Касси Эдвардс - Обещание рая
— Вижу, вы остались в живых, — сказал он, улыбаясь, и оглядывая Зака с головы до ног. — Я уж думал, что вы погибли. В городе объявилось несколько ваших матросов, которые сообщили о кораблекрушении. Вас среди них не оказалось, и я подумал, что родная стихия поглотила вас. — Он усмехнулся. — Черт побери! Даже не знаю радоваться мне или огорчаться, что вы живы. — Он протянул руку и дружески похлопал Зака по плечу. — Хотя, видимо, мне следует радоваться. Ведь вы можете исполнить наш договор. Зак отступил на шаг.
— Значит, кое-кому удалось спастись. Я чертовски счастлив это слышать.
Судья посмотрел на Смитти, а затем на пистолет в руке Зака.
— Теперь позвольте поинтересоваться, что заставило вас прийти сюда с этим человеком? Или все кузнецы работают на вас под дулом пистолета? Зачем вы привели его?
— Он несет ответственность за то, что моего надсмотрщика держат в тюрьме Чарлстона, — сказал Зак, с отвращением глядя на кузнеца.
— Надеюсь, он белый человек?
— Нет. Он негр.
— Понятно, — задумчиво проговорил судья. — И вы полагаете, что он невиновен в том, в чем его обвиняют и за что посадили в тюрьму, так?
— Именно так.
— И чего же вы ждете от меня?
— Судья, вы хотите, чтобы я снова отправился в плаванье, не правда ли?
— Хочу и смею уверить, что корабль будет готов по первому моему требованию.
— Тогда, если только вы действительно хотите видеть меня капитаном вашего корабля, вы посодействуете освобождению моего надсмотрщика из тюремной камеры. В противном случае, имею счастье вам сообщить, что присоединюсь к нему и, если понадобится, умру вместе с ним.
Преданность Зака своему негру смутила судью. Он нахмурился.
— А как же Иден? — спросил он. — Что будет с ней?
— Если вы посмеете каким-либо образом обидеть ее, будете иметь дело с ее отцом, — с угрозой в голосе произнес Зак. — Я даже представить себе не могу, что он сделает, если что-нибудь случится с его дочерью. Мне не приходилось встречать более любящего и преданного отца.
— Мне тоже. — Поразмыслив, Прайор улыбнулся. — Хорошо, я подумаю, чем могу помочь вашему рабу. — Затем в недоумении посмотрел на Смитти. — Какое отношение имеет этот человек ко всему сказанному?
— Он и только он несет ответственность за то, что Джошуа в тюрьме. Впрочем, если вы согласитесь поехать вместе со мной, я вам все по дороге объясню.
— Сейчас прикажу подать фургон, — сказал судья. — Вы можете сесть со мной, а Смитти поведет вашу лошадь за поводья и поедет рядом.
— Ты слышал, что сказал господин судья? — спросил Зак, передавая поводья кузнецу.
Иден раскладывала на тарелке ломтики бекона. С минуты на минуту должен вернуться с ночного дежурства отец, и она спешила приготовить завтрак. Какая странная вокруг тишина, когда не слышно привычного стука отцовской трости. Но ведь это так здорово. Есть хотя бы одна причина для счастья.
А с Заком у нее сплошные переживания. Их счастье было так кратковременно. Кто знает, сколько еще придется ждать, пока они снова будут вместе? Если решать будет судья Прайор, то Заку наверняка придется отправиться в плавание уже сегодня. И он вынужден будет согласиться. У него нет выбора. До тех пор, пока он не доведет это дело до конца, у него не будет права на достойную жизнь.
Иден услышала шум приближающегося к дому экипажа и подбежала к окну. Отодвинув занавеску, она увидела, что приехала Анжелита, и улыбнулась.
Но, задумавшись, перестала улыбаться. Анжелита приехала навестить обоих мужчин, а одного из них уже нет. Внезапный отъезд вызовет у нее такое же разочарование, как вчера у самой Иден.
Накануне Анжелита спешила, так как должна была засветло вернуться домой. Поэтому они с Заком не успели наговориться. А ей было о чем расспросить вновь обретенного брата.
Иден нечаянно посмотрела в сторону маяка и увидела, что отец бежит навстречу Анжелите. Через мгновение она стала невольной свидетельницей радостной встречи отца с ее лучшей подругой. Они протянули руки друг другу, обнялись, затем их губы слились в продолжительном поцелуе. Покраснев, Иден отвела в сторону глаза.
Когда в гостиной послышался смех, Иден вышла к ним и, увидев в руках Анжелиты плетеную корзину, полную булочек с корицей, припорошенных толстым слоем сахарной пудры, весело рассмеялась.
— Боже мой, Анжелита! Что ты с нами делаешь. Кажется, ты собираешься раскормить нас! — воскликнула Иден, и чертики заплясали в ее глазах.
— Мне так хочется устроить всем нам праздничный завтрак сегодня, — улыбаясь объяснила Анжелита, протягивая подруге корзинку. — Зак уже проснулся? Я сгораю от нетерпения увидеть его и поговорить. Не могу поверить, что он снова с нами. Разве это не замечательно?
Прэстон посмотрел в сторону спальни дочери.
— Вероятно, он еще спит, Анжелита, — предположил он. — Вчера у него был трудный день. Он просто чудом остался в живых.
Иден поставила корзину на стол и взяла отца и Анжелиту за руки.
— Зака здесь нет, — сказала она расстроенно. — Он уехал еще ночью. Мне не удалось его удержать. У него много очень важных дел.
Анжелита побледнела, на глазах ее показались слезы.
В тюрьме было темно, и стояла та же удушающая вонь. Следуя за судьей, Зак шел мимо длинного ряда камер и напряженно вглядывался в каждую. По его телу забегали мурашки: слишком отчетливо он помнил часы, совсем недавно проведенные в этой клоаке. Ему подумалось, что и Джошуа однажды уже приходилось недели и даже месяцы проводить в подобной обстановке на борту корабля рабовладельческого судна. Сердце его сжалось от щемящей жалости к другу.
Однако на этот раз положение несколько иное. Пожалуй, сложнее. Джошуа ранен, и, возможно, его уже нет в живых, но никто даже не заметил этого. Зак рывком притянул Смитти к себе.
— Молись, чтобы Джошуа оказался жив, — пригрозил он. — Если он умер, тебе не избежать расплаты.
Судья остановился у самой дальней камеры в конце коридора. Выбрал ключ из связки, выданной ему шерифом, вставил его в замок.
Зак подошел к нему и встал рядом. Колени его от волнения дрожали. Через некоторое время глаза привыкли к темноте камеры, и он сумел различить лицо своего друга. Вглядевшись в распростертое на голом полу тело и заметив ползающих по нему тараканов, он отвернулся. К горлу подступила тошнота.
Наконец, судья справился с замком, и Зак вошел в камеру. В лицо ему ударило зловоние, вызвавшее повторный приступ тошноты. Он склонился над Джошуа и при первом же взгляде на его раненую руку понял, что положение безнадежное.
Окружавшая рану плоть была черной, омертвевшей. Зак заметил четкую линию, разделяющую живую и мертвую ткани.
