Пэм Розенталь - Служанка и виконт
Конечно, поспешила она добавить, ей повезло с Жилем и папа. Но иногда, тут девушка немного замялась, это трудно объяснить, но ей хотелось бы оказаться где-нибудь, в любом месте, но за стенами города, в котором родилась. Иногда она мечтала о Париже или Перу, Персии или Филадельфии, о новом незнакомом месте, где бы она нашла то, чего ей не хватало в этой жизни.
Мари-Лор замолчала, смущенная своей болтливостью. Она не собиралась так много рассказывать незнакомому человеку, но ведь никто еще не проявлял интереса к ее маленьким секретам. А его пристальный взгляд, казалось, поощрял ее. Если он и находил ее неинтересной, то очень хорошо это скрывал.
Она заметила, что ошибалась — его глаза не могли быть по-настоящему черными, они, вероятно, были темно-коричневыми. Но, вглядываясь в них, она чувствовала в них темноту, какую-то неопределенность, беспокойство, незавершенность. Голод, он словно заглатывал целиком ее слова и мысли.
Приподнявшись на подушках, он прикусил губу. «Должно быть, движения вызывают боль в ноге», — подумала она, обескураженная неожиданным сочувствием.
Она отвернулась и сразу же снова посмотрела на него. Лучше смотреть на его лицо, чем на плечи, обтянутые старой ночной рубашкой папа, или на руки, сжимавшие ее одеяло. Особенно когда все, что он заметил в ней, — это самые невыгодные стороны ее внешности: веснушки и далеко не изящный рот. О, и испачканные чернилами пальцы. Очаровательно!
— Вам действительно повезло с семьей, — сказал контрабандист. — Ваш брат вас любит. Он предупредил меня, что если я дотронусь до вас, он вскроет мою рану.
«Но ты дотронулся до меня, — подумала она, — Ты положил голову мне на колени и сжал руку. Конечно, ты ничего этого не помнишь».
Но Жиль помнил. Черт бы побрал его за заботу!
— Мой брат очень серьезно воспринимает свою ответственность, — ответила она. — А он рассказывал, как оказался со сломанным передним зубом? — Она подняла руку и сжала кулак, показывая что знает, как поворачивать плечо, нанося удар. Жиль научил ее драться. Мари-Лор оказалась способнее, чем он предполагал.
Контрабандист рассмеялся:
— Нет. Этого он мне не говорил. Он сказал, что вы слишком много читаете, что ваша голова забита книгами и историями и что за вами надо присматривать. И еще он сказал, что вы почти обручены с его лучшим другом.
Мари-Лор покраснела, Она сделала неопределенный жест, то ли кивнула, то ли пожала плечами. Не обязательно все объяснять.
Молчание затянулось.
— Эта книга, — спросил он, кивнув на мемуары месье X, лежавшие на столике у кровати. — Я доставил достаточно много экземпляров книготорговцам. Интересная?
Она обрадовано кивнула, готовая говорить о чем угодно, лишь бы не о своей «почти помолвке».
— О да, — сказала она, — вам следует почитать ее. То есть если вы… э… любите читать.
Он очень ловко повторил ее неопределенный жест.
— О чем она? — спросил он.
— Это сатира на аристократов и развращенность двора. — Автор очаровал ее своей готовностью осмеивать самого себя. А также волновал ее коварной утонченностью при описании своих любовных похождений.
— Что же в ней происходит? Каков ее… — контрабандист поискал подходящее слово, — каков ее сюжет?
— А, так вот, — начала Мари-Лор, — видите ли… молодой армейский офицер, аристократ, но бедный, получает назначение в Версаль. И тотчас же попадает под покровительство очень элегантной дамы.
— И что потом?
Она только сейчас вспомнила, что первый эпизод был одним из самых пикантных в этой книге.
— Дама была любовницей барона Рока, знаете, того самого, которого вчера убили.
Он пожал плечами:
— Да, но что происходит? — Черные глаза насмешливо требовали продолжения.
— Ну, барон собирался принять свою любовницу в спальне величиной с бальный зал. И в ней было достаточно места для маленького оркестра, который бы играл приятные мелодии, в то время как любовница услаждала бы барона в постели. Обычно, как рассказывает месье X, в таких случаях нанимали слепых музыкантов.
Но не таков был барон. Его музыканты все видели, но с них брали клятву молчать. Они также знали, что во время своих путешествий барон обучил телохранителя искусству отрубать руки.
И когда любовница начала тайно посещать месье X в его довольно тесных апартаментах, она, привыкшая к музыке, как вы понимаете, часто выражала пением свое… возбуждение.
Мари-Лор чувствовала, что краснеет.
— Но я не хотела бы испортить вам удовольствие от этой истории, месье, — поспешила завершить она. — Вы должны прочитать книгу сами, чтобы узнать, что произошло дальше.
«Плохо, — подумала она, — если он тоже смутился». Но он совсем не выглядел смущенным. Он кивнул и опять опустился на подушки.
Казалось, ей предлагалось продолжить разговор.
— Он ранил барона на дуэли, — сказала Мари-Лор, — об этом в книге рассказано позднее. Ходят слухи, что это случилось на самом деле, как и другие многочисленные дуэли и стычки… даже короткое заключение в тюрьму. Говорят, автор оскорбил так много людей, что был вынужден бежать за границу.
— Многое сходит с рук месье X, — заметил контрабандист.
— И да и нет. Его любовные связи всегда кончаются, оставляя, как он говорит, неприятный осадок, когда неискренность отношений превалирует над удовольствием. Он говорит, что так происходит во всем мире. Его книга свидетельствует о невозможности любви.
Она замолчала, чтобы перевести дыхание.
— Ладно, — сказал он, — если бы я был должен что-то прочитать, то, может быть, и выбрал бы эту книгу. У вас, мадемуазель, талант выражать убеждения другого человека всего несколькими словами.
Мари-Лор не была уверена, что это следовало считать комплиментом.
— Вы согласны с выводами автора?
Она не ожидала, что его заинтересует ее мнение. Но раз уж он спросил…
— Нет, — ответила она, — я не согласна. Конечно, я не авторитет, но нет, месье, я не верю, что страсть может быть притворной. Или что истинная симпатия и верность невозможны между любовниками.
Контрабандист кивал, улыбаясь своей потрясающей насмешливой улыбкой. Девушка догадывалась, что он одобряет ее сентиментальность и оптимизм.
Она кашлянула, прочищая горло.
— Более того, я не думаю, что и месье X сам в это верит. Его взгляд стал холодным, губы скривились.
— Я бы считал, что если автор утверждает, что во что-то верит, читатель должен положиться на его слова.
Мари-Лор нахмурилась. Все это было трудно объяснить словами.
— По-моему, — медленно произнесла она, — автор иногда опускает какие-то вещи, то, о чем тяжело или больно думать. И что касается месье X, то мне кажется, здесь другая история, которая произошла до тех событий, с которых начинается книга.
