Кристина Брук - Без ума от графа
— Надень прочные туфли, — посоветовала Жаклин.
— Ни за что на свете. — Розамунда гордо вскинула голову. — Бальные туфельки, и ничто иное! Я верю в него больше, чем вы все.
— Вот что значит любовь.
Сесили насмешливо закатила глаза.
— Любовь? — одновременно воскликнули Розамунда и Жаклин.
Последняя выпрямилась и внимательно взглянула на Розамунду, та покраснела и, нагнувшись, принялась за свое рукоделие.
— Как ты можешь говорить такие глупости, Сесили?
— В самом деле? Она действительно любит Гриффина? — спросила Жаклин у Сесили.
Розамунда отметила про себя, что вопрос был задан не ей, а ее кузине.
— Конечно, — отозвалась Сесили. И заговорила гнусавым, менторским тоном, каким знаменитый ученый читал свои лекции в Королевском обществе, которое раньше обе кузины часто посещали. — Вы видите, дорогая Жаклин, что экземпляр, который сейчас перед нами, склонил голову и прячет глаза. В животном мире, особенно среди стайных животных, такое поведение символизирует подчинение или покорность более слабой особи перед более сильной. Хотя для Rosamundus подобная поза и вид скорее говорят о виновности или смущении.
Жаклин глупо захихикала. Розамунда подняла голову и метнула в сторону Сесили гневный взгляд.
— Далее, — как ни в чем не бывало продолжала Сесили, — как можно заметить, кожные покровы у данной особи порозовели. Если бы речь шла о хамелеоне, то это была бы защитная реакция в целях естественной маскировки. Если бы наша Rosamundus захотела, то могла бы стать незаметной на фоне вот этого дивана; к сожалению, она не сидит на нем. Кроме того, в последнее время у нее появилась одна особенность: очень яркие, предательски блестящие глаза. У животных это служит признаком хорошего здоровья, но у женских особей Humanus...
— Довольно! Хватит! Так и быть, я признаюсь, лишь бы только не слышать такой жалкой имитации, — воскликнула Розамунда. — Да, я люблю его. Вот! Я призналась, все слышали!
Сесили театральным жестом указала на нее:
— Изменница.
— Прости, не поняла?
— Что же тут неясного? — вздохнула Сесили. — Монфор из сил выбивался, чтобы выдать каждую из нас замуж по расчету, а не по любви. И что мы видим?! Джейн оставила нас из-за любви, и теперь ты наслаждаешься счастьем с человеком, по которому так долго сохла. Я единственная из всех вас, кто не отличается подобной чувствительностью. Я никогда не полюблю.
Сесили озорно подмигнула.
— Во всяком случае, только не своего мужа.
— Ха, поглядим еще, — откликнулась Жаклин. — Как знать, может, ты так же сдашься, как и твоя кузина? Может быть, твой герцог лучше, чем ты о нем думаешь?
Розамунда и Сесили обменялись взглядами.
— Ты ведь ничего не знаешь, поэтому задаешь такие наивные вопросы. Монфор не выбирал для меня жениха. Его выбрали мои родители. Наша помолвка состоялась до их смерти.
Жаклин наморщила нос.
— Он что, ведет безнравственную жизнь или он урод?
— Нет, — ответила Розамунда.
— Он что, старый и беззубый, как лорд Мэлби?
— Нет. — Сесили снова покачала головой. — Впрочем, будь он безнравственным, оказался бы намного интереснее.
Сесили улыбнулась.
— Мой жених один из самых знатных герцогов в королевстве. Я знакома с ним давным-давно. Это тихий и спокойный человек, и я очень рада, что выйду замуж именно за него.
— Потому что ты будешь властвовать над ним, — усмехнулась Розамунда.
Сесили тряхнула головой.
— Вот именно.
Жаклин нахмурилась:
— Чужая душа потемки, нельзя быть такой уверенной. Я была знакома с одним джентльменом, который казался тихим и застенчивым. Он выглядел смирной овечкой, а на деле оказался похотливым волком в овечьей шкуре.
Жаклин умолкла, и по ее задумчивому взгляду было видно, что она больше ничего не скажет. Чуткая Розамунда положила ладонь на руку Жаклин и слегка пожала ее. Она поняла, на что намекала Жаклин. И ей очень хотелось завести разговор об Олбрайте, но только не в присутствии Сесили.
Как бы подводя черту под вышесказанным, Розамунда заметила:
— Ну что ж, Сесили, твой герцог будет на нашем балу, и тогда Жаклин решит, кто из животных скрывается под его мягкой пушистой шерсткой.
Сесили рассмеялась.
— У меня нет сомнений, что за зверек скрывается под его обличьем: конечно, это мышь.
Глава 26
Оглядывая зал, Розамунда не сомневалась: бал будет чудесным. Зал был наполнен цветами. Начищенные канделябры сияли, натертый до блеска пол так и манил танцевать. Были приглашены самые лучшие музыканты, а за угощение отвечал нанятый Розамундой французский повар.
За последние три года Розамунда до тонкости изучила роль хозяйки бала, поскольку именно она выступала в этой роли, когда герцог Монфор устраивал бал или другое светское развлечение. Но сегодня все было иначе. В первый раз она принимала бал в качестве графини Трегарт. Кроме того, надо было как можно элегантнее вывести Жаклин в свет.
Розамунда вместе с Гриффином и Жаклин стояла на площадке перед входом в бальный зал, приготовившись к встрече гостей.
Перед балом они пообедали в узком кругу, состоявшем из близких и друзей, среди которых находились две почтенного возраста матроны, которые должны были помочь Жаклин сгладить возможные шероховатости на ее первом в жизни балу.
Во время обеда герцог Монфор неожиданно заговорил с Розамундой:
— Дорогая, в последнее время я почти ненавидел тебя. — Герцог перевел взгляд на Гриффина. — Надеюсь, ничего не случилось.
Избегая внимательных, все понимающих глаз герцога, Розамунда потупилась. Казалось, Монфор обо всем знал. Неужели он даже догадывался, в чем причина? Что она влюбилась в своего мужа?
Конечно, герцог догадывался. Его интуиция и всеведение были просто поразительными.
Розамунда принужденно рассмеялась.
— Мы, дамы Уэструдер, иногда хандрим, вы ведь знаете об этом, ваша светлость?
Теплый свет в глазах герцога заставил Розамунду ласково взять его за руку и пожать ее.
— Ваша светлость, хотя я выгляжу хрупкой и нежной как ангел, я сильная.
Выражение лица Монфора смягчилось. Хрипло вздохнув, он заметил:
— В последнее время мне что-то нездоровится.
— О, так вот в чем причина вашего плохого аппетита, ваша светлость, — с сочувствием произнесла Розамунда. — Я скажу об этом повару, иначе он, бедняга, расстроится, решив, что его искусство не понравилось вашей светлости.
Монфор криво улыбнулся.
— Я краем уха слышал, что вы пригласили на бал вашу матушку. Это правда?
— Да.
— После всего, что она сделала, я полагал, что ты прекратишь с ней общаться. Хотя в любом случае ты можешь рассчитывать на мою поддержку.
