: новая любовь войдет в мою жизнь; я обрету мужество, спокойную веру, надежду и мир, которых не знала прежде.
– И ты обрела их, – сказала Отем. – Когда я впервые появилась здесь, ты не была уверена, что нашла любовь. Потом я наблюдала, как она растет и крепнет между тобой и Орионом. Ваши с ним отношения прекрасны. А сейчас ты ждешь второго ребенка. Как здорово!
– А как дела у тебя, Отем? Ты уже встретила кого-то особенного? – Элизабет откинула голову, и черные волосы засияли, словно драгоценные камни, вокруг прелестного лица.
– Я вырвала его из сердца и мыслей, – ответила Отем, наблюдая, как девочки играют с необычными деревянными фигурками, вырезанными Радживом незадолго до рождения Мари-Николь.
Элизабет наклонилась к девушке.
– Нет, не вырвала. В тебе чувствуется тоска – в глазах, лице, движениях. Ты ходишь по комнатам как женщина, потерявшая свою любовь и страстно желающая ее вернуть.
– Неужели? – Отем обхватила худенькие плечи, потом уронила руки на колени. – Я… я не думала, что это так заметно.
– Да, ты вернулась совершенно другой, – Элизабет улыбнулась, – сатерлендские рыцари привезли нам новую женщину.
Молодая баронесса взглянула на очаровательную подружку своей дочери.
– Кто она? – Элизабет, ожидая ответа, повернулась к Отем.
– Сонг… дочь особого человека.
– Значит, это ее отец…
Отем кивнула.
– А ты знаешь, что скоро здесь будет турнир? Это будет великолепный день с играми, поединками; съедутся рыцари со всех уголков I страны. Генрих и Орион вернулся из Франции. То есть, разумеется, если король не болен, как утверждают слухи.
– О, как приятно, – только и сказала Отем. Элизабет отвела взгляд и улыбнулась.
Глава 31
Бродячие музыканты пели песни о девушках—временах года, и люди на улицах Херста прекращали дела, некоторые выбегали из домов и лавок, чтобы взглянуть на странствующих артистов, которые проходили и проезжали по деревне. Труппа состояла из одетых в живописные разноцветные костюмы жонглеров, акробатов, певцов и предсказателей судьбы.
Там, где проходила труппа, слышались крики и смех, грохот барабанов; жонглеры подкидывали высоко в воздух яркие шары, акробаты кувыркались и ходили «колесом».
Артисты существовали на свой страх и риск, потому что изображали жизнь тех, кого развлекали, а закон не защищал ни их жизни, ни собственность. Законы существовали лишь для тех людей, кто занимал в обществе признанное Место, а артисты считались своеобразными изгоями.
Прекрасная девушка с каштановыми волосами пристала к этой труппе около шести лет назад. Она хотела путешествовать и разыскать, если сможет, своих потерянных сестер. Совершенно случайно обнаружилось, что у нее чудесный голос.
Девушку звали Сприн. Она вместе со всеми пела про времена года, то есть про себя и своих сестер, но ни разу никому не обмолвилась, что она – одна из времен года.
Пронесся слух, и распространялся он подобно лесному пожару, что первые две сестры Мюа находятся в Сатерленде. Отовсюду потянулись молодые женщины, заявляя права на титул отсутствующих наследниц.
