Кэтрин Сатклифф - Симфония любви
В этот момент в дверях показался Бейсинсток. Его темный широкоплечий силуэт выглядел угрожающе.
– Вот ты где, – обратился он к брату, но, увидев Марию, быстро отступил назад и умолк.
– Вы вовремя, милорд, улыбнулась ему девушка. – Его светлость как раз собирался сообщить мне свое решение относительно леди Дансуорт.
– Вот, значит, как, – резко ответил он и снова повернулся к Салтердону. – Прекрасно. И очень вовремя, правда, Трей? Особенно, если учесть тот факт, что последние несколько часов я провел у постели бабушки. Она чуть не отправилась на тот свет, и ты прекрасно знаешь почему. Она клянется, что, проснувшись, увидела, как ты стоишь рядом с ее кроватью. Заметь – стоишь. И свободно ходишь по комнате. Мне с трудом удалось убедить ее, что это был сон.
– Ты-то что волнуешься? – спросил Салтердон и осторожно закрыл крышку рояля.
– Я сам себе все время задаю этот вопрос. Не могу понять, зачем я продолжаю покрывать тебя. Вероятно потому, что меня заботит ее физическое и душевное здоровье. Бабушка не вынесет унижения, если обнаружится, что она выдает – людям своего круга – одного внука за другого. Я не говорю уже о потрясении, которое она испытает, обнаружив, что ты не инвалид и совсем не сумасшедший… Хотя насчет последнего я могу ошибаться.
Повернувшись, Мария вышла из комнаты на балкон. Ветер завывал в переплетениях цементной балюстрады, иголками впиваясь в открытые участки тела. До нее доносились гневные голоса.
Завтра она уедет. Положит в убогий маленький чемоданчик свои два платья, рваные туфли и вернется в Хаддерсфилд. Она просто больше не может здесь оставаться. Постоянно сталкиваться с мстительной жестокостью отца все же лучше, чем каждый день видеть любимого герцога Салтердона.
Громкое и сердитое восклицание заставило ее повернуться и броситься к двери. Сердце ее замерло.
В комнату вошел лорд Дансуорт с дочерью. Лаура, не отрывавшая изумленного взгляда от Салтердона, была на грани обморока. Ее тонкие пальцы судорожно вцепились в руку отца.
– Боже, что все это значит? – в голосе Дансуорта было столько ярости, что казалось, стены комнаты обрушатся на них. – Обманщики! Вы задумали ввести в заблуждение мою дочь и выдать замуж за… за… ты только посмотри на себя!
– Я тебе говорила, папа, – всхлипывала Лаура у него на плече. – Он зверь, чудовище…
– Нет, Лаура! – ворвалась в комнату Мария. – Не зверь! Не чудовище! Просто человек, который устал от своих бесчисленных обязательств. Поверьте, его светлость хороший и добрый человек, а оказался в таком ужасном положении только потому, что не хочет причинить боль ни вам, ни бабушке. Я была бы счастлива оказаться на вашем месте.
Несколько секунд Лаура непонимающе смотрела на нее полными слез глазами, а затем губы слегка приоткрылись – она все поняла.
– Надеюсь, вы поняли, миледи, – тихим голосом добавила Мария.
– Я хочу немедленно видеть герцогиню, – взорвался Дансуорт.
– Черта с два, – ответил Бейсинсток.
– Неужели? – раздался из-за их спин голос герцогини, и все обернулись.
Тяжело опираясь на трость, она вошла в комнату. Слова ее были обращены к Клею, но взгляд не отрывался от Салтердона.
– Я всегда знала, что вы неисправимые фантазеры и выдумщики. Вы уже достаточно взрослые, чтобы понимать, что я с пеленок знала каждое движение любого из вас. Вы могли обмануть кого угодно, только не меня. Но в этот раз… я просто не знала, в своем ли я уме. Собственное горе не позволило мне понять, как далеко может зайти его светлость, не теряя шансов унаследовать мои деньги. Какой трудный выбор мне предстоит сделать.
– Выбор? – рявкнул Дансуорт. – О каком выборе, вы, черт возьми, говорите?
Остановившись у рояля, она осторожно положила руку на инструмент и снова посмотрела на Салтердона.
– Выбор между чувством и долгом, Дансуорт. Между свободой и проклятой удавкой ответственности, которая с рождения сдавливает нашу аристократическую шею.
– Выбор, говорите? – сжав кулаки, ответил Дансуорт. На скулах его вздулись желваки. – Единственно возможный выбор, моя добрая леди, это состричь волосы, одеться, как подобает благородному человеку, и выполнить обещание, данное моей дочери.
– А если он этого не сделает? – вскинула брови герцогиня.
– Тогда я позабочусь, чтобы все гости, находящиеся в доме, узнали, как вы пытались обмануть меня и мою дочь.
Этот мошенник (он ткнул пальцем в лицо Бейсинстока) должен был обманом заставить мою дочь выйти замуж за человека, умственно и физически неполноценного.
– Если он умственно и физически неполноценен, – сказала герцогиня, – тогда зачем вы вообще заставляете дочь выходить за него замуж?
– Он герцог Салтердон, мадам. И моя дочь станет герцогиней. Она будет герцогиней… нравится это вам или нет.
С этими словами он схватил Лауру за руку и потащил прочь из комнаты.
– Папа, папа, – всхлипывала она. – Я не хочу выходить замуж…
– Тихо!
– Но…
– Молчи!
* * *Звуки игравшего внизу оркестра разносились по всему дому. Собравшиеся в танцевальном зале гости пили лучшее шампанское герцогини, демонстрировали роскошные парижские туалеты и строили предположения, почему его светлость еще не вышел к своей явно расстроенной невесте и ее взмокшему отцу.
Если быть точным, то он не показывался никому.
Кроме Марии.
Положив руки на плечи Салтердона, она смотрела поверх его головы на их отражение в зеркале. Она попыталась улыбнуться. Не получается. Слова тоже застревали у нее в горле. Сначала нужно закончить начатое.
Захватив пучок его волос, она взмахнула острой бритвой. Шелковистые пряди скользнули между ее пальцами и упали ему на плечи. Темные волосы продолжали падать на пол, кольцами ложась у ее ног. Когда у нее в руке оказалась последняя прядь, Мария изо всех сил стиснула пальцы и прижала ее к груди.
– Далила, – прошептал он. – Ты лишаешь меня мужественности и отдаешь врагам.
– Ради вашей же пользы, сэр.
Он повернулся на стуле и нежно взял ее за руку.
– Ты спустишься со мной вниз.
– Нет, – она отстранилась и взяла красивый черный фрак с мягким бархатным воротником, который Салтердон небрежно бросил на кровать. – Кроме того, мне просто нечего надеть для такого торжественного случая. Черное платье сиделки здесь вряд ли будет уместно.
Она застенчиво разгладила ладонями свою юбку.
– Я уверена, что вы прекрасно справитесь и без меня. Почти без видимых усилий Салтердон встал со стула, надел двубортный жилет и повязал широкий льняной галстук.
– Странно, что я никогда не замечал, как эта чертова штуковина мешает дышать. Неудивительно, что брат каждый раз сыплет проклятиями, когда бывает вынужден надевать его.
