Сычев К. В. - Дмитрий Красивый
– Ну, что ж, – сказал, поморщившись и покачав головой, Кавгадый, – пусть хоть так…И без того мои девки принесли от вас немало серебра. И этого достаточно. Однако я благодарен тебе за щедрые дары! Теперь ты – мой кунак! Жду тебя к себе в гости!
Так князь Роман побывал в юрте Кавгадыя, где гостеприимный хозяин закатил богатый пир.
Он уезжал назад вместе с карачевским князем Василием и его людьми, как раз прибывшими из далеких степей, где они сопровождали татарскую знать и хана Узбека.
– Пришлось искать в степях царское кочевье, – жаловался брянскому князю Василий Пантелеевич-Святославович, – потому что срочно требовалось выкупить у государя грамоту на удел. Я побывал и на царской охоте и на знатном пиру!
– Неужели у тебя возникли трудности? – спросил князь Роман. – Я слышал о твоих молодых и хитроумных дядьках…
– Это сыновья моего деда, Тит и Адриан…Они пока покорны мне! – буркнул князь Василий. – Их люди вовремя привозят в Карачев весь свой ордынский «выход»! Они еще не удельные князья, а мои наместники…Но если только зашевелятся, – князь Василий поднял вверх свой большой кулак, – я их враз успокою – до самой смерти! Я нынче в дружбе со многими мурзами, и сам государь меня похвалил! – И он гордо, подняв вверх голову, бросил свой взгляд в бескрайнюю степь и, убаюканный медленной скачкой, откинулся в своем удобном, обитом татарским войлоком седле.
– Вот так я добрался, святой отец, до нашего славного Брянска, без опасностей и дорожных приключений, – подвел итог своему повествованию князь Роман. – А когда по пути нам встречались какие-нибудь кочевые татары с воинами или сомнительного вида люди, они обходили нас стороной…Так мы доехали до развилки дорог, и Василий Пантелеич ушел к себе в Карачев…Все прошло благополучно, слава Господу…
– А были там, в Орде, другие князья? – задумчиво спросил епископ Арсений.
– Там были Юрий Московский, – кивнул головой брянский князь, – и Михаил Тверской. Но они не приходили ко мне, потому как пребывали в далекой степи на царском суде. Не знаю, что они там опять не поделили. Но думаю, что спорили из-за великого суздальского княжения. А как их принимал царь, по одному или всех вместе, не знаю. Я же сам ни одного из них не видел. И слава Богу!
– Благослови нас, Господь, и избавь от таких друзей! – перекрестился епископ Арсений. – Однако же, сын мой, насколько ты умен в государственных делах, настолько слаб на плоть! Зачем ты привез себе в прошлом году эту любовницу? Твоей супруге будет обидно! Из-за этого в твоей семье и ваших душах возникнет сумятица…Отсюда недалеко и до беды…Разве ты не помнишь своего племянника Василия? Да и сыну ты подаешь недобрый пример…Говорят, что твой Дмитрий так разбаловался, что не пропустит ни одной горячей женки или смазливой девицы! Не случилось бы беды, сын мой!
– За это не волнуйся, святой отец! – весело ответил князь Роман. – В моем доме нет никакой сумятицы! И мой сын Дмитрий принимает девиц и красивых женок не в своем доме, а в тереме нашего боярина, престарелого Стойко Лепковича…А я занял охотничий терем покойного Василия, где отдыхаю со своей с ключницей! А к чему ты упомянул моего племянника?
– Да так, сын мой, – грустно сказал отец Арсений. – Тот покойный князь очень любил одну девицу, обладавшую исключительной красотой. Вот и убила ее завистливая соперница! Из-за этого случилось много бед. Князь Василий сильно тосковал по своей зазнобе и едва не проворонил свой Брянск…Он сквозь пальцы смотрел на происки своего дядьки Святослава…И не слушал праведных советов! Да умер еще не древним стариком! Может, это была Божья кара? Берегись, сын мой, храни свою честь, не обижай супругу и упреждай своего сына: девицы уже прозвали его «Красивым»! Все знают, что он красив и строен…Но его супруга тоже очень красива и богата телом…Почему им не жить в любви?
– Ты прав, святой отец, – кивнул головой князь Роман. – Я поговорю с Дмитрием и поучу его жизни. Что же касается моей ключницы, то я не вижу здесь большого греха…Даже наоборот, моя жизнь от нее стала только краше и веселей…Мы уже давно не спали с моей супругой…Задолго до этой девицы…За что же винить эту Есенку? Я не стал бы обижать мою супругу, если бы она поддерживала мое мужское желание. Ну, а если она не хочет быть желанной на ложе, предаваясь праведным речам и молитвам? Тогда пусть делает, как ей нравится! Тогда какие тут обиды? А если будут какие-то козни против моей ключницы, я их немедленно пресеку! Я учту твой полезный совет, святой отец, и поговорю со своими слугами, чтобы были начеку!
ГЛАВА 4
СОБЫТИЯ В ТОРЖКЕ
– Ох, и затащили вы меня в этот злополучный Торжок! – возмущался брянский купец Брежко Стойкович, сидя за столом в большой трапезной зале городской харчевни и вытирая усы и бороду большим цветастым платком. – Здесь даже меды не сладкие!
– Кто знал, батюшка, – виновато опустил голову старый купец Бурнаш Житоедович, – что приключится такая беда!
– Мы всегда проезжали через этот Торжок по пути в славный Новгород, – ныл другой седовласый купец, Безсон Силович, – и все шло спокойно!
– Не знаю, – покачал головой крепкий тридцативосьмилетний купец Мордат Нечаевич. – Я не раз путешествовал другой дорогой с почтенными людьми и никогда не встречался с трудностями, а тут послушал вас, как умудренных жизнью людей, и влип, словно муха в зловонную жижу…
– Ладно бы какая сумятица, – пробормотал Брежко Стойкович. – Этого на нашей несчастной Руси всегда хватает! Однако вот я совсем не ожидал таких поборов от здешней власти! Еще немного – и совсем останемся без товаров!
– Ты зря повез свои меха в этот Новгород, Стойкич, – грустно покачал головой Мордат Нечаевич. – Мог бы без особого труда сбыть их в Брянске. Пусть не с такой выгодой, но в накладе бы не остался…
– Да вот пожадничал, – угрюмо молвил купец Брежко. – Разве мы не купцы, чтобы не желать большей выгоды?
– Так-то оно так, – пробасил Мордат Нечаевич, – однако вон оно, как все обернулось! Мне-то пока не так плохо: они еще не добрались до моего меда…А твои меха – такие же деньги, как серебро!
– О-хо-хо, – простонали остальные, сидевшие за одним столом купцы, также неосмотрительно повезшие меха на продажу. – Нас совсем разорили!
Зима 1315 года установилась холодная. Но конец декабря был снежным, и купцы, ехавшие в Великий Новгород, рассчитывали на легкий санный путь по замерзшим рекам, озерам и болотам. Едва же они достигли некогда гостеприимного Торжка, как вдруг ударили сильные морозы, и им пришлось задержаться в ожидании улучшения погоды. Но холод не только не ослаб, но еще больше усилился: даже птицы, по словам выходивших на улицу горожан, падали с неба, замерзая на лету.
