Мэгги Осборн - Жена незнакомца
Лили ахнула. Ей и в голову не приходило, что Маршалл, точнее, ван Хойзены могут нанять репортера.
— Вряд ли нас кто-то слышал, — пробормотала она.
— Хотя наверняка ты сказать не можешь.
— Маршалл не знал, что я сегодня приеду, — медленно произнесла Лили, словно размышляя. Теперь она сожалела о том, что отправилась на свидание с Маршаллом. В результате ее необдуманного поступка Морли уже лишился работы, а Куинн может лишиться губернаторского кресла. — Если бы Оливер или ван Хойзены собирались устроить ловушку, они бы наверняка сделали это после бала. Но в тот понедельник я не поехала на встречу и в следующий тоже. Поэтому не думаю…
— Вот именно, Лили! — резко бросил Пол. — Вы не думаете!
— Пожалуйста, верьте мне. Я бы не сделала ничего такого…
Оборвав ее нетерпеливым взмахом руки, Куинн повернулся к другу:
— Я должен попросить у тебя прощения. Ты был прав, когда говорил, что нужно следить за ней.
Услышав жестокие слова, Лили готова была заплакать. Что бы она ни говорила, он все равно считает ее предательницей.
Затем Пол рассказал свою версию увиденного и услышанного, отчего внутри у нее все перевернулось. Не может быть, чтобы Куинн поверил, что она продалась ван Хойзенам! Но тот слушал Пола так же внимательно, как минуту назад слушал ее. О Господи! Неужели он забыл, что она любит его!
Но почему он должен верить, что она его любит, а не старается уничтожить? С самого начала все между ними было построено на лжи и обмане.
Пол закончил обвинительную речь, бросив на Лили негодующий взгляд.
— Я знаю, что она солгала, когда говорила, что Оливер был в ту ночь на балу. Его бы наверняка увидели. Честно говоря, не знаю, правду ли она говорит о том, что происходило между ней и Оливером за городом. Может, все так, а может, и нет. Хотя одно знаю точно: мы не должны ей доверять. Она только усугубила проблему.
За окном совсем стемнело, света от газовых настенных ламп не хватало, чтобы осветить дальние углы библиотеки. Несколько минут в тишине слышались лишь тиканье каминных часов, шорох падающего за окном снега да шаги Куинна по мраморному полу.
Лили распирала ярость. Почему они так о ней говорят? Ведь она же старалась им помочь.
— Вы оба знали, что никакого условного помилования не существует, — хриплым от боли и негодования голосом сказала она. — Как у вас только язык поворачивается говорить о недоверии ко мне! Вы использовали меня, лгали с первой минуты нашего знакомства! Было хоть что-нибудь из сказанного вами правдой? Хоть что-нибудь? Получим ли мы с Роуз то, что вы обещали, после того, как вся история закончится? Или это тоже ложь? Могу я верить хоть одному вашему слову?
— Не уклоняйся от разговора. Сейчас речь о тебе, — мрачно ответил Куинн. — Я не верю, что ты переметнулась на сторону моих политических врагов, но ты постоянно делаешь все мне наперекор и можешь разрушить то, чего я добился с громадным трудом.
— Я не…
— Если Маршалл Оливер был, как ты говоришь, на балу, значит, его подослала Элен ван Хойзен. Съездив к ней с визитом, что я тебе категорически запретил, ты не помешала ей лезть в наши дела, а скоро мы узнаем, был ли при твоем разговоре с Оливером какой-нибудь репортер. Если да, то появится его статья… и моя кампания будет закончена.
— Мы были одни!
— Надеюсь, ты права, Лили. Но рано или поздно какой-нибудь свидетель непременно объявится.
— Никаких встреч больше не будет!
— И сегодняшней не должно было быть! Когда Оливер подошел к тебе на балу, ты должна была немедленно поставить меня в известность. Никто тебя не просил действовать самостоятельно. Мы никогда не хотели, чтобы ты имела дело с Маршаллом Оливером. Нужно было сказать мне, а мы бы с Полом решили эту проблему!
— Как решили проблему Каллахана?
— Что вы хотите этим сказать? — медленно проговорил Пол.
— Я не слепая и не глухая!
Лили бросилась вон из библиотеки, промчалась по лестнице, спотыкаясь в темноте, влетела в спальню, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной.
Да, Куинн взбешен, и после разговора о возможной ловушке она его понимала. Но ведь она только хотела помочь.
Узнав, что никакого условного помилования не существует, она и сама пришла в неописуемую ярость. Почему они ее обманули, Лили тоже понимала. Найти двойника Мириам было для них подарком судьбы, и Куинн с Полом только ложью могли заставить ее сыграть роль Мириам.
Лили металась по холодной, темной комнате. Слуги отпущены, некому затопить в спальне камин и зажечь лампы. Кроме них троих, в доме никого нет, поэтому особняк казался еще огромнее, а многочисленные комнаты еще более темными и пустыми.
Она могла бы и сама развести огонь, но была слишком расстроена. Сев возле окна и положив руки на колени, Лили устремила взгляд в ночную темноту. Неужели ее свидание с Оливером было подстроено, чтобы погубить Куинна? А если кто-то действительно подслушивал?
Лили попыталась восстановить в памяти разговор, припоминая каждое слово. О Господи! Маршалл сказал, что Сьюзен его дочь и что они с Мириам обсуждали побег. Более того, он неоднократно без тени сомнения повторял, что считает Куинна убийцей. Маршалл Оливер искренне верил, что Куинн убил его дочь и пытался убить Мириам.
До сих пор Лили считала его обвинения нелепыми. А так ли уж они нелепы?
Нахмурившись, она вперила отсутствующий взгляд в подоконник, теперь покрытый толстым белым слоем. Куинн с Полом упорно твердили, что Мириам жива.
Но ведь они лгали ей по любому поводу.
Мысли беспорядочно теснились в голове, и Лили, выпрямившись, потерла озябшие руки. Какой им смысл утверждать, что Мириам жива, если это не так? Скажи они, что Мириам умерла, она получила бы ответы на многие свои вопросы, не стала бы допытываться, почему они не ищут пропавшую жену Куинна, не стала бы вновь и вновь задавать себе вопросы, где Мириам сейчас, что с ней, на какие средства она живет, почему вздумала бежать.
Но тогда она потребовала бы ответа, как Мириам умерла, не оставила бы их в покое, допытываясь, почему они держат это в тайне.
Почему сомнения относительно судьбы Мириам не дают ей покоя? Ведь порой она тоже считала ее умершей, а сейчас почему-то снова забеспокоилась. Да, ясно почему. Раньше она думала, что Мириам наложила на себя руки, и мысль о ее насильственной смерти никогда не приходила ей в голову.
Тут же в памяти всплыли слова Оливера: «Я был уверен, что этот сукин сын убил тебя в порыве ярости. Ведь ты нанесла удар по его самолюбию, а кроме того, он наверняка испугался скандала, который мог бы разрушить его драгоценную кампанию».
Лили до боли закусила губу. Как далеко способен зайти Куинн, чтобы предотвратить скандал, угрожающий его политическому будущему? Может, он предпочел образ скорбящего мужа-рогоносца?
