Линда Миллер - Уиллоу
Гидеон положил руки на бедра, отпустив своего гнедого жеребца бродить рядом с Банджо.
– Эту небольшую оплошность довольно легко устранить, миссис Маршалл.
Уиллоу вспыхнула и отвернулась. Надо же было так влипнуть!
– Если ты только дотронешься до меня, братья убьют тебя, – сказала она как-то неуверенно и после долгой паузы.
Гидеон поднял бровь и сел на корточки в нескольких шагах от нее. Он тоже сорвал львиный зев и вертел его в пальцах.
– Твои братья? Я думал, у тебя только один.
– У меня их трое: Кой и Рейли – сводные братья.
– И они тоже в компании Стивена?
Уиллоу почувствовала себя неловко.
– Вы охотник за преступниками, мистер Маршалл?
– Нет, – ответил он так просто и мягко, что Уиллоу поверила ему.
– Зачем ты ехал за мной?
Он беззаботно пожал плечом. Было очень тепло, хотя едва ли сейчас было больше семи часов. Гидеон уже сбросил куртку, которую надевал утром, и закатал рукава рубашки. На его мускулистых руках блестели тонкие коричневые волоски.
– Я хотел поговорить с тобой, чтобы нас не слышали моя мать, судья и твой отвергнутый любовник.
Уиллоу снова покраснела и уронила ярко-оранжевый цветок в траву.
– Любовник?! – завопила она.
Гидеон засмеялся и сложил ладони, прося пощады, все еще держа в пальцах цветок.
– Я не хотел оскорбить тебя, Уиллоу. И я вовсе не имел в виду, что вы с Нобертом были близки.
– Норвилл, его зовут Норвилл.
Гидеон откинулся назад, а потом уселся на землю.
– Норвилл, – повторил он, скорчив гримасу, потом скользнул карими глазами по лицу Уиллоу. – Что, черт возьми, ты в нем нашла? – спросил он.
Слишком велик был соблазн рассказать ему всю правду, но Уиллоу устояла. Она пыталась отыскать хоть одну добродетель, которую можно было бы приписать Норвиллу Пикерингу, но ничего не смогла придумать.
– Мне почти двадцать лет, – сказала она, потому что это было единственное более-менее правдоподобное объяснение.
Гидеон усмехнулся:
– Такая старая?
– Я не хочу остаться старой девой! – крикнула Уиллоу, хватаясь за траву.
Взгляд его был прямой, пронзительный.
– Это просто невозможно, чтобы ты осталась старой девой. В конце концов, ты моя жена.
– Это едва ли можно назвать браком! Гидеон улыбнулся:
– Наверное, нет. Ты собиралась встретиться сегодня с братом, Уиллоу?
– Нет!
Он знал, что это ложь, и в то же время не похоже, что он собирается уходить, будь он проклят. А это значит, что все планы Уиллоу на сегодня полностью разрушены, потому что она, конечно же, не рискнет провести этого человека или кого-нибудь еще к Стивену.
– Просто поехала покататься по случаю воскресенья?
– Да!
Гидеон снова ухмыльнулся, и ей показалось, что он сидит уже чуть ближе, хотя Уиллоу и не заметила чтобы он двигался.
– В этих холмах небезопасно ездить в одиночку, миссис Маршалл, – сказал он ласково. – Тут могут быть индейцы, рудокопы, медведи гризли…
– Перестань называть меня миссис Маршалл!
Он засмеялся и одним легким движением придвинулся так близко, что она почувствовала тепло его дыхания на лице.
– Разве так разговаривают с мужем после двух лет брака, дорогая?
Уиллоу сидела как зачарованная, но теперь эти чары исчезли. Она сжала руки в кулаки и нацелилась ими в самодовольное красивое лицо Гидеона.
Он легко отразил атаку, схватив ее запястья и прижимая ее к земле, пока она не повалилась навзничь в зеленую траву, удивленно глядя на него. Самое странное было то, что она не почувствовала страха.
Медленно и нежно Гидеон положил ее руки на мягкую ароматную траву, но не отпустил запястья. Он прошептал ее имя, и она почувствовала его тяжесть на себе, хотя ощущения раздавленности, которого она ожидала, не было. Губы его приблизились, пробуя вкус ее губ.
Все тело Уиллоу затрепетало от потока желаний, нахлынувших на нее от одного этого прикосновения, и она застонала, когда поцелуй Гидеона стал глубже и требовательней. Его язык толкал ее губы, чтобы они раскрылись, а потом свободно и неистово начал исследовать ее рот, и она почувствовала, как он встретился с ее языком.
Когда поцелуй кончился, она посмотрела на Гидеона, зажмурившись от солнца, которое словно корона обрамляло его голову.
– Я могу забеременеть от этого? – спросила она требовательно.
Гидеон громко рассмеялся и повалился рядом с ней на спину, глядя в глянцевое синее небо.
– Нет, колдунья. Это происходит совсем не так. Уиллоу почувствовала страшную неловкость.
– Я знаю, как зачинают детей, мистер Маршалл! – огрызнулась она. – Я просто думала, что есть еще какой-нибудь способ, вот и все.
Гидеон продолжал смеяться.
– Есть только один-единственный способ делать детей, – уверил он ее.
Уиллоу поднялась, но только через несколько секунд смогла снова взглянуть на его красивое смеющееся лицо.
– Полагаю, ты считаешь меня слишком неискушенной для женщины девятнадцати лет.
Он улыбнулся.
– По правде говоря, мои мысли были менее благородны, – сказал он, и когда потянулся к Уиллоу и обнял, ей показалось вполне естественным позволить ему прижаться еще крепче.
Она уронила голову ему на плечо, благоговейно ожидая, что он снова поцелует ее.
Словно прочитав ее мысли, он приблизился, и его рот был уже всего в нескольких дюймах от ее.
– Уиллоу, – сказал он одурманенным голосом, и его губы снова требовали ее губ.
Его рука, покоившаяся у нее на талии, медленно скользнула к ее груди, большим пальцем он надавливал на спрятанный под рубашкой сосок, который становился болезненно чутким. Она услышала эхо его стона во рту и поняла, что он хочет ее, когда своими бедрами он коснулся ее бедра.
Целуя ее, Гидеон расстегнул одну пуговицу ее рубашки, потом вторую, и Уиллоу почувствовала ласковую прохладу утреннего воздуха, когда он снимал с нее рубашку и одной рукой обнимал голую грудь.
Уиллоу застонала и выгнула спину, словно желая сполна получить ускользающее удовольствие, и теплый, влажный рот Гидеона оставил ее рот, двигаясь вниз по мягкому подбородку, трепещущей шее и дальше, по груди. Когда он добрался до вершины, она уже напряглась, и он схватил ее губами, мягко и небольно покусывая ее зубами.
Уиллоу тихо вздыхала от радости и муки. Гидеон оттягивал миг полного удовлетворения, пощипывая э сладкое место, кругами водя по нему языком, покусывая его зубами. И вот наконец он стал сосать ее, и вместо успокоения в неискушенном теле Уиллоу неистовое томление выросло до невероятных размеров.
Не обращая внимания на ее мольбу, Гидеон оголил и другую грудь, проделал тот же сладостный ритуал, и Уиллоу чувствовала ту же сладкую муку. Получив полное удовлетворение здесь, он встал перед ней на колени. Она почувствовала его теплые пальцы даже сквозь ткань, когда он расстегивал пуговицы у нее на брюках и стащил их с нее. Под брюками ничего не было. И вот она лежала совершенно голая, ожидая его.
