Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя
— Беннет! — закричала Мари.
Ее кинжал звякнул, упав на пол. И она обняла любимого. Ох, с ним было так хорошо, так безопасно, так уютно… Ей были необходимы эти объятия, чтобы убедиться: все это реальность, а не игра воображения. Подняв на Беннета глаза, она узнала линии его скул и мелкие морщинки вокруг глаз. А его волнение казалось полным отражением ее собственного состояния.
Беннет провел ладонью по ее лицу и прошептал:
— Наконец-то, Мари…
В следующее мгновение он впился в ее губы страстным поцелуем, и она отвечала на его поцелуй с такой же страстью. Перебирая пальцами его волосы, она прижималась к нему именно так, как мечтала все эти последние месяцы.
— Да, — шептала она, — да, Беннет, да…
Он чуть отстранился и пробормотал:
— Ты о чем?
— Да, я выйду за тебя замуж.
Беннет улыбнулся и снова поцеловал ее. После чего вдруг спросил:
— Значит, я уже делал тебе предложение?
Она деланно рассердилась:
— Тебе повезло, майор, что я выронила свой кинжал, увидев тебя.
Он опять улыбнулся:
— Ох, Мари, я чувствую себя удивительно счастливым. Так ты выйдешь за меня? Но если ты не хочешь возвращаться в Англию, то мы не обязаны…
Ашилла кашлянула рядом с ними.
— Хм… вы знаете, я, конечно, одобряю все эти любовные дела, но, судя по шуму, в доме идет война.
Улыбка тотчас покинула лицо Беннета.
— Оставайся здесь, — сказал он.
Мари подобрала свой кинжал. Ох, этот поцелуй… Нет, ни в коем случае она не останется здесь.
— Беннет, это правда? Неужели Исад и в самом деле пришел вместе с тобой, чтобы освободить меня?
Он взглянул на ее кинжал и вздохнул.
— Да, он пришел освободить тебя. Но его привел Селим, а не я.
— Селим?! — воскликнула Ашилла.
Развернувшись, она бросилась бежать по коридору — туда, где царил настоящий хаос.
— Его могут убить! — кричала на бегу горничная. — О чем он только думает?!
Они помчались следом за Ашиллой. Шум уже затихал, когда они завернули за угол. Через несколько секунд Мари увидела Исада, стоявшего над трупом Талата. Схватка уже прекратилась, и солдаты Исада следили за оставшимися людьми Талата, держа наготове свои клинки.
Увидев ее, Исад вложил в ножны кинжал.
— Мари!
Она бросилась к нему, но тут же остановилась, не осмеливаясь обнять пашу. И тогда Исад сам подошел к ней и с любовью заключил ее в объятия.
— Я никогда не хотел твоей смерти. Никогда! — Он чуть отстранился. — Но я все равно не могу позволить тебе остаться здесь.
Мари посмотрела на Беннета. Не имело никакого значения, куда она поедет, — лишь бы вместе.
Прекрасно, если не в Англию. Но и английская перспектива не казалась такой ужасной. Возможно, она просто нанесет визит, а потом…
Тут вдруг послышались крики Ашиллы:
— Ты нас предал?! Как ты мог отдать информацию Талату?!
Селим стоял опустив голову.
— Просто я все еще был зол на сэра Реджинальда из-за того, что меня бросили в тюрьму. Но сначала я не понимал, что делаю, — бормотал дворецкий. — Потом я понял, что они используют эту информацию, чтобы навредить мисс Мари, но было уже поздно. Я пытался освободиться от них, но они сказали, что пострадаете вы все, если я не продолжу им помогать.
— Почему же ты был так глуп? Ведь совершенно очевидно, что они обманывали тебя. Почему ты продолжал помогать им?
Селим еще ниже опустил голову.
— Они сказали еще, что расскажут вам о моем прошлом.
— Тогда ты дважды дурак! Мне наплевать на твое прошлое.
— Но я же был работорговцем…
Ашилла побледнела.
У Мари болела душа за свою горничную. Ей было ясно: бывшая рабыня никогда не сможет простить грех Селима.
Позади несчастной пары медленно полз Талат, — оказалось, что он был еще жив. Непослушной рукой бей наводил на Исада пистолет.
— О Боже! — воскликнула Мари.
И все тотчас же повернулись в ту сторону, куда она смотрела.
Когда же Талат нажал на курок, Мари бросилась вперед и закрыла собой Исада. Но почти в тот же миг ее отбросило на стену, и она погрузилась во тьму — ничего не видела.
Мари пыталась набрать в грудь воздуха и облегчить боль, но не могла вдохнуть. Беннет присел на корточки рядом с ней.
— Мари, как ты? — прошептал он. — Мари, дорогая, я…
— О чем только вы думали?! — взревел Исад, глядя на своих людей.
Наконец Мари удалось вздохнуть. И она вдруг почувствовала, что боль уходит. Беннет помог ей сесть, и она ощупала свою грудь.
— Пуля не попала в нее, — пояснил паша.
— А вам необходимо было бросать ее на стену? — проворчал Беннет.
Исад пожал плечами:
— Уж лучше так, чем…
Паша со вздохом умолк.
Беннет ощупал Мари, проверяя, нет ли повреждений, потом вздохнул с облегчением.
Но что же произошло? Ведь Талат выстрелил. И как бы ни был Исад быстр, он не мог оказаться быстрее пули.
Мари с удивлением смотрела на Талата, лежавшего с кинжалом в груди. Но даже Беннет не успел бы расправиться с беем.
Тут раздался страдальческий крик Ашиллы, склонившейся над распростертым телом Селима. Слезы струились по лицу горничной. Дворецкий был единственным, кто мог остановить пулю, и он это сделал.
Мари шагнула к горничной, но Беннет положил руку ей на плечо.
— Не надо. Оставь их.
Селим же в этот момент говорил:
— Я полюбил тебя, Ашилла, с того дня, когда впервые увидел. Прости меня, я был не достоин твоей любви, когда ты предложила ее мне.
Он вздохнул, и его глаза закрылись.
— Селим, черт бы тебя побрал! Я тоже полюбила тебя, и я прощаю тебя.
Она спрятала лицо у него на груди.
— С ним все в порядке, — сказал Исад.
— Нет, не в порядке! Ничего уже больше никогда не будет в порядке! — взвыла Ашилла.
— Он в порядке, потому что не умер, — пояснил Беннет.
— Что?.. — Ашилла подняла голову.
— Пуля попала ему в плечо. Я полагаю, что он потерял сознание от боли.
— А ты серьезно это сказала, Ашилла? — спросил вдруг Селим.
Голос его был слабым, но определенно это был голос живого человека.
Атилла фыркнула и проворчала:
— Помолчи, презренный сын верблюда.
Селим с блаженной улыбкой снова закрыл глаза. Тут Исад приказал своим людям отнести дворецкого к себе в дом. Ашилла же, подбоченясь, шла следом за ними.
Беннет усадил Мари к себе на колени и сжал в объятиях.
— Дорогая, может быть, ты попытаешься проявлять поменьше преданности своим друзьям?
— Извини, — прошептала она, — но я всегда остаюсь с теми, кого люблю. Даже в Англии.
Беннет, казалось, удивился.
— Так ты не против побывать там?
