Бетина Крэн - Выбор страсти
– Будем надеяться, они все-таки потемнеют.
Откровенно говоря, Нана никогда не одобряла ни нелепый цвет глаз своей внучки, ни бесстыдный рыжеватый оттенок ее пышных волос. «Оттенок шлюх» – так она его называла, утверждая, что он достался Блайт от ее очень белокурой, очень «французской» матери, которую Нана также не одобряла. Признаться, Нана даже обрадовалась возможности снова взять в свои руки бразды правления, после того как ее красивая невестка оказалась «настолько глупа», чтобы умереть, оставив пятилетнюю дочурку и обезумевшего от горя мужа.
С тех пор в доме Вулричей воцарился закон добродетели. По мере того как Блайт взрослела, она должна была неукоснительно соблюдать строгий распорядок дня и вырабатывать в себе такие качества, как сдержанность, способность к самоотречению и ответственность. Она рано стала самостоятельной, а вскоре и вовсе превратилась в единственную опору для всей семьи. Блайт пришлось научиться шить, поскольку Нана терпеть не могла этого занятия; она научилась быстро считать, так как цифры вызывали у Уолтера головную боль. Блайт сама стирала свою одежду и растапливала камин у себя в спальне, потому что служанки всегда были загружены работой. Мало-помалу она научилась экономно вести домашнее хозяйство, что оказалось немаловажно, поскольку уже тогда появились первые признаки надвигающегося разорения. Да, пожалуй, именно ответственность за других стала главным предназначением Блайт в этой жизни, ибо, как верно подметила Нана, у внучки оказались вполне подходящие для такой миссии плечи.
Мнение бабушки о том, как должна быть сложена порядочная леди, оставило неизгладимый след во впечатлительной душе Блайт. Со временем она научилась маскировать соблазнительную женственность своей фигуры и прятать под ресницами дерзкий блеск необычных глаз. Впрочем, это сослужило ей хорошую службу. Во всей Филадельфии не было незамужней женщины, считавшейся более порядочной, чем Блайт.
Она оказалась одной из немногих, которой во время девятимесячной оккупации Филадельфии англичанами удалось сохранить девственность и незапятнанную репутацию. Когда «красные мундиры» строем вошли в город, многие добропорядочные жители спешно покинули его, не желая мириться с вторжением англичан. Оставшиеся женщины были или ярыми монархистками, или явно пытались извлечь выгоду от присутствия англичан, раскрывая им свои объятия в прямом и в переносном смысле. Блайт стала заметным исключением из общего правила. Она буквально разрывалась на части между домом, где лежала больная Нана, магазином и товарным складом. Ее, разумеется, чрезвычайно раздражали назойливые интенданты с их сальными шуточками и грязными намеками. Вскоре Блайт прозвали «самой неприступной и холодной леди» во всем городе. И англичане, и те, кто принял их сторону, перестали иметь с ней дела, благо, вокруг было полно женщин, всегда готовых услужить непрошеным гостям.
* * *Утренняя прогулка несколько остудила воинственный пыл Блайт. Однако не успела она войти в обшарпанное помещение фрахтовой компании Вулричей, как навстречу ей бросился Дуглас Каррик – клерк, многие годы проработавший в компании – и огорошил известием о том, что последний фургон с товарами не достиг места своего назначения. По словам кучера, неделю спустя добравшегося до ближайшего аванпоста, на них напали индейцы, правда, они оказались очень светлокожими и к тому же чертовски хорошо говорили по-английски.
О Господи, только этого ей не хватало! Разве можно переварить такое сообщение, особенно на голодный желудок?! Блайт надеялась, что после ухода англичан состояние ее дел заметно улучшится. Однако в городе возникла целая сеть магазинов, а благодаря спекуляции «расплодились» мелкие лавочники. Бывшие поставщики и покупатели мгновенно приспособились к новым условиям, и дела торговой компании Вулричей пошли из рук вон плохо.
Блайт подавила подступающие слезы, стараясь не дать отчаянию окончательно сломить себя. Неприятности сыпались на нее как из рога изобилия. Пропавший фургон должен был доставить товары для магазина, ведь на складе давно уже совсем пусто – так пусто, что даже мышам нечем поживиться. Да и в магазине дело обстояло не лучшим образом: полупустые полки не только не привлекали, а, наоборот, отпугивали покупателей. Над семейством Вулричей нависла угроза полного разорения.
Вскоре появилась заспанная продавщица Мери, и Блайт отправилась вместе с ней в магазин, чтобы навести там порядок и расставить по своим местам жалкий товар. Повязав видавший виды передник, она с ожесточением принялась за работу, надеясь таким образом отвлечься от мрачных мыслей. Но не тут-то было. Каждый взмах щетки, каждое движение влажной тряпки напоминали Блайт об упадке, в котором находился теперь некогда процветающий бизнес Вулричей. Казалось, в магазине осталась одна пыль. Не успели они закончить уборку, как пыль появилась снова… Вот во что превратилось бывшее состояние Вулричей!
* * *Блайт закрыла глаза и утомленно прислонилась к полкам возле двери, ведущей в помещение склада. Из пустого магазина до нее донеслись приглушенные голоса, и она сразу же узнала их.
– … уже несколько месяцев нет новых товаров, – громко прошептала Дора Франкел, совершенно не заботясь о том, что ее могут услышать. – Не знаю, зачем я вообще сюда захожу, наверное, только из сочувствия бедному Уолтеру.
– Может, ты хочешь сказать «бедной Блайт»? – довольно различимо прозвучал в ответ шепот тучной Бьюлы Хендерсон.
Бьюла Хендерсон и Дора Франкел были самыми известными сплетницами в Филадельфии. Они регулярно обходили все магазины, собирая пикантные подробности о «покупательских» пристрастиях той или иной знатной горожанки и несказанно раздражали лавочников тем, что сами практически никогда ничего не покупали.
– Бедная Блайт, – понизила голос Дора. – Мне кажется, все беды идут от ее воспитания. Весь город знает, что она засиделась в девках: скоро двадцать, а у нее ни жениха, ни приданого. Разумеется, раньше Блайт была слишком хороша для местных парней, а сейчас, когда Уолтер разорился… Ей давно следовало бы окрутить какого-нибудь английского офицера, как это сделала моя Сара. Однако Блайт такая старомодная и своенравная. Строит из себя королеву…
«Ну, нет, с меня довольно, – решила Блайт. – Эти драные кошки стоят себе посреди моего магазина и сплетничают как ни в чем не бывало, обвиняя меня во всех несчастьях семейства Вулричей! Хватит, сейчас я им покажу!
– Блайт совершенно забыла, как должна вести себя настоящая леди, да, совершенно забыла, – поддакнула в этот момент Бьюла Хендерсон. – Стоит только взглянуть на ее руки, и любой это сразу поймет. А одежда?! Блайт одевается словно поденщица в каком-нибудь богатом доме. Создается впечатление, что у нее нет ничего получше.
