Кэйтлин О'Райли - Искушение ирландца
– До этого не дойдет. Я невиновен, – вызывающе тряхнул головой Деклан. Он не попадет в тюрьму за смерть жены. Это невозможно! Немыслимо! – И я не стану прятаться с позором и стыдом, словно совершил преступление… которого не совершал! – твердо объявил он.
– Это твое дело, – пожал плечами Джеральд. – Я просто подумал, что ситуация стала очень серьезной. И, может быть, было бы разумнее уехать подальше, пока еще есть такая возможность.
– Они могут сколько угодно твердить, что я виновен. Но это не значит, что так и есть. Кроме того, у них нет никаких доказательств. Господи, Джеральд, мне всего двадцать пять лет! Я отказываюсь отрекаться от моего наследия, от титула и от родного дома и брать на себя вину за то, чего не совершал.
Джеральд молчал, хмуря седеющие брови.
– Тогда возвращайся домой и встреться с ними лицом к лицу. Прячась в Лондоне, ты не докажешь свою невиновность.
– Я не прячусь! Я здесь из-за дочери. И семья Маргарет знает это. Они злятся из-за того, что я увез от них Мару. Это еще одна причина, по которой они злословят и ругают меня, ведь я далеко и не могу себя защитить. Если бы у Райанов были хоть какие-то доказательства, они уже настояли бы на моем аресте.
– Значит, ты остаешься здесь, в Лондоне? – осведомился Джеральд.
– Пока да, – кивнул Деклан.
– И сколько, по-твоему, это может продлиться?
– Столько, сколько понадобится, – тяжело вздохнул Деклан.
Глава 4
Влечение
Полетта потянула вверх штору, закрывавшую входную дверь в «Книжную лавку Гамильтона», перевернула табличку «Закрыто» на «Открыто» и улыбнулась утреннему солнечному свету, залившему комнату. Наконец-то немножко солнца после нескольких дождливых дней. Наконец! Полетта окинула взглядом опрятную лавку, довольная ее привлекательным видом. Они с Колеттой трудились как проклятые, чтобы лавка пользовалась успехом, и теперь Полетту переполняла гордость за процветание семейного дела.
Она уже едва могла вспомнить тесное, пыльное и захламленное помещение, каким была лавка при жизни отца, до того как они с Колеттой все преобразили. Но она отчетливо помнила, как была маленькой и отец поднимал ее на самую верхнюю ступеньку складной лесенки, чтобы она достала ему книжку с самой верхней полки. Полетта обожала подниматься так высоко. А еще она любила запах книг. Изумительную смесь кожи, бумаги и чернил. И еще ей нравилось – когда отец это позволял – помогать покупателям выбирать подходящие для них книги.
Проводя рукой по прикрытому стеклом прилавку, она наслаждалась этими тихими утренними часами сразу после открытия лавки, когда находилась в ней одна. Тогда лавка поистине принадлежала ей одной, и это было ее самое любимое время дня. Полетта купалась в сознании того, что встала первой в доме и занимается книгами. Это давало ей ощущение, что она обогнала всех на свете.
Колокольчик над дверью весело звякнул.
– Доброе утро, мисс Полетта!
Она улыбнулась вошедшему в лавку рыжеволосому юноше.
– Доброе утро, Том. Как дела?
– Прекрасно, как и нынешнее чудесное утро. – Его веснушчатое лицо расплылось в улыбке, и он поставил на прилавок корзинку, прикрытую салфеткой. – Матушка прислала это вам.
– О-о! Я отсюда чувствую аромат! – радостно взвизгнула Полетта. Миссис Олкотт пекла божественное сдобное печенье и знала, что Полетта его обожает. Последние несколько лет Том Олкотт с матерью жили в помещении над книжной лавкой и были в некотором роде сторожами.
Старшая из сестер Гамильтон, Лизетта, спасла Тома с матерью из трущоб Сент-Джайлса и дала им жилье и работу в «Книжной лавке Гамильтона». Это оказалось спасением для всех. И хотя полгода назад Олкотты наконец переехали в один из домов, спроектированных Куинтоном Роксбери, Полетта до сих пор не нашла подходящего квартиранта, так что жилье наверху, где родились и выросли сестры Гамильтон, оставалось свободным.
– Пожалуйста, поблагодари от меня свою матушку, – промолвила Полетта, запуская руку под клетчатую салфетку и извлекая оттуда аппетитное печенье. Ждать она не могла.
– Она знает, как вы их любите.
– Скажи ей от меня спасибо, – улыбнулась Полетта. – Я так без вас скучаю.
– Мы тоже по вас скучаем, но нам очень нравится наш новый дом. К тому же матушка собралась замуж, так что этот дом нам очень подходит.
Полетта кивнула, жуя печенье и наслаждаясь его маслянистой сладостью. Она радовалась за Анну Олкотт, которая выходила замуж после всех прошлых страданий в ее жизни. Зеленщик Джек Харрис был достойным человеком, который сумеет позаботиться о ней и ее сыне. Тринадцатилетний Том в свободное от школы время все еще помогал в книжной лавке.
– Есть сегодня какие-нибудь поручения для меня? – поинтересовался он.
Смахивая крошки с губ, Полетта кивнула:
– Если ты отнесешь этот пакет печатнику, я буду тебе очень признательна. – И она указала на полку около двери.
– И все?
– Пока да. Торопись в школу, а то опоздаешь.
Том был хорошим мальчуганом, и ей не хотелось, чтобы он упустил хоть минуту своего образования.
– Спасибо, мисс Полетта, – сверкнул своей озорной улыбкой Том и, схватив завернутый в коричневую бумагу пакет, направился к двери. – Я занесу его по пути в школу.
– Спасибо, Том. И до свидания.
Снова оставшись в лавке одна, Полетта зашла за прилавок и уселась на высокий стульчик. Ее помощница Лиззи Паркер придет только через час. Полетта взяла из корзинки еще одно печенье, открыла толстую расходную книгу, переплетенную в красную кожу, и посмотрела на длинную колонку цифр.
Дела «Книжной лавки Гамильтона» шли очень хорошо, и Полетта не сомневалась, что в новой лавке все пойдет еще лучше. Она умело сложила цифры в нескольких колонках и аккуратным четким почерком вписала результат. Не думая, она схватила следующее печенье и сунула его в рот. Божественно! Нужно взять себя в руки, а то она съест всю корзинку.
Колокольчик над дверью снова звякнул, и у Полетты перехватило дыхание при виде того, кто вошел в лавку. Деклан Ривз. Его высокая фигура заслонила солнечный свет, и на краткий миг в двери обрисовался силуэт Ривза. Полетта с трудом проглотила последний кусочек печенья.
– Доброе утро.
От его певучего голоса у нее по коже побежали мурашки. Не в силах произнести ни слова, она лишь кивнула и приветствовала его слабой улыбкой. Печенье вдруг приобрело вкус опилок. Полетта заставила себя проглотить его.
– Как приятно снова видеть солнце. Вы со мной согласны, мисс Гамильтон?
