Ханна Хауэлл - Клятва рыцаря
— Нет. Думаю, Изабель унесла бы эту тайну с собой в могилу, если бы не решила использовать мальчика как последний шанс избежать виселицы. Она говорила, что отдаст его мне, если я помогу ей освободиться. Если же откажусь, то я никогда не увижу сына. Однако, слава Богу, я получил мальчика, хотя боялся, что она опять меня обманет.
Элспет заметила, что, вспоминая об этом, он с трудом подавил гнев.
— Но ты ведь не сделал того, о чем она просила?
— Нет. Меня уберегли от необходимости делать выбор мудрость и наблюдательность сэра Раналда. Он начал следить за Изабель после смерти ее третьего мужа и поэтому узнал о ребенке и его местонахождении. Изабель крайне редко навешала своего сына. Когда ее посадили в тюрьму, думаю, сэр Раналд подозревал, как она собирается использовать мальчика, и привез его ко мне.
Было ясно, что Элспет больше не сердится, однако Кормак не знал, какие мысли бродят в ее голове. Он с нетерпением ждал, когда ее родители удалятся, чтобы попытаться выяснить это.
— Пойдем, — сказала Молди, беря Кормака под руку. — Теперь мы можем присоединиться к остальным.
— А Кристофер знает правду об Изабель? — спросила Элспет, шагая рядом с Кормаком и крепко сжимая кулаки, чтобы подавить желание прикоснуться к нему.
— Насколько это можно рассказать ребенку, — ответил Кормак. — Он называл ее леди Изабель и был очень доволен, что остался со мной, не желая больше видеть ее. Агнес и я сообщили ему, что она сделала много плохого, а теперь умерла, но мы не рассказывали, какие преступления она совершила. Иногда Кристофер поминает ее в своих молитвах перед сном, но никогда не расспрашивает о ней. Для него матерью является Агнес, а леди Изабель — женщина, визитов которой он боялся.
— Это очень печально, но в данном случае, возможно, лучше, что настоящей матери с ним нет, — сказала Молди. — Хорошо, что у него есть Агнес.
Пока мать расспрашивала Кормака о Кристофере, очевидно, стараясь понять, остались ли в душе мальчика раны, которые требовалось залечить, Элспет пыталась решить, как ей относиться к сложившейся ситуации. Она не чувствовала ни злобы, ни неприязни к ребенку, понимая, что будет любить его, как того заслуживают все дети, однако она не знала, какие чувства владеют Кормаком. Мужчины часто оказываются привязанными к матери их ребенка, а так как Кормак столько лет любил Изабель, то эта привязанность должна быть особенно сильной. Элспет казалось, что, когда он говорил об Изабель, в его словах чувствовались не только гнев и отвращение. Да и трудно было поверить, что он смог полностью изменить свое отношение к этой женщине.
Элспет не сомневалась, что она скоро выйдет замуж за Кормака. Этого хотел ее отец, и, похоже, Кормак тоже был не против. Она и ликовала, и испытывала страх. Она выходит замуж за отца своего будущего ребенка, за того, кого она желала всей душой и сердцем, за мужчину, который мог воспламенить ее одним только взглядом. Не будет больше ни одиноких ночей, ни боли от несбыточного желания коснуться его тела и услышать его голос. Страх же основывался на следующем. Элспет не могла не думать о том, что Корнак не выбрал ее вместо Изабель, а пришел к ней только после того, как эта женщина умерла. Несмотря на подарки, нежные слова и даже его поступок у ворот Донкойла, она не знала, что у него на сердце. Это был особый предмет для разговора. Должно быть, Кормак не лгал, когда говорил, что в душе его не осталось даже тени Изабель, однако Элспет вдруг осознала, что сама не может отделаться от призрака этой женщины.
К вечеру Элспет поняла, что ей, по-видимому, не удастся объясниться с Кормаком до свадьбы, которая должна была состояться через три дня. Она заметила, что он откровенно тяготится компанией ее родственников, которые довольно назойливо опекали его, следуя за ним по пятам. Ее тоже ни на минуту не оставляли одну. Лишь однажды ей удалось обменяться парой слов наедине с Кормаком, поинтересовавшись его самочувствием, но тут же появились Пейтон и ее брат Коннор и увели Кормака с собой. Элспет буркнула что-то и, прислонившись к стене, стала наблюдать за людьми, заполнявшими холл. Большинство из них были ее родственниками.
— Они не подпустят тебя к нему ни на шаг, пока вы не обвенчаетесь, — сказал брат Кормака Уильям, остановившись рядом с ней.
— Через три дня он будет полностью в твоем распоряжении, — добавил Дугал, пристраиваясь к ним. — Осталось недолго ждать.
— А может быть, я хочу до этого объясниться с мужчиной, которого мой отец насильно тащит к алтарю, — сказала Элспет, выдержав их удивленные взгляды.
— Но разве наш брат выглядит недовольным этой перспективой? — поинтересовался Уильям. — Зачем, по-твоему, он приехал сюда?
— Меня больше беспокоит не «зачем», а «когда».
— «Когда»?
— Да. Он приехал после того, как Изабель умерла.
— А-а, — тихо протянул Уильям, наблюдая, как Элспет уходит. — Вот, значит, в чем дело.
— Полагаешь, надо предупредить Кормака? — обратился Дугал к брату.
— Стоит ли предупреждать дурака, чуть не упустившего такую девушку? Того, кто через три дня может оказаться в постели с красавицей, которая, по его словам, обладает голосом, способным растопить даже лед, и наслаждаться с ней любовью, произнеси он всего несколько нужных слов? — Коннор посмотрел на Дугала, вопросительно приподняв бровь.
— Ты прав. Он сам должен догадаться, какие слова надо сказать ей.
Кормак видел, что Элспет покинула большой холл, и тяжело вздохнул. Ее отец, несомненно, был готов простить его и забыть все неприятности, явно довольный предстоящим браком. Ее семья приняла его с распростертыми объятиями. А учитывая то, как он обошелся с Элспет, Кормак понимал, что ему очень повезло. Через три дня он женится на Элспет и тогда сможет ночами обнимать и ласкать ее. Ему следовало бы пойти в часовню и на коленях благодарить Бога за это. Вот только ее родственники, улыбаясь и дружески относясь к нему, явно старались не подпускать его к Элспет до свадьбы. Предстояло ждать долгих три дня.
Глава 19
— Куда ты направляешься, дочь?
Элспет вздрогнула и остановилась, услышав резкий голос матери, донесшийся из темноты. Она попыталась поспешно придумать что-нибудь, чтобы отвести подозрения, которые явно читались на лице Молди, когда Элспет повернулась к ней. Мать стояла в дверном проеме своей спальни, притоптывая маленькой ножкой в домашней туфле и скрестив руки на груди, и. Элспет почувствовала себя словно маленькая девочка, застигнутая за очередным озорством.
— Я немного проголодалась, — сказала она.
— Понимаю, — тихо произнесла мать. — Должно быть, от волнения перед предстоящей завтра свадьбой ты совсем потеряла голову.
