Сьюзен Кэррол - Куртизанка
— Фу-ф, — выдохнула Касс. — Именно этого мне не хватало, — и вытерла губы тыльной стороной ладони. — Отлично. Начнем, пожалуй, с твоего рассказа о мужчине, которого ты хочешь вызвать из царства мертвых. Рассказывай все.
— Мужчине? — Габриэль вздрогнула. — Откуда ты знаешь, что это мужчина? — озадаченно спросила ими. — Я не говорила этого.
Касс хрипло рассмеялась. Прихватив бутылку и стакан, она преодолела путь до стола и расслабленно повадилась на ближайший стул.
— Ты красивая, умная женщина, волею судеб брошенная на край бездны. Конечно же, должен быть мужчина, с которым это связано. Так кто же он? Некий давно пропавший любовник?
— Нет! — дернулась Габриэль, тут же испугавшись, что ее отрицание прозвучало слишком поспешно. Ведь никогда между нею и Реми не возникало ничего подобного любовным отношениям. По крайней мере с ее стороны. Этот мужчина никогда ничего не имел от нее, кроме одного поцелуя.
Она прошлась по комнатке, стараясь привести в порядок нахлынувшие с новой силой путаные эмоции, связанные с Реми. К тому же ситуация настоятельно требовала точно определить, каковы же были их отношения.
— Он был моим другом, — выдавила наконец Габриэль. — Только другом.
Касс явно скептически приняла ее слова, и ее брови насмешливо поползли вверх, но она не стала никак комментировать услышанное, только, наполнив вновь свой бокал, едко спросила:
— И что за имя носил этот друг?
Габриэль облизала пересохшие губы, прежде чем нашла в себе силы назвать имя, которое она избегала произносить прошедшие три года.
— Реми. Капитан Николя Реми.
Касс выдержала паузу, ставя бутылку коньяка назад на стол.
— Николя Реми. Великий герой гугенотов? Тот, кого они величают Карающим бичом Божьим?
— Да, но ты-то откуда его знаешь?
— Я же не полная отшельница. Для связи с миром у меня есть Финетта. — Касс отпила коньяк, растягивая время, чтобы посмаковать вторую порцию спиртного. — Ты меня заинтриговала, — объяснила она Габриэль. — Твоего отца, шевалье Шене, тоже называли великим героем. Зачем же дочери знаменитого католического рыцаря понадобился протестантский солдат?
— На острове Фэр мы предпочитали игнорировать религиозные войны. Однажды летом Реми прибыл на наш остров беглецом с ужасной раной. Арианн приняла его в нашем доме и выхаживала, пока он не выздоровел. Мы спасли его, скрыли от… Темной Королевы.
Габриэль остановилась, совершенно не имея желания говорить, как и почему Николя Реми оказался среди серьезных врагов Екатерины Медичи, вдовствующей королевы Франции, гораздо лучше известной под другими именами, которыми ее наделяли подданные: Итальянка, Колдунья, Темная Королева. Происходя из Дочерей Земли, Екатерина обладала самым большим опытом в черной магии во всей Франции, а возможно, и во всем мире.
Мудрые женщины в большинстве своем избегали бросать вызов Екатерине и сторонились тех, кто оказывался настолько глуп, чтобы противостоять ей. Габриэль не хотелось пугать Касс рассказом о вражде, существовавшей между женщинами семьи Шене и Темной Королевой, — мрачной истории, начавшейся много раньше, чем они вырвали Реми из рук Екатерины.
Габриэль раздумывала настолько долго, что Кассандра нетерпеливо спросила:
— От кого же вы прятали Реми?
Габриэль сняла плащ и повесила его на деревянный гвоздь у пустого очага. Это дало ей время на размышления.
— От… от католических солдат, что преследовали его.
Касс надолго замерла, и Габриэль не знала, удалось ли ей одурачить подругу своим уклончивым ответом. Девушка с облегчением поняла, что Касс не настаивает на дальнейшим детальном рассказе об отчаянном порыве Реми, который привел его на остров Фэр.
— Выходит, тяжелораненый и истерзанный герой, этот самый Реми, оказался на пороге вашего дома, — проворчала Касс, сделав еще один большой глоток. — Разве можно придумать более романтичную историю?! Однако же ты отрицаешь, что он пленил твое сердце?
— Да, отрицаю, — отрезала Габриэль.
Ну почему Касс упорствует в своей уверенности, будто Габриэль непременно влюбилась в этого мужчину?
— Если бы у меня было сердце, а у меня его попросту нет, — продолжила Габриэль, — я бы никогда не отдала его Николя Реми. По мне, этот капитан был безнадежно угрюм и слишком серьезен, один из тех благородных чурбанов, которые насквозь пропитаны понятиями чести и долга. Солдафон до мозга костей, вообще никаких изысканных манер и… и очень мало опыта общения с женщинами.
— Значит, он, скорее всего, был всецело околдован тобой.
— Может быть, он и был немного влюблен. Но я тут вовсе ни при чем. — У Габриэль горло перехватило при воспоминании. — Я даже обращалась с ним не слишком любезно.
«Не слишком любезно». Какое там! У Габриэль сердце ныло, когда она вспоминала, как вернула Реми его шпагу, похищенную ею, чтобы сразиться с охотниками на ведьм.
— Я даже не попрощалась с ним в то утро, когда он покидал «Приют красавицы», — спотыкаясь на каждом слове, выдавила из себя Габриэль. — И больше никогда его не видела. А он оказался здесь, в Париже, в ту памятную ночь лета тысяча пятьсот семьдесят второго года, накануне Дня святого Варфоломея.
Касс опустила стакан. Ее худое лицо помрачнело при последних словах Габриэль.
— Ночь, когда католики в неистовстве убивали протестантов? Не лучшее место для солдата гугенотов.
— Да, ты права, — согласилась Габриэль. Ее глаза помимо воли наполнились слезами. Она в отчаянии смахнула рукой накатившие слезы. — Реми убили во время резни, но к тому времени, когда я… то есть мы с сестрами узнали о его смерти, нам даже не удалось организовать ему достойные похороны. Его тело уже сбросили в одну из общих могил.
Будь проклята Темная Королева за жестокое убийство, учиненное ею! Будьте прокляты все ее шакалы, погубившие Реми, а затем так опозорившие его тело! Будьте все прокляты!
«И больше всего, — с тоской подумала Габриэль, — будь проклята я сама за неспособность любить Реми, как он того заслуживал».
Она повернулась к Касс и с досадой увидела, как ее слепая подруга наливает себе очередной бокал. Она потеряла счет выпитому Касс коньяку за это короткое время. Но, без сомнения, этого количества хватило бы, чтобы свалить с ног любую другую женщину.
Рука Касс все еще оставалась твердой, но нос и щеки заметно покраснели. Откинувшись на спинку стула, Касс заговорила:
— Согласна, вся эта история, случившаяся с галантным капитаном, весьма и весьма грустная. Но с той кровавой резни прошло уже больше трех лет. Ты утверждаешь, что вовсе не любила капитана Реми. Почему бы тебе просто не забыть этого мужчину и не позволить ему покоиться в мире?
