Кэт Мартин - Полночный всадник
Победитель молчал.
— Глубоко сожалею, дон Рамон, — продолжал Уильям, — и обещаю вам разобраться с Мак-Клоски. Полагаю, вы примете мои искренние извинения.
Несколько мгновений испанец пристально смотрел на него.
— Рана неопасна. Рад, что вы не имеете к этому отношения, и принимаю ваши извинения… вместе с двумя тысячами долларов.
Толпа взревела. Рамон снова улыбнулся. Сейчас, когда он так смотрел на нее, Кэрли затрепетала от этой ослепительной улыбки.
— Поздравляю, дон Рамон, — тихо сказала она. — Вы были великолепны.
Черные брови приподнялись. Испанец с любопытством разглядывал девушку, понимая, что она рада его победе.
— Muchas gracias[13], сеньорита. Вы любите лошадей?
— Я много читала о них, пока плыла на корабле с востока, но только учусь ездить верхом… Да, я очень люблю лошадей.
Казалось, ее слова удивили Рамона. Догадавшись, что аристократки ездят верхом с раннего детства, Кэрли покраснела и испугалась, как бы знатные друзья дяди не заметили ее промах.
— Похоже, почти все мы интересуемся лошадьми, — вставил Уильям Баннистер, протягивая победителю награду — кожаный мешочек с золотыми монетами. — Я по-прежнему хочу купить вашего жеребца. Готов заплатить вдвое больше любой разумной цены, названной вами.
Но Рамон только покачал головой:
— Рей — один из последних андалузцев моего отца. Его следует оставить на племя.
Кэрли читала об этой породе, завезенной в Новый Свет Кортесом.
— Мы могли бы поговорить о потомстве. Я был бы счастлив…
— Извините, сеньор Баняисгер, Рей дель Сол не продается.
Баннистер вздохнул, но Рамон уже перевел взгляд на Кэрли:
— Возможно, когда сеньорита Мак-Коннелл приобретет необходимые навыки, сеньор Остин заинтересуется отпрысками Рея. Прекрасная светло-пегая кобыла идеально подойдет для такой девушки.
Флетчер погладил подбородок.
— Что ж, вы правы, дон Рамон. Отпрыск вашего жеребца станет ценным приобретением для ранчо дель Роблес.
Как бы скрепляя обещание, испанец наклонился и поднял красную розу с длинным стеблем — одну из нескольких, брошенных ему калифорнийскими женщинами после победы.
— Это вам, сеньорита. В память о сегодняшнем дне… Хотя даже роза бледнеет рядом с такой красивой девушкой.
Кэрли, покраснев, приняла розу и уже хотела улыбнуться и поблагодарить испанца, но тут заметила, как нахмурился дядя. Господи, она снова позволила красивому испанцу очаровать ее? Дядя Флетчер придет в ярость, когда они вернутся домой.
Холодно улыбнувшись, девушка сухо ответила:
— Благодарю вас, сеньор де ла Герра. — Она вдохнула нежный аромат розы. — Вы чрезвычайно любезны. Уверена, что запомню этот день.
Флетчер успокоился и взял Кэрли под руку:
— Нам пора, дорогая.
— Конечно, дядя.
Девушка отвернулась от испанца, не желая больше встречаться с ним взглядом, и направилась с дядей к его друзьям.
— Ты держалась прекрасно, дорогая. Корректно, как настоящая леди, и поставила этого человека на место. Я горжусь тобой.
Кэрли стало не по себе. Значит, она поставила Дона Рамона на место? Но это вовсе не входило в ее намерения! Девушка в последний раз посмотрел на испанца, перехватила его взгляд, а потом заметила, как он лучезарно улыбнулся Пилар Монтойя.
Кэрли ахнула — шип от розы вонзился в ее палец.
Андреас де ла Герра вместе с ковбоями направился к лошадям. Эти люди прибыли из самых разных Meqr, чтобы посмотреть, как Рамон будет состязаться с gringo[14]. Он не разочаровал их. Каждый ковбой воспринимал эту победу как свою собственную.
Вспоминая бешеную скачку и возмутительную подлость англичанина, Андреас сжимал кулаки. Мастерство брага спасло его, но от этого ярость молодого человека, представлявшего, что могло произойти, не уменьшилась.
Однако этого следовало ожидать.
Андреас сражался с gringos с тех пор, как вернулся в Калифорнию и застал отца на смертном одре в маленькой асиенде ранчо Лас-Алмас, изначально называвшемся ранчо дель Роблес, но покинутом после возведения большого дома.
Он боролся с ними шесть долгих месяцев до приезда брата из Испании, пытаясь отстоять то, что принадлежало им по праву.
Рамон присоединился к нему, хотя поначалу весьма неохотно, ибо не признавал насилия. Чувство вины за смерть погибшего от рук англичан отца, за страдания, перенесенные матерью, пока он сам припеваючи жил в Испании, заставило Рамона помогать младшему брату.
Андреас знал: брат не может простить себе то, что слишком поздно вернулся в Америку и подвел семью в тяжелую минуту.
Но вина лежала не только на Рамоне. Диего де ла Герра не сомневался, что сам справится с ситуацией, докажет свои права на землю, а в случае необходимости даст бой англичанам и сохранит свои владения. После его смерти Андреас придерживался точно такого же мнения, ибо приятно ощущать себя мужчиной и выйти из-под опеки брата. Он был полон решимости навести порядок, восстановить справедливость с помощью закона или другими средствами.
Андреас начал борьбу под маской Эль Дракона и продолжал ее по сей день.
— Пора возвращаться в горы, амиго.
Педро Санчес, один из помощников отца на ранчо Дель Роблес, ехал рядом с Андреасом. Этот сильный, ловкий человек, знаток ковбойской жизни, недавно отметил свое шестидесятилетие и был вынослив как буйвол.
— Поезжай, — улыбнулся Андреас. — У меня есть дело в Сан-Хуан-Батиста.
— Такое же, каким твой брат хочет заняться с хорошенькой молодой gringa? — спросил Санчес. Возможно, он видел, как Рамон протянул девушке розу.
— Брат сказал, что она сулит одни неприятности, и ему еще большие, чем мне.
— Сеньор Остин не одобрит его интереса. Твоему брату не стоит злить такого человека.
— Рамон все понимает. Едва ли он собирается это делать. Брат поклялся, что никто из рода де ла Герра не ступит на землю дель Роблес, пока она не станет нашей. — Андреас пожал плечами. — Верит в это Рамон или нет, он всего лишь человек, а эта женщина восхитительна, правда?
— По словам твоего брата, она сулит беду.
— Думаю, мне следует спасти его. Если бы он съездил со мной в Сан-Хуан…
— Эта вдова Пилар может спасти его. И всегда есть Миранда. Она тоскует по нему, когда он покидает лагерь.
— Si, полагаю, ты прав. — Андреас бросил последний взгляд на людей, толпившихся у подножия холма, и ему показалось, что он видит под полосатым бело-розовым зонтиком маленькую женщину с золотисто-каштановыми волосами. Андреас улыбнулся. — С другой стороны, что такое жизнь без небольших осложнений?
Педро засмеялся. Мужчины пришпорили коней и продолжили подъем. На пересечении дорог Андреас свернул на юг, а Педро поехал вверх. Мысли об американке с красивыми зелеными глазами, светлой кожей, высокой, пышной грудью и изящными щиколотками волновали Андреаса. Он надеялся найти в Сан-Хуане женщину с таким же полным бюстом, которая за монету-другую или за несколько комплиментов пригласит его в постель.
