Ширл Хенке - Леди Фантазия
— За исключением последних несколько дней, — рассеянно ответила Амбер.
Почувствовав настроение своей подруги, Жанетт спросила:
— Твое беспокойство, случайно, не связано с этим фанатиком, которого мы собираемся слушать сегодня?
— Мне интересно послушать, что будет говорить граф Баррингтон об использовании детского труда. Что же касается его фанатизма… я пока воздержусь от оценок.
Жанетт нахмурилась:
— Тебе лучше его остерегаться. Он открыто выступает против заведений, подобных нашему, и добился бы закрытия «Дома грез», если бы это было в его власти.
Амбер засмеялась, уловив нечаянную иронию в словах Жанетг, ведь никому, кроме Грейс, она не рассказывала о полуночном визите Баррингтона.
— В Лондоне нет другого такого заведения. И все же будем благодарны, что ни принц, ни даже парламент не обладают подобной властью.
— Верно, но это не остановило ни Баррингтона, ни мадам Мор, ни монсеньора Уилберфорса, которые нападали на тебя, как на обычную сводницу!.
— Не заводись, Жани. Я только хочу услышать его легендарное красноречие и вынести собственное суждение о его искренности.
— С чего это ты так заинтересовалась этим джентльменом? — с подозрением спросила француженка. — Впрочем, я слышала, он очень красив, — добавила она, бросив на Амбер полный любопытства взгляд.
К счастью, Амбер надела одну из самых плотных своих вуалей, которая совершенно скрыла неожиданно вспыхнувший на ее щеках румянец.
— Возможно, мы сможем лучше судить, соответствует ли характер его внешней привлекательности, после того как прослушаем его речь. — Она попыталась небрежно пожать плечами на французский манер. — Возможно, нет. Но парламент должен принять меры, чтобы предотвратить эксплуатацию детей.
— Фи! — сказала Жанетт, истинно по-французски дернув плечиком. — Они лишь рассмотрят предложение мистера Пила сформировать комиссию, которая займется изучением детского труда. Несмотря на хваленое красноречие твоего графа, дело закончится ничем. Не ты одна читаешь «Морнинг кроникл».
— Я склоняюсь перед твоим цинизмом, моя дорогая, — сухо произнесла Амбер.
— И все же ты пойдешь туда?
— Да, пойду, — прозвучал решительный ответ. — Мистер Боксер и его арсенал ожидают внизу.
Она практически сбежала вниз по ступеням. «Это безумие. Мне не следует этого делать». Предупреждение тревожным набатом звучало у нее в голове.
— Что бы мы делали без нашего грозного сержант-майора? — воскликнула Жанетт весело, не обращая внимания на все еще дувшуюся Амбер.
Вальдо Боксер, бывший гвардеец Колдстримского полка, терпеливо ждал у двери. Этот крепкий коренастый мужчина с красным лицом и немодными, закрывающими половину подбородка усами стоял и улыбался женщинам.
— Доброе утро, дамы, — пробурчал он, распахивая дверцу и помогая женщинам сесть в экипаж, сам же он сел рядом с кучером.
Как и Жанетт, Вальдо одновременно выполнял обязанности слуги и телохранителя.
Палата лордов собралась в Вестминстер-Холле, бывшем зале суда по ходатайствам. Боксер остался в приемной. Амбер и Жанетт внимательно наблюдали за вереницей тех, кто предъявлял пропуска, дающие право присутствовать на слушаниях. Лицо Амбер по-прежнему скрывала густая вуаль. Похоже, никто не обратил особого внимания на вдову, и хотя несколько восхищенных взглядов были брошены в сторону ее компаньонки, красавица француженка проигнорировала их.
Амбер и Жанетт поднялись по мраморным ступеням на один из двух балконов, расположенных на противоположных сторонах длинного прямоугольного зала, в котором проходили заседания пэров. Выкрашенные в темно-красный цвет стены зала, по мнению декораторов, должны были придать солидности государственному учреждению, но в действительности интенсивный цвет лишь уменьшал пространство. Из-за большого количества посетителей на балконах были особенно заметны пустующие места в зале собраний.
— Может показаться, что сословие пэров гораздо меньше интересуется вопросом эксплуатации детей, чем те граждане, которым пэры должны служить, — пробормотала с презрением Жанетт.
— Могу поспорить, что граждане гораздо больше заинтересованы в том, чтобы сохранить источник дешевого труда, чем в том, чтобы парламент перекрыл его.
— Над Англией занимается новый день, — ответила Амбер. — И могу поспорить, что мы увидим триумф реформистов.
Десятки толстых свечей горели в медных канделябрах, и в плохо проветриваемом зале становилось душно. Когда Амбер заняла место на длинной деревянной скамье во втором ряду, она с трудом удержалась, чтобы не раскрыть свой веер. Но рисковать было нельзя, мелькание веера могло привлечь к ней ненужное внимание. «Не бойся, он не узнает тебя, глупая». Амбер внимательно осмотрела первый этаж, пытаясь высмотреть Баррингтона.
Жанетт, готовая в любой момент отвести угрозу от своей подруги, с напускной небрежностью окинула собрание равнодушным взглядом.
— О Господи, это, должно быть, ваш граф, — шепнула она Амбер. — Не может быть, чтобы в этих стенах нашелся еще один такой красавчик.
Амбер проследила за взглядом Жанетт и увидела Роберта Сент-Джона, который шел по проходу между скамьями. При резком дневном свете он выглядел даже еще более красивым, чем ночью, во время их первой встречи. У нее слегка перехватило дыхание, и она крепче сжала веер.
— Как жаль, что ты не встречалась с ним раньше, — с приторно-притворным сочувствием промурлыкала Жанетт.
Амбер не нашлась что ответить, но, к ее счастью, представитель тори начал свою обличительную речь, обрушившись с праведным гневом на почтенного мистера Пила из палаты общин, который осмелился предложить парламенту вмешаться в вопросы труда, промышленности и тем самым нарушить естественный ход развития общества.
— Напыщенный стиль, кажется, именно так вы, англичане, называете подобное, — прошептала Жанетт, прикрывшись веером.
Амбер кивнула, и в это время у входа на галерею случилось легкое оживление. Какая-то дама, вероятно лет тридцати, заняла место в переднем ряду, прямо под ними. Ее сопровождал немолодой джентльмен. Блондинка была одета в полутраурный наряд из шелка цвета лаванды, который выгодно оттенял ее утонченный цвет лица. Вдова и ее отец, догадалась Амбер, вновь обращая свое внимание на первый этаж. Выступавший завершил свою речь и вернулся на место.
Когда Роб поднялся и прошел к центру зала, председательствующий объявил:
— Палата предоставляет слово почтенному графу Баррингтону.
Амбер следила за каждым его шагом, и когда он тихим голосом начал свое выступление, напряженно прислушалась.
