Сьюзен Джонсон - Запретный плод
— Без любви?
— Думаю, что любовь он найдет гденибудь в другом месте, — цинично ответил Трэй. Мартин действительно не очень походил на счастливого молодожена. Трэй смягчился. — Поскольку ты не цеплялась за свою потерю… — Он широко усмехнулся. — Я пришел для того, чтобы послать его куда подальше…
— Он и так уходил.
— Ну да, конечно.
Тон Трэя был ироническим и самодовольным, и Дейзи это начало раздражать.
— Ты и отец слишком опекаете меня. Я вполне способна управиться со своими собственными делами.
Он снова усмехнулся.
— Я знаю.
— Я имею в виду не это.
По ее глазам было видно, что брат обидел ее.
— Конечно, нет. — Трэй постарался подавить насмешливые нотки. — Чем спорить относительно вмешательства в твои любовные дела… — он не сдержал улыбку, — бизнес или другое… Давай обсудим коечто более важное с моей эгоистической точки зрения.
— В смысле? — подозрительно спросила она.
— Я хочу, чтобы ты поехала в Париж убедиться, что имя Соланж фигурирует в имущественном состоянии Импресс.
Дейзи вздохнула. Она должна была догадаться. Импресс на прошлой неделе уже намекала ей на возможную поездку в Париж. Дейзи попыталась уйти от серьезного разговора.
— Ты знаешь, как я ненавижу такие огромные города, как Париж, — начала она уклончиво. — Пошли когонибудь другого. В конце концов, найди французского адвоката. Он наверняка сможет лучше сориентироваться и дать взятки нужным лицам. Ты знаешь работу французской бюрократии. Как никто другой знаешь, что я занята делами компании, не говоря уже о текущих судебных делах. Найди когонибудь другого.
— Импресс хочет, чтобы поехала ты, а я буду исполнять твои обязанности на новой шахте. Ты, черт подери, прекрасно знаешь, что наше дело в суде будет закончено менее чем за три дня. И это твоя заслуга, — сказал Трэй, заложив руки за голову.
— Передача состояния — обычная юридическая процедура. Генри может сделать это. Пошли Генри, — произнесла она требовательным тоном, — ведь он говорит пофранцузски.
— Но не так хорошо, как ты. — Голос ее брата был спокоен, безмятежен и безразличен.
— Лесть не сработает, мой милый братец, так что не утруждай себя. Французского языка Генри более чем достаточно для этой цели. Кроме того, Париж на меня действует удушающе. Ты знаешь, меня выводят из равновесия большие города.
— Процесс не займет больше двухтрех недель, — Трэй мягко изменил свою тактику, хорошо зная, что женщину, которая умеет охотиться на гризли, не такто просто вывести из равновесия.
— Будь реалистом. Речь идет о французской бюрократии.
— Хорошо, — согласился он.
— Четыре или пять недель, если мне повезет, и я установлю рекорд, — сыронизировала Дейзи.
— Кроме того, ты крестная мать Соланж. Рассматривай это как свою обязанность.
— С каких пор это входит в обязанности?
— Ну тогда — как персональное одолжение. Импресс будет счастлива.
— Это несправедливо.
— Я, вероятно, и не старался быть справедливым. Я хочу только, чтобы ты поехала, поскольку никто не сравнится с тобой умом и способностями. Ведь Соланж мой ребенок.
Дейзи сделала паузу, чтобы справиться со своими эмоциями. В общем она понимала, что должна ехать, но по крайней мере желательно было избежать неприятного для нее общения с парижским светом и всего, что с этим связано.
— Я полагаю, что смогу остановиться в маленьком пансионе около НотрДам, — уступила она, думая, что это удалит ее от «общества». Ей нравился услужливый старый консьерж, старинные комнаты с низкими потолками, прекрасный вид на Сену.
— Аделаида уже спрашивала о тебе. Ее резиденция тоже рядом с НотрДам.
— Ты сообщил, что я приезжаю? — вспыхнула Дейзи.
— Я сказал ей, что ты можешь приехать, — солгал Трэй.
Уклониться от любезности Аделаиды было невозможно. Принцесса Шанталь, давняя подруга Импресс, считала своей обязанностью развлекать семейство Импресс.
— Ты будешь крепко обязан мне, мой маленький братец!
Хотя, надо сказать, мужчина, сидевший напротив Дейзи, мало подходил под это определение: темный, как грек, огромный — воплощенное мужское начало.
— Все что угодно! — заверил он.
Любовь Трэя к жене была безмерной: он мог перенести рай на землю, если бы это потребовалось Импресс. Дейзи восхищалась глубиной его чувств.
— Я подумаю о соответствующей компенсации за месяц моего пребывания… в Париже. — Последние слова были произнесены с легким отвращением.
— Великолепно! — Он не просил дальнейших разъяснений, готовый к любому ее требованию. Его задача была выполнена. — Ты не могла бы увидеться с Импресс сегодня в полдень? — Он вложил в эти слова все свое обаяние.
Дейзи вздохнула, подумав о списке гостей Аделаиды, когда она приедет в Париж. Это заранее портило ей аппетит.
Трэй встал с сияющей улыбкой, игнорируя неудовольствие сестры.
— Замечательно, моя дорогая, ты просто прелесть.
— Вы должны вернуться в половине четвертого.
Дейзи хмуро взглянула на невысокого конюха, который держал под уздцы лошадь. Легкий бриз, играющий ее волосами, будто стер недовольство с ее лица.
— Вы просили напомнить вам, — нимало не смущаясь произнес конюх.
Дейзи улыбнулась, вспомнив, что она сама дала такое распоряжение, когда вернулась, чтобы переодеться.
— В половине четвертого, — повторила она со вздохом и подошла к лошади. — Но я, вероятно, опоздаю, если…
— Лучше не надо, — перебил Регги, строго глядя на нее снизу вверх.
Он работал в доме с тех давних пор, когда она была еще ребенком, и знал все, что происходит вокруг. Его заранее предупредили о том, что Дейзи должна вовремя встретиться с Импресс.
— Ты что, приказываешь мне? — спросила она с улыбкой, хотя ее шелковистые брови все еще были нахмурены.
— Да, конечно, — ответил он с вызывающей улыбкой. — Во всяком случае, ничего с вами не случится, если поедете в Париж. Тут говорят, что Париж очень красив в это время года… Весна и все такое.
— Тогда поезжай сам, Регги, и избавь меня от этого, — сказала Дейзи.
— Если бы я был так образован, как вы, ейбогу, поехал бы за границу, чтобы помочь мисс Импресс.
Имресс была любимицей всей прислуги. И не только потому, что она хорошо относилась к каждому из них, но и потому, что была единственной женщиной, которая сумела приручить самого закоренелого холостяка в штате Монтана.
— Это чертовски утомительная работа, Регги. Я лучше бы осталась здесь.
— А разве не утомительная работа носить в себе ребенка девять месяцев? У мисс Импресс в связи с новорожденной не было времени даже выспаться, так что, я считаю, у вас нет выбора. И не слишком загоняйте мне Золотую Девочку, я же знаю ваш темперамент. Помните, что я жду вас в половине четвертого, не опаздывайте.
