Дженнифер Блейк - Черное кружево
Ашанти застегнула последний крючок, поправила складки и отступила назад.
— В таком наряде вы могли бы появиться при дворе самого Короля-солнца .
Фелисити посмотрела в зеркало. Прическа, обсыпанная белой пудрой, придавала ей царственный, изысканный вид, а глаза при этом казались еще более темными и загадочными, чем обычно. Что ж, ради того, чтобы выглядеть привлекательно, стоило потерпеть некоторые неудобства.
— Ашанти, тебе не кажется, что грудь у меня открыта больше, чем нужно?
— У этого платья вырез немного глубже, чем у тех, которые вы обычно носите. Если хотите, можно надеть кружевное жабо или tatez'y.
Tatez'ой называлась кружевная гофрированная вставка, которую в народе прозвали «потрогай вот здесь». Кивнув, Фелисити подошла к столу, взяла кружевную косынку и, красиво сложив, подоткнула ее под край лифа платья.
— Не надо, мадемуазель, — попробовала остановить ее Ашанти.
— А по-моему, надо.
Кружева, сложенные в форме веера, напоминали белую кокарду — символ Франции Бурбонов.
— Снимите, мадемуазель, — настаивала Ашанти. Фелисити заколебалась, понимая неразумность своей затеи. Но в этот момент из-за двери послышался голос: «Фелисити, мы тебя ждем!»
— Теперь уже поздно искать замену. Скорее всего глупые испанцы ничего не заметят. Мне пора идти. Подай уличные башмаки, Ашанти.
С выражением неодобрения на лице служанка выполнила приказ госпожи.
Уличные башмаки представляли собой деревянные колодки, которые носили поверх туфель. Надев их, Фелисити сразу сделалась выше ростом. Теперь ее платье не будет волочиться по уличной пыли и грязи, пока они дойдут до дома, где должен состояться бал. Конные экипажи в городе были скорее исключением, чем правилом, поскольку поселение, окруженное крепостными стенами, было столь невелико, что добраться пешком в любой его конец не представляло никакого труда. К тому же влажный климат, из-за чего улицы почти постоянно заливались водой, в сочетании с чрезвычайно мягкой аллювиальной почвой, в которую камни мостовых погружались сразу после того, как их положили, делали колесный транспорт малопрактичным. В холодные дни увеселения просто отменялись, впрочем, Фелисити помнила случай, когда на улицах было так грязно, что башмаки оказались бесполезны. Тогда дамам пришлось снять туфельки и чулки и брести по колено в воде. Потом они мыли ноги в тазу, вытирали их и, вновь обувшись, танцевали всю ночь напролет.
При французских властях горожане жили веселой, беззаботной жизнью, поддерживая друг с другом теплые товарищеские отношения, ощущая духовное родство людей, заброшенных судьбой на край света, и изо всех сил стараясь сохранить внешнюю элегантность. Во многих домах из грубо отесанных бревен хрустальные люстры свешивались прямо со стропил, а роскошные персидские ковры прикрывали огромные винные бочки. Какое это имело значение, если свечи в люстрах горели, вино текло рекой, а разговоры шли своим чередом, давая пищу для размышлений?
Теперь, с приходом испанцев, все наверняка изменится. Жизнь будет подчинена строгим правилам и формальностям. Стало известно, что Наварро, один из испанских чиновников, прибывший вместе с Уллоа и оставшийся здесь после того, как его начальник сбежал, начал строить дом с галереей, целиком окружающей верхний этаж, и заказал для нее ограду из кованого железа, напоминающую тонкие кружева, а стены приказал обить дорогой тканью. Не оставалось сомнений, что французам, еще недавно таким нетребовательным к окружающей обстановке, скоро захочется сломать свои бревенчатые дома и возвести на их месте особняки с галереями.
По обеим сторонам дверей дома, где должен был состояться бал, горели факелы, укрепленные в металлических подставках. Из открытых окон с распахнутыми настежь ставнями лился свет множества свечей. В доме собралось уже немало людей в праздничной одежде. Запах горячего миртового воска, добываемого из листьев одного из местных кустарников для изготовления свечей, смешивался с ароматом духов, которыми умывались большинство присутствующих, так как использовать для этих целей сырую воду было не менее опасно, чем для питья. Отец Фелисити всегда осуждал это суеверие, по крайней мере его часть, относившуюся к умыванию, и ежедневно с наслаждением погружался в ванну с теплой водой, чтобы вымыться с мылом и мочалкой. Фелисити, естественно, следовала его примеру, от всей души желая, чтобы другие поступали точно так же.
Девушка посмотрела на отца, чуть сморщив нос, и задержалась в дверях, пока Ашанти, сопровождавшая ее на бал, освобождала ее от деревянных галош.
В ответ мсье Лафарг только покачал головой и криво усмехнулся одними губами. Потом он отдал шляпу лакею Валькура и отпустил слуг легким кивком, позволив им наслаждаться прохладительными напитками и музыкой в задних комнатах дома. Фелисити заметила, как сильно он похудел за последние недели. Напудренный парик скрывал поредевшие волосы отца, в которых все больше проглядывала седина, оттеняя при этом землистый цвет лица. Мсье Лафарг не слишком заботился о собственной внешности. Его камзол, сшитый когда-то из небесно-голубого атласа, на складках вытерся, потемнел и давно вышел из моды. В довершение всего заметная сутулость, приобретенная в результате постоянного сидения над книгами, далеко не украшала его некогда безупречную фигуру. Глядя на отца, Фелисити вдруг почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы. Она просто не представляла, как будет жить, если с ним что-нибудь случится.
Сопровождаемая отцом с одной стороны и Валькуром, выглядевшим неотразимо в одежде из серебристой парчи с до блеска начищенными пуговицами, с другой, Фелисити присоединилась к толпе гостей. Ее тут же вовлекли в разговоры, она обменивалась приветствиями со знакомыми, разглядывала туалеты женщин, в то время как они разглядывали ее. Несколько мужчин и женщин постарше, расположились на стульях у стен, остальные гости прохаживались по залу, изо всех сил стараясь перекричать музыку находившегося в углу струнного квартета. Танцы еще не начинались, по правилам хорошего тона сначала следовало дождаться прибытия почетного гостя.
Кресло под балдахином, специально установленное в конце зала для О'Райли, до сих пор оставалось незанятым.
Ожидание, однако, длилось не слишком долго. Музыка внезапно смолкла, и все услышали звуки фанфар. Испанский офицер, стоявший у входа, расправил плечи и громко объявил: «Волею Его августейшего католического Величества короля Карлоса III Испанского, генерал-губернатор дон Алехандро О'Райли!»
Едва он произнес эти слова, как в зале появились два офицера в алых испанских мундирах, с серебряными жезлами в руках. Позади них выступали вооруженные солдаты почетного караула, построившиеся в две шеренги. Офицеры замерли по стойке «смирно», и в зал вошел еще один человек. Увидев, как он выступил вперед, музыканты заиграли испанский гимн.
![Дженнифер Блейк - Обнимай и властвуй [Черное кружево]](/uploads/posts/books/22230/22230.jpg)
