Дебора Мартин - Любовь срывает маски
Тамара покачала головой и в нетерпении переступила с ноги на ногу.
— Как ты можешь сравнивать себя с его дядей! Что ты такого сделала графу, чтобы заставить его мстить тебе? Всего лишь кое в чем солгала ему? Вряд ли это то же самое, что совершил Тарле!
Мэриан вновь направилась к дому, чувствуя, как сжимается сердце при мысли о той необыкновенной нежности и заботе, с которой граф обращался к ней всю последнюю неделю. Ах, с какой мукой она думала о необходимости открыться ему. Она ужасно боялась, как он отнесется к ее словам! Ей была невыносима сама мысль, что в ответ на свое признание она вновь увидит холодный, отчужденный взгляд.
В ее памяти невольно всплыло то первое утро, когда она проснулась в его объятиях. Он ничего ей не обещал. И был прав… как мог он обещать ей что-либо, когда она сама не решалась довериться ему? И все же она знала: если он отвергнет ее сейчас, она умрет. Эта болезненная истина открылась ей теперь во всей своей очевидности.
— Ты любишь его, правда? — спросила Тамара, внимательно следя за бурей чувств, отразившихся на лице девушки.
Мэриан быстро взглянула на тетю. Как бы ей хотелось кричать об этом на весь белый свет. Но она не смела и рта раскрыть.
— Это любовь сделала тебя робкой. Она сделала тебя неуверенной в себе, ты боишься поверить в то, что твой любовник любит тебя, пока он сам не скажет тебе об этом.
Тамара подошла ближе и обняла племянницу. Девушка с готовностью прижалась к ней. Ей так не хватало сейчас этого тепла и участия.
— Любовь сделала тебя ранимой, — прошептала Тамара ей на ухо. — Никто об этом не знает так хорошо, как я.
Что-то в ее интонации заставило Мэриан высвободиться из объятий тетки и заглянуть ей в лицо.
— Уилл просил меня стать его женой, — смущенно сказала Тамара.
Мэриан застыла в безмолвном изумлении. Она была рада за тетю, но тем горше показалось девушке ее собственное двусмысленное положение.
— Это замечательно, — сказала она наконец и внезапно осознала, что это именно так и есть. Уж если кто-то и заслуживал счастья, то это, конечно, Тамара.
— Я ответила, что подумаю. Но я почти готова отказать ему.
Едва появившаяся на губах Мэриан улыбка тут же потухла.
— Но почему? Ведь он любит тебя… только дурак бы этого не заметил!
Тамара покачала головой.
— Может, и так. Ах, деточка, — с грустью пробормотала она, пожав плечами. — Как я могу выйти за него замуж? Женившись на цыганке, он должен будет отказаться от того, к чему так стремится.
— И что же это такое?
— Этот плут хочет купить постоялый двор.
Заметив мелькнувшую на лице Мэриан усмешку, Тамара горестно кивнула:
— Да, именно так. Чертов дурак. Он даже скопил денег для этого. Он, видите ли, думает, что я могу стать подходящей женой хозяина таверны. Это я-то, цыганка, которую скорее вышвырнут из зала, чем попросят принести пинту эля.
— Но ты можешь выдать себя за испанку, как это сделала мама, — с готовностью предложила Мэриан.
— Ну уж нет, я хочу оставаться тем, кто я есть, — заявила Тамара, упрямо вздернув подбородок. — И не собираюсь я никем притворяться. — И с озорной улыбкой, от которой ее лицо вдруг сделалось совсем молодым, она добавила: — И все-таки, признаюсь, меня это предложение очень соблазняет.
Мэриан ласково взяла тетю за руку.
— Тогда скажи ему «да».
Однако, заметив тревогу во взгляде Тамары, она вдруг поняла истинную причину ее колебаний. Это именно из-за нее, своей племянницы, Тамара боится принять неожиданно предоставленный ей судьбой шанс на счастье.
— Если ты беспокоишься обо мне, то напрасно. Просто дай мне несколько дней. Я соберусь с духом и скажу его светлости всю правду. Обещаю.
Тамара облегченно улыбнулась. Она положила свою шершавую ладонь поверх руки Мэриан и ласково сжала ее.
— Я уверена, так будет лучше всего. Вот увидишь.
Затем она взглянула в сторону дома и усмехнулась.
— Стоит помянуть о дьяволе… — сказала она, понизив голос.
Мэриан проследила за ее взглядом и увидела Гаретта, направлявшегося в их сторону.
— Что ж, пожалуй, мне пора возвращаться домой, — пробормотала цыганка и, сжав на прощание руку девушке, поспешила прочь через сад, продолжая что-то ворчать себе под нос.
