Нора Хесс - Сэйдж
— Неплохо, — кивнул Джим снова. — Я ожидал, что убыток больше. Парень, которого ранили — с ним все в порядке?
— Да, Куки подлечил его, рука поболела пару дней и все. Они подъехали к остальным четверым погонщикам, которые, вольно расслабившись, ожидали старшего и хозяина ранчо. Клем представил своих людей, но Джим даже не старался запомнить их имен. Если кто-то из них останется у него, то, со временем, он и так разберется, а пока, после знакомства, просто сказал, переходя сразу к делу.
— Я плачу тридцать монет в месяц каждому пастуху, старшему больше. Кто-нибудь из вас, парни, хочет остаться поработать со мной?
Все пятеро ответили, что работа нужна и им, и их троим товарищам, которые в эту минуту охраняли стадо.
— Отлично, улыбнулся Латур. — Мне нужна полная команда. Клем, старшим будешь ты!
— Черт! Почему нет? — тут же согласился верзила-техасец. — Мне в этой стороне нравится.
— Ну, вот и порешили, — довольно подвел итог Джим и поспешно добавил:
— Вы, парни, будете жить в амбаре, пока я закончу строить вам жилье. Я тоже буду там спать, пока не построят мой дом. Примерно год назад прежний сгорел у меня дотла.
— Ну, если для тебя, хозяин, этот сарай хорош, так для нас он тоже сгодится, — за всех ответил ковбой, самый младший по виду.
— Спасибо, дружище, — Джим улыбнулся юноше и затем, обращаясь ко всем, предложил им следовать за собой.
— Сейчас, если хотите, поехали со мной. Я еду как раз к амбару, чтобы переодеться в сухое. Более чем вероятно, что Джесси уже приготовил нам кофе.
В сыром, теплом воздухе, действительно, разносился запах свежезаваренного кофе, и всадник направился к видневшемуся строению.
Когда они, разбрызгивая копытами своих лошадей грязь и воду, приблизились к бывшему сеновалу, там уже кипела работа. Джесси подогнал фургон вплотную ко входу в сарай и откинул задний борт. Очаг он устроил внутри так, что огонь и припасы оказались защищенными от огня и ветра, а сам, сварив кофе, теперь как раз помешивал в котле похлебку. Джим и другие мужчины, как только оказались под крышей, схватили расставленные на складном столике железные кружки и торопливо подставили под густо-коричневую, ароматную струю. И после первого же глотка обжигающего, бодрящего напитка, на их лицах расцвели блаженные улыбки.
Латур, захватив свою чашку, пошел в глубину сарая, к задней стенке, где у него хранился запас чистой одежды, развешанной на гвоздях. Переодеваясь, он слышал, как ковбои, сидя у огня, скинули свои промокшие накидки и теперь поддразнивали повара, а Джесси, деловито снуя от фургона к костру и обратно, отшучивался, не желая оставаться в долгу.
Оказавшись снова во всем сухом и чистом, Джим, наконец, почувствовал себя человеком и вернулся к костру. Присаживаясь в круг техасцев, он налил себе еще кружку кофе и улыбнулся.
— Слушайте, парни, чем зевать прямо в лицо кухарке, шли бы вон туда, на сено, разложили бы свои спальные мешки, да вздремнули.
Кто-то из них признал, что это отличная идея. Они достали из фургона свернутые спальные принадлежности и стали располагаться на отдых. Спустя минуту-другую Латур подмигнул повару и кивнул в ту сторону, где укладывались ковбои.
— Послушай-ка, — ухмыльнулся он, — как они добродушно подтрунивают друг над другом.
— Я не желаю спать рядом с Клемом. Он во сне храпит так, что коровы разбегаются.
— Угу, — отозвался Клем. — Да я произвожу вполовину меньше шума, чем вы, коровьи требухи Вспомни, как вы притащили в лагерь двух шлюшек. Шэнси, когда вытаскивал, визжал, как недорезанная свинья А Куки — вопил так, будто у него миску с супом отбирают.
— Ну да, а ты, когда вскарабкался на девчонку, ты молчал! То-то, даже койоты разбежались от твоего пыхтения.
Добродушные подначки и шутки продолжались, пока они не приготовили себе постелей. Затем все вернулись к огню. Один из погонщиков, парень не больше двадцати лет, как предположил Джим, вошел в амбар и начал снимать дождевик.
— Это Кэл, мой сын, — с гордостью в голосе произнес Джесси. — Мальчуган начал ухаживать за лошадьми с шестнадцати лет.
Латур встал и пожал протянутую ему руку.
— Думаю, ты нашел загон позади сарая.
— Да, только нам понадобиться больший. Лошади стали беспокойными и отчаянно грызутся, когда находятся вместе.
— Ты позаботился о наших лошадях, малыш? — спросил Шэнси.
— Ну, чего ерунду спрашиваешь! Конечно! — Кэл налил себе чашку кофе.
После этого разговоры стихли, усталость стала брать свое. Мужчины пили кофе, курили День все таки у них выдался трудный.
Дождь тем временем совсем прекратился, и над землей поплыла пелена серого тумана. Повар наложил мужчинам полные тарелки фасоли с беконом, и они начали устало поглощать еду, и в эту минуту показалась легкая повозка, направляющаяся в сторону ранчо Латура.
Джим встал, прищурился и воскликнул:
— Черт! Пусть я сдохну, если это не моя дочка с зятем!
Когда повозка остановилась у амбара, он с радостной широкой улыбкой на лице вышел навстречу и протянул руку детям.
— Джонти, Корд, каким ветром вас сюда занесло? Корд спрыгнул на землю, помог жене вылезти из повозки и, пока Джим нежно обнимал свою дочь, проворчал:
— Вот, поехала повидаться с любимым папочкой, а когда в салуне его не оказалось, даже целый взвод солдат не удержал бы ее от поездки сюда. По дороге я был уверен, что мы или захлебнемся, или нас расшибет в лепешку молнией.
— Я же вся в папулю! — улыбнулась отцу Джонти, а потом втянула носом воздух. — О! Чертовски хорошо тут у вас пахнет! А я так есть хочу!
— Вы как раз приехали к ужину. Иди, познакомься с моим поваром и некоторыми загонщиками. Трое парней пока у стада.
Мужчины, не видевшие женщин уже недели три, застенчиво заулыбались дочке хозяина и невнятно поздоровались. Потом по очереди пожали руку Корду.
— Я смотрю, вы оставили Коди и Дании с Тилли, — проговорил Латур, вместе с дочерью усаживаясь в кружок ужинающих ковбоев, к наполненным тарелкам.
— Да, Тилли настояла. Она утверждает, что сарай неподходящее место для детей. Сэйдж тоже обещала присмотреть за Коди. Хотя она явно хочет проводить все свободное время с племянником.
При упоминании имени Сэйдж, Джим посмотрел в сторону, мимо дочери. Видимо, что-то крепко его беспокоило, потому что он не расслышал вопрос, и Джонти пришлось его повторить:
— Так сколько голов скота ты купил? Когда мы ехали мимо стада, мне показалось — несколько сотен.
— Так оно и есть, пятьсот голов, если уж быть точным.
— Ого! — воскликнула Джонти. А потом повернулась и поискала глазами мужа, приглашая того разделить с нею ее удивление.
В течение следующих десяти минут в сарае не было слышно ничего, кроме позвякивания ложек о металлические тарелки.
