Донна Валентино - Похититель моего сердца
Камерон спокойно вложил ей в руки вожжи, обхватил ее за талию и с пугающей быстротой и силой перенес над своими коленями на другую сторону сиденья, а потом, откинувшись на спинку, удобно устроился между Джиллиан и ее отцом.
Уилтон принялся говорить что-то тихим голосом, а Камерон, кивая, морщил лоб: сейчас он выглядел уважаемым эскулапом, а не наглым самозванцем, каким был на самом деле. Джиллиан же оставалось только слушать неразборчивое бормотание отца, цокот копыт Куинни да шум холодного ветра.
Джиллиан стиснула поводья.
Она все еще чувствовала на своей талии прикосновение сильных рук, когда Камерон менялся с ней местами, а низ… Она покраснела, поняв, что сидит на том же месте, где только что сидел он, на теплой кожаной подушке, вдавленной под его тяжестью. Сама она была слишком легкой, чтобы надолго оставлять отпечаток на сиденье.
Своими широкими плечами Камерон сдавил плечи Джиллиан, и она вынуждена была упереться в подножку и отклониться назад, чтобы не уступить ему еще больше места. Если она не будет бороться за каждый дюйм, скоро он, пожалуй, выпихнет ее на дорогу. Эта неотесанная громадина полностью загородила ее от отца и завладела всем его вниманием, так что если Джиллиан вывалится из фургона, отец даже не заметит ее отсутствия.
Она стиснула зубы, изо всех сил уперлась в Камерона… и вдруг поняла: негодяю доставляет удовольствие то, что она так тесно к нему прижимается.
Расслабившись, Джиллиан сразу оказалась втиснутой в угол. Никогда еще она не чувствовала себя настолько одинокой.
Глава 3
– Вы слишком тяжелый, – наконец сказала она, – и скоро совсем меня раздавите.
– Не может быть! Послушайте, еще ни одна женщина не жаловалась… на мои размеры. – Двойной смысл этих слов сразу же дошел до Камерона, и ему было интересно, как поймет их Джиллиан.
– Подвиньтесь же.
Она ударила его ногой по лодыжке, но он лишь отшутился:
– Вижу, у вас и язычок острый, и носки ботинок!
Джиллиан нехотя улыбнулась.
– Ладно, – внезапно сжалился он, – если вам тесно…
Он выдернул руку, прижатую к нежной выпуклости груди Джиллиан, и вытянул ее вдоль спинки сиденья так, что кончики пальцев касались ее плеча.
Ее сердце успело ударить всего три раза, когда она осознала, что оказалась прижата к нему еще теснее, чем раньше. Джиллиан напряглась и наклонилась вперед, как нос корабля, рассекающий ветер. Она сознательно предпочла такую неудобную позу, не желая прислониться к нему и расслабиться.
Тем временем его уверенность росла с каждым поворотом колес. Когда они проехали четверть мили, а Джиллиан так и не впала в истерику, Камерон понял, что она неосознанно начала смиряться со своим положением. Через полмили старый доктор Боуэн, подняв голову, с любопытством посмотрел на него и начал удивительно интересную лекцию о человеческой печени.
Они проехали милю, и Джиллиан перестала дрожать, дыхание ее выровнялось. Она больше не бросала яростные взгляды на своего попутчика. Ее рукав касался его рубашки, вызывая приятное щекочущее ощущение.
Камерон отодвинулся, чтобы эти прикосновения не уводили его мысли в сторону.
Он радовался тому, что выбрал подходящий момент для осуществления своего плана. Тревога за умирающего арендатора настолько захватила Джиллиан, что она забыла о своих несчастьях. Что касается доктора Боуэна, то он воодушевленно читал лекцию, как будто ему давно недоставало ученика.
Итак, Боуэны смирились с неизбежным. Пока. Камерон был далеко не уверен, поняли они или нет, что у них не имеется ни малейшей надежды от него отделаться. Позднее, когда Боуэны закончат заниматься умирающим фермером и окажутся в своем доме, до них окончательно дойдет, что с ними случилось. Возможно, они даже взбунтуются против ограничений, которые он на них наложит, но будет уже слишком поздно. Сейчас они его приняли, поэтому если и начнут потом возмущаться, то уже не так рьяно. Доктор Боуэн прав: люди как овцы – гони их куда угодно, и они пойдут, какой бы неудобной и трудной ни оказалась дорога.
Камерон исподтишка наблюдал за Джиллиан, и вдруг ему захотелось, чтобы Боуэн ошибся.
– Почему вы с нами так поступаете?
– Потому что.
Он не собирался рассказывать ей о своих намерениях. Многих его грубое заявление заставило бы покорно замолчать.
– Вы обязаны дать нам вразумительное объяснение.
– Я никому ничего не обязан, по крайней мере, сейчас. Два года назад все было совсем иначе, но это старая история, так что лучше о ней не вспоминать.
– И все же объясните мне, почему вы это делаете. Может быть… может быть, я смогу разделить ваши взгляды и помогу, вместо того чтобы мешать.
Она поразила его. Поразила настолько, что он ответил не вполне обдуманно:
– Со временем вы будете мне доверять, хотите вы того или нет.
– Нет.
– Да. Это странно, но много раз проверено: похищенные начинают доверять похитителю. Вы будете волноваться за меня и станете воспринимать мое дело как свое собственное.
– Никогда не слышала таких нелепых разглагольствований. Какой мудрец подал вам такую мысль?
– Не кто иной, как королевский рыцарь, человек, настолько преданный своему делу, что, кроме дела, никогда ничем не интересовался.
– Рыцари ведут себя по-рыцарски и никогда не позволили бы себе обходиться с дамой так, как вы со мной.
– Этот рыцарь в мгновение ока заставил бы вас изменить подобное мнение.
– Вы лжете. В том, что касается рыцарей, и в том, что знакомы с одним из них. Рыцарей больше нет.
– Ах да. – Конечно, Камерон знал это не хуже ее. Неудачная попытка добиться рыцарского звания навсегда отравила жизнь его отцу, несмотря на то, что времена изменились, и у людей не было больше тех возможностей, какими раньше обладал сэр Джон Делакорт. – Но тот человек, который внушил мне эти взгляды, совсем старый. Еще сама королева Елизавета посвящала его в рыцари.
– И все же я хотела бы, чтобы он оказался поблизости и пришел мне на выручку, – тихо пробормотала Джиллиан.
Он подавил распирающий его смех. Она была забавная малышка и очень неосторожная.
– Старый сэр Джон никогда никого не спасал, если ему от этого не было никакой выгоды.
– И какая ему была выгода обучать вас всем этим гадким уловкам? – поинтересовалась Джиллиан.
Разговор подошел слишком близко к его личной жизни. У Джиллиан Боуэн оказалось больше ума и смелости, чем он предполагал. Еще минуту назад Камерон думал, что она чересчур неосторожна, а сам потерял бдительность, и все потому… потому что…
Она его рассмешила. Он давным-давно не смеялся. И если от смеха он теряет бдительность, лишаясь своего преимущества, то лучше уж будет целыми днями рычать как волк.
