Филиппа Грегори - Алая королева
— Женат?
— Ну да. Якобы он подцепил Анну Невилл, вторую наследницу Уорика, младшую сестрицу Изабеллы — ну, той, что замужем за Георгом Йорком. А эта Анна — вдова принца Уэльского, то есть Эдуарда, принца Уэльского. Того, который погиб в сражении при Тьюксбери.
— Как же это он сумел? — удивилась я. — Ее мать никогда бы ничего подобного не допустила. Да и как Георг Кларенс проворонил такой лакомый кусочек? Ведь Анна — наследница всех владений Уорика! Георг ни за что не позволил бы своему младшему брату отхватить такую богатую невесту. Ведь теперь Ричарду досталась львиная доля состояния Уорика. И не только земля, но и верность всего Севера!
— Вот уж не знаю, — пробулькал управляющий, не отнимая кружки ото рта. — Вроде Ричард приехал к Георгу и обнаружил у того в доме леди Анну, которая там скрывалась, и не только забрал ее оттуда, но и предоставил ей убежище у себя. Ну а потом быстренько на ней женился, даже не испрашивая разрешения Святой церкви. Так или иначе, а весь двор просто гудит, обсуждая, как ловко Ричард заполучил в жены леди Анну; да только дело сделано, и король, конечно же, его простит. В общем, госпожа, он теперь никак не годится вам в новые мужья.
От подобного заявления я пришла в такую ярость, что не смогла даже выгнать этого глупца вон. Я сама стремглав вылетела из комнаты, оставив его одного — в полном недоумении и по-прежнему с пивной кружкой в руках. Подумать только, пока я рассматривала кандидатуру молодого Ричарда, тот, оказывается, уже вовсю ухаживал за дочкой Уорика и заманивал ее в свои сети! Что ж, теперь семейство Йорк и семейство Уорик крепче крепкого связаны друг с другом, а я окончательно сброшена со счетов. Мне почему-то было ужасно обидно, словно я сама себя предложила Ричарду и была им отвергнута. А ведь я действительно готова была так низко пасть — выйти замуж за кого-то из Йорков! Но теперь все кончено; Ричард уже уложил в постель юную Анну Невилл.
Я пошла в часовню и, упав на колени, стала жаловаться Богородице на свою судьбу; уж Она-то точно понимала, как это оскорбительно, когда на тебя не обращают внимания, когда тебе предпочитают такую жалкую, болезненную особу, как эта Анна Невилл! Я истово молилась, но, наверное, еще в течение часа дикое раздражение в моей душе не утихало; затем на меня все же снизошел покой часовни, а вскоре появился и наш священник для свершения вечернего богослужения, и знакомый ритуал окончательно утешил меня. Шепча молитвы и перебирая бусины четок, я продолжала прикидывать, кто еще из влиятельных людей при дворе Йорка не только подходит мне по возрасту, но и является при этом неженатым. И тут Богоматерь в своей особой заботе обо мне заставила меня вспомнить одно имя — причем в тот самый миг, когда я уже произнесла слово «аминь». Я встала и покинула часовню, прямо на ходу составляя новый план действий. Мне казалось, что я наконец нашла человека, всегда готового с легкостью переметнуться на сторону победителя; я мысленно повторяла его имя: лорд Томас Стэнли.
Лорд был вдовцом; по рождению ему полагалось поддерживать дом Ланкастеров, но он никогда не отличался стойкостью своих пристрастий. Мне помнилось, что еще Джаспер жаловался, как во время битвы при Блор-Хите[36] этот Стэнли клялся нашей королеве Маргарите Анжуйской в верности, и она все ждала, когда же он придет ей на помощь со своим войском в две тысячи человек, ждала и ждала, пока сражение не выиграл Йорк. Джаспер тогда проклинал Стэнли и утверждал, что этот предатель способен прямо посреди яростной схватки вывести из боя всю свою немалую армию, сидеть на холме до тех пор, пока кому-то не улыбнется удача, а потом сразу же присоединиться к победителю. Джаспер называл Стэнли истинным мастером финальной атаки, поскольку, кто бы ни брал верх, всегда получалось так, что триумфатор безмерно благодарил Стэнли за поддержку, оказанную в самый последний, решающий момент. Я понимала, что Джаспер наверняка презирает его, да и сама в иное время выразила бы ему свое презрение. Однако сейчас мне был необходим именно такой человек.
Окончательно переметнувшись во время битвы при Таутоне к противнику и став йоркистом, Стэнли довольно быстро добился значительного расположения короля Эдуарда и стал его главным камергером. Теперь он был так близок к королю, как только возможно, и уже успел получить в награду за верную службу обширные земельные владения на северо-западе Англии, которые могли бы послужить прекрасным дополнением к моим собственным землям и составить в будущем отличное наследство для моего сына. Впрочем, у Стэнли имелись и свои дети, в том числе вполне взрослый сын и наследник. Король Эдуард, судя по всему, полностью доверял этому человеку и даже восхищался им, хотя, на мой взгляд, совершенно напрасно. Я бы никогда так не доверилась Стэнли, разве что в том случае, если бы он постоянно находился в поле моего зрения, да и то, даже доверившись ему самому, я бы на всякий случай не сводила глаз с его брата. Мне была хорошо известна тактика этой семьи: разделиться и примкнуть к противоборствующим сторонам, чтобы точно не упустить своего, ведь та или иная сторона обязательно одержит победу. Я знала также, что Стэнли — человек гордый, холодный и расчетливый. Будь он со мной, я имела бы могущественного союзника. А если он станет отчимом моему сыну, то, пожалуй, можно надеяться на скорое благополучное возвращение Генри домой и восстановление всех его прав и титулов.
У меня не было ни отца, ни матери, которые могли бы похлопотать о моем браке, и я понимала, что мне придется обращаться к потенциальному жениху самостоятельно. Мне, почти тридцатилетней взрослой женщине и дважды вдове, давно уже пора было самой распоряжаться своей судьбой. Конечно, сначала необходимо было выждать год траура по мужу, а уж потом воплощать свой замысел в жизнь, однако я очень опасалась, что королева, преследуя интересы семьи Риверс, опередит меня и женит Стэнли на ком-то из своих родственниц. Нет, этого человека нельзя было надолго оставлять без внимания. И потом, мне хотелось, чтобы Стэнли немедленно начал действовать и помог мне вернуть сына домой. Я отнюдь не была великосветской лентяйкой и не имела склонности годами мусолить задуманный план. Я предпочитала быстроту и решительность. К тому же я, в отличие от нашей королевы, не обладала такими дьявольскими преимуществами, как женская красота и владение магией, так что всю работу мне приходилось делать собственными руками.
Но самое главное — имя Стэнли пришло мне на ум, когда я стояла на коленях в часовне, а значит, его подсказала сама Богородица! Значит, такова Божья воля. Значит, я обрету в нем не только супруга, но и союзника, который поможет моему сыну. На этот раз я не доверила выяснение обстоятельств управляющему Джону Лейдену. Ведь и у Жанны д'Арк не нашлось такого человека, который бы все провернул за нее; она сама вскочила на коня и повела армию в бой. Вот и я проявила самостоятельность: взяла и написала Стэнли письмо, где в самых простых и честных выражениях, на какие только была способна, сообщила ему свой план и предложила вступить со мной в законный брак.