Сердце Мэриан подскочило и замерло, когда она увидела, как Гаретт пересекает зеленую лужайку. Он только что вернулся из города, и весь его вид — пышная с перьями шляпа и великолепный дорогой костюм — говорил о том, что идет настоящий вельможа, хозяин богатого поместья. Ее отец никогда не выглядел таким значительным.
Граф подошел ближе, и ее сердце тревожно забилось. Ругая себя за слабость, которая всегда охватывала ее в его присутствии, девушка постаралась разгадать выражение его лица.
— Возвращайся в дом, — велел он, едва только подошел достаточно близко, чтобы не кричать. — У нас почти нет времени для того, чтобы сделать все приготовления.
— Приготовления? — недоуменно переспросила она, думая о том, какой грязной и растрепанной она, должно быть, выглядит.
Легкое удивление промелькнуло на лице графа, когда он разглядел ее испачканное в земле платье.
— Полагаю, тебе придется затратить несколько больше времени, чем я думал, чтобы придать себе подобающий вид.
Мэриан упрямо вздернула подбородок и направилась мимо него к дому с достоинством оскорбленной принцессы.
— И для чего именно я должна придать себе подобающий вид?
Шагая с ней рядом, Гаретт вложил в ее руки лист бумаги.
— Взгляни сама. — А затем, не дав ей времени прочитать письмо, начал объяснять: — Черт возьми этого Хэмпдена, его самого и его загадки. Клянусь, придет день, когда я отплачу ему за все его же монетой.
Из невнятных объяснений, прерываемых проклятиями, и письма Мэриан все же кое-как сумела понять, что произошло. Хэмпден поставил Гаретта перед фактом, что собирается прибыть к нему сегодня вечером в сопровождении одиннадцати придворных — шести леди и пяти джентльменов. Он написал, что Гаретт слишком долго обходился без общества и нуждается в том, чтобы общество вспомнило о его существовании. Далее Хэмпден сообщал, что рассчитывает на хороший обед и развлечения. «И также, — говорилось далее в письме, — я очень надеюсь, что твоя голубка все еще будет в поместье, когда я приеду. Я бы хотел еще раз уверить ее в своем нижайшем почтении».
— Что означают эти последние слова? — с любопытством спросила Мэриан.
Гаретт поморщился.
— Да ничего особенного. Но из них ясно, что он чертовски уверен в себе. Он сообщил достаточно, чтобы подготовить меня к его действиям, но, к сожалению, слишком мало, чтобы дать мне возможность отказать ему. Чертов плут! Я должен был бы отказать ему от дома сегодня вечером и посмотреть, какой у него будет вид, когда он привезет с собой всю свою компанию и не обнаружит здесь ни обеда, ни развлечений.
— Но вы ведь так не поступите, не правда ли? — заметила Мэриан с лукавым блеском в глазах.
Гаретт фыркнул.
— Нет. Я буду изображать из себя радушного хозяина, как он и ожидает от меня. А тебе, моя дорогая, придется изображать хозяйку.
Мэриан в страхе уставилась на него.
— Но я… я не могу!
— Почему? Уверяю тебя, им нет абсолютно никакого дела до того, кто будет моей хозяйкой. Я просто скажу, что ты моя недавно овдовевшая троюродная кузина, которая приехала навестить меня, или какую-нибудь подобную чушь, и все будет выглядеть совершенно пристойно. Ничьи чувства не пострадают. Ты ведь сама много раз говорила, что воспитывалась в семье дворянина. Я уверен, ты отлично справишься с ролью моей кузины и хозяйки на один вечер.
Она внимательно вгляделась в его лицо, пытаясь выяснить, не собирается ли он подстроить ей какую-нибудь новую хитрую ловушку. Однако в ответ он посмотрел на нее не менее пристально, так что в конце концов девушка в страхе опустила глаза.
Что же ей делать? Она не может показаться на этом обеде перед целой группой придворных. Это же просто безумие! Кто-нибудь из гостей мог знать ее или ее отца! Нет, слишком рискованно!
— Я… я не могу быть вашей хозяйкой, Гаретт, — растерянно сказала Мэриан. — Я буду чувствовать себя слишком неловко.
И это еще мягко сказано, подумала она, с трепетом ожидая его ответа.
Гаретт взял Мэриан за руку, продолжая шагать в сторону дома.
— Я буду все время рядом с тобой, — сказал он, не глядя на нее. — Все будет прекрасно. Ты замечательно справишься.
Однако Мэриан выдернула руку и остановилась.
— Но я не хочу! — почти закричала она.
Гаретт также остановился и уставился на нее своим пронзительным взглядом, полным подозрений.
— Есть что-то, чего ты боишься? — не то спросил, не то констатировал он.
— Еще бы! Я боюсь выставить себя полной дурой.
От его зловещей усмешки у нее кровь застыла в жилах. Гаретт покачал головой.
