Хизер Грэм - Повелитель волков
— А что, если Найалл ранен или ослабел от пыток?
— Мне остается лишь верить в свою звезду, отец.
— Ну что ж, подождем, — отвечал Олаф. — Подождем, пока не вернутся разведчики и мы не выслушаем их донесения. Конар, я прошу тебя задержаться. Я хочу тебе кое-что сказать.
Все вышли, и Конар остался наедине с отцом. Олаф отошел от него на несколько шагов, потом обернулся и спросил:
— Ты получал известия от своей жены?
— Нет, не получал, — ответил Конар, покрываясь ледяным потом. — По крайней мере, в последнее время. Она писала мне, когда получила известия от Рагвальда о том, что на побережье возле замка высаживаются датчане, и я ответил ей. А с тех пор я ничего о ней не слыхал. Что-то случилось?
— Возможно, что в этом нет ничего страшного. Эрин пишет мне, что Мелисанда вместе с Рианнон отправилась морем в Вессекс, вот и все. Я полагал, что она уже известила тебя об том.
Конара бросило в жар, во рту у него пересохло, его гнев усилился вдвое из-за страха за ее судьбу.
— Ты волен возвращаться домой, Конар. Твой план может претворить в жизнь кто-то другой. Если…
— Нет, отец. Я сам выполню свой план. Сегодня. А уж тогда я действительно буду волен уехать. Подумав, Олаф кивнул.
— Пожалуй, ты прав. И если тебе удастся сегодняшняя вылазка, мы все будем свободны.
Вскоре вернулись разведчики. Найалл содержится в собственном доме Мелмордена, как раз за линией шатров, которую они устроили для себя. И, конечно же, там суетится тьма народу: монахи, торговцы, слуги. Усадьбу защищает лишь линия сторожевых постов.
Лейв и Эрик провожали Конара до внешних укреплений. Он оставил Тора на их попечение и был совершенно уверен, что они дождутся его, что они не подведут. И вот в монашеской рясе и клобуке он уже приближается к вражескому стану.
Они расступались перед ним, ирландцы и члены клана данов. Кто-то в длинных узких штанах, кто-то в панталонах до колен, с голыми волосатыми ногами. Многие кутались в шубы, спасаясь от ночного холода, и у всех на поясе висели огромные боевые топоры.
Наконец он наткнулся на одноглазого вояку в огромной медвежьей шубе.
— Что ты здесь делаешь?
— Я пришел позаботиться о душе того, кто содержится в тылу вашей армии.
— Найалл?
— Совершенно верно. Точно так же, как вы мечтаете попасть после смерти в Валгаллу, милорд Найалл мечтает об ином рае, и нуждается в проводнике.
Одноглазый кивнул и приказал Конару обождать. Через некоторое время он вернулся и сказал, что Конар может проходить: Мелмордена не волнует какой-то святоша в черном клобуке, который просится в его дом.
Конар заторопился в сторону усадьбы, которая оказалась довольно далеко от линии войска. Даже здесь, возле королевского поместья, у него под ногами путались цыплята, свиньи, овцы. Конар еще такого не видел. Куда более мощным выглядел подвластный его отцу Дублин, да и его собственная крепость за морем…
Усадьба больше смахивала на простую деревянную избу, со множеством странного вида пристроек с плетеными стенами, обмазанными глиной.
Никем не остановленный, он прошел через двор. Дверь оказалась довольно низкой. Возле нее стояли двое часовых, которые молча дали ему пройти и тут же возобновили прерванный спор.
Он наклонился, чтобы не удариться о притолоку, и прошел в главное помещение усадьбы. В очаге полыхало пламя, и висевший в комнате дым беспощадно ел глаза. Земляной пол был весь в выбоинах. На нем копошились тощие полуголые дети.
Мелморден сидел за столом в центре комнаты, показывая какие-то места на изодранной в клочья карте человеку, стоявшему у него за спиной. Когда в комнату вошел Конар, он замолчал и поднял на него глаза.
Мелморден был высок, худощав, но хорошо сложен. Его голову венчала дикая копна ярко-рыжих волос, темные глаза смотрели пронзительно. Конару с первого же момента больше всего не понравились эти маленькие, близко посаженные глаза, в которых горело алчное пламя.
Мелморден ухмылялся во весь рот, разглядывая Конара.
— Я не знаком с тобой, брат, и ты не очень-то похож на особу духовного звания. Но мне доложили, что ты явился утешать Ард-Рига, а я никогда не лишаю человека перед смертью его последних прав.
— Я не собираюсь отпускать ему грехи, Мелморден, — поклонившись, отвечал Конар. — Ведь я монах, а не священник. И пришел сюда, чтобы поддержать его силы и дать духовные наставления в эти дни великих испытаний.
— А он нуждается в священнике, — заметил Мелморден, и человек за его спиной услужливо расхохотался.
Конар испугался, не попал ли он впросак, ведь они, похоже, собираются немедленно умертвить Найалла.
— Если он выскажет такое пожелание, я пришлю священника вместо себя, — заверил Конар.
Но, по счастью, Мелморден уже утратил интерес к их беседе. Он взмахнул рукой и приказал сидевшей в углу худосочной женщине:
— Проводи его к нашему… гостю.
Она повела Конара по длинному загаженному коридору. В конце его на полу перед тяжелой дубовой дверью сидел огромный викинг.
— Монаху разрешено войти, — произнесла женщина и ушла.
Рыжеволосого варвара совершенно не интересовала персона Конара. Он лишь кивнул и пинком растворил дверь. Конар вошел в тесную, лишенную окон, вонючую каморку с заплесневелыми стенами. В первый момент о не увидел ничего, затем различил фигуру человека, сидевшего в углу на соломенной подстилке, прислонившись спиной к стене.
— Добро пожаловать, брат, — после некоторого молчания тихо произнес Найалл. — Подождите немного. Я то сижу здесь уже давно, и мои глаза успели приспособиться к темноте.
Конар тут же оказался возле своего дяди, склонился над ним.
— Ты пришел, чтобы поддержать мой дух, человече! Но я никогда не падаю духом, я знаю, что бы ни случилось — на все воля Божья. Мелморден может убить меня, но он никогда не добьется своего. И если он лишит меня жизни, моя семья отомстит ему, — голос его дяди поразительно напомнил Конару голос его деда по матери. Аэд Финнлайт был из той породы людей, которые мертвой хваткой держат то, что считают своим — и не трепещут перед ударами судьбы.
— Привет тебе, Ард-Риг, — так же тихо отвечал он Найаллу. — Однако твоя семья вовсе не намерена допустить, чтобы тебя лишили жизни.
— Кто ты? — прошептал Найалл.
— Это я, Конар.
Он почувствовал, как дядя ощупывает его лицо.
— Боже правый, Конар! Ты пришел один? Что мальчишество! Дитя мое, я стар, моя смерть не будет такой уж большой утратой. Но ты — ты молод, у тебя вся жизнь впереди!
— Дядя, у нас нет времени на разговоры. Ты в силах подняться и идти?
Найалл тут же оказался на ногах, причем весьма проворно.
— Да избежим мы гнева богов! — пробормотал Конар.
