Марго Арнольд - Падший ангел
– Почему в Вест-Индию? – спросила я.
Эдгар неохотно поднялся с колен. Его высокая фигура казалась еще более сутулой.
– В прошлом году Наполеон продал французские территории в Америке. Есть подозрение, что в результате у него теперь достаточно денег и людей для нападений на наши острова в Вест-Индии – Ямайку, Барбадос и все остальные. Потеря любого из них нанесла бы серьезный урон нашей торговле. Вот кое у кого и родилась мысль о том, что, разместив на каждом острове по небольшому артиллерийскому гарнизону, мы сможем сдержать любую французскую угрозу до подхода основных сил нашего флота.
– Туда отправляется весь полк? – спросила я дрогнувшим голосом. Сердце мое похолодело.
– Да, весь, кроме подразделений, расквартированных в Ирландии. Они подтянутся позже.
Мне стало немного легче. Эдгар взял на руки ребенка, который тут же расплакался, и начал с отсутствующим видом качать его.
– Я не хотел ничего говорить, пока не узнаю это наверняка, но теперь, когда подходит время моего отъезда, я обязан сообщить тебе кое-что. Тебе известно, что месяц назад я ездил проведать свою жену?
Я кивнула.
– Так вот, когда я приехал, она была больна. В разговоре со мной она ни словом не обмолвилась о своей болезни, но я беседовал с нашим семейным врачом. Он говорит, что ее медленно убивает растущая внутренняя опухоль. Моя жена не протянет долго, а когда она умрет, больше не будет препятствий для нашего брака и для того, чтобы Артур стал моим законным сыном.
Он говорил с горячностью одержимого, и я на мгновение испытала приступ жалости к женщине, которая была замужем за этим бледным существом с ограниченным умом фанатика.
– Ее состояние, естественно, перейдет ко мне; к тому же я продам эту проклятую литейную мастерскую. Таким образом, ни мне, ни Артуру не придется беспокоиться о финансовом будущем родового поместья Спейхаузов. – Он говорил с таким хладнокровием, будто эта женщина уже ушла в мир иной. – А пока нам придется обходиться доходами от Спейхауза, которые не столь уж велики. Я буду выделять тебе 450 фунтов в год, но, как только подыщу на островах место со здоровым климатом, ты сможешь вместе с ребенком переехать ко мне.
– В Вест-Индию – с ребенком?! – испуганно выдохнула я.
– Конечно, – взглянул на меня Эдгар, подняв свои аристократические брови в надменном удивлении. – Надеюсь, ты не полагаешь, что я пошлю за тобой, не убедившись в том, что наш ребенок будет там в полной безопасности или что он достаточно подрос, чтобы перенести тяготы морского путешествия?
– О да, понимаю, – ответила я, едва удерживаясь от смеха. В том, что Артуру еще долгое время будут противопоказаны дальние плавания, у меня не было никакого сомнения.
Хотя Эдгар устраивал меня во многих отношениях, я не могла воспринять весть о нашей скорой разлуке иначе, как с некоторым облегчением, и определенно не собиралась торопиться к нему на другой конец света.
– Ты, судя по всему, продумал все до последней мелочи, – польстила я ему с притворной серьезностью.
– Н-да, нужно быть готовым к любой неожиданности, – пробормотал он, сокрушенно глядя на малыша, – хотя… я предпочел бы никуда не ехать, тем более сейчас, когда у него режутся зубки.
Услышав эти нелепые слова, я едва не прыснула со смеху. Бедный Эдгар, его трагедия заключалась в том, что он появился на свет мужчиной лишь по ошибке природы. Из него получилась бы великолепная мамаша.
В расстроенных чувствах он отплыл в октябре в дальний путь, оставив на память о себе портрет в полный рост, который, по его настоянию, должен был висеть перед колыбелькой малыша. Помимо этого, Эдгар дал подробнейшие инструкции о том, как воспитывать сына в предстоящие два года. Он чуть ли не на коленях умолял меня вести дневники, которые надлежало отправлять ему как можно чаще. Эдгару просто необходимо было знать о событиях каждой недели. С собой же он увозил два наших миниатюрных портрета, а также несколько белокурых локонов Артура, которые, к счастью, были похожи на его собственные.
Хотя мой прощальный поцелуй сопровождался грустным вздохом, признаюсь, что провожала я его с легким сердцем. Впервые я смогла остаться наедине со своим сыном в тишине и спокойствии, избавленная от назойливой опеки и бесконечных причитаний. Если раньше я не мешала Спейхаузу наслаждаться счастьем общения с малышом, то сейчас он полностью принадлежал мне, и я была рада этому. Поскольку теперь у нас в доме был ребенок, мы решили отметить Рождество на старомодный манер и так повеселились, что даже Джереми, который в последнее время стал несносным брюзгой, радовался как дитя. Впрочем, он недолго пребывал в хорошем расположении духа и, едва завершились праздники, начал воспитывать меня.
– Каковы же теперь твои планы, Элизабет? – допытывался он.
– Пока никаких, – спокойно отвечала я.
– Не хочешь ли ты сказать, что будешь сидеть здесь, как приклеенная, наблюдая, как у ребенка режутся зубки? – спросил Джереми ворчливо.
– А что ты предлагаешь? – разозлилась я. – Очередного любовника? В таком случае тебе следует учесть, что его, вероятно, будет сильно раздражать детский плач.
– Да нет же, нет, и еще раз нет. – Он и сам начал раздражаться. – Ты прекрасно знаешь, что ничего подобного я предлагать тебе не собираюсь. В подобном занятии отныне нет никакой финансовой необходимости. Что же касается твоего выбора мужчин, то не могу без содрогания вспоминать твой недавний опыт. – Это уже был удар ниже пояса, и Джереми прекрасно знал это, а потому поспешил продолжить: – Нет, я просто подумал, что, поскольку обстоятельства стали несколько благоприятнее, тебе, может быть, стоит совершить небольшое путешествие. Ты же всегда мечтала об этом, не так ли? А ведь до сих пор даже Англию не узнала как следует. Сам-то я не любитель путешествовать, поскольку считаю это варварской привычкой, но сейчас речь не обо мне, а о тебе.
Такая забота показалась мне несколько подозрительной.
– Надеюсь, ты не предлагаешь мне отправиться колесить по Англии в зимнюю стужу.
– Сегодня утром ты почему-то особенно бестолкова, Элизабет. Конечно же, не предлагаю. Но как только повеет весной, почему бы тебе вместе с Белль не отправиться в поездку по всей стране? Подумай только: Англия, Шотландия, Уэльс – отличнейшее путешествие! Марта тем временем прекрасно приглядит за ребенком.
– Джереми, – произнесла я тихо, – скажи-ка, когда возвращаются из Ирландии наши артиллеристы?
Вопрос застал его врасплох. Джереми съежился и, казалось, постарел на глазах.
– Откуда мне знать? – огрызнулся он.
– Должно быть, ранней весной, – продолжала я, – иначе ты не стал бы так хлопотать. Скажи, Джереми, отчего ты так боишься Дэвида?
