Элизабет Лоуэлл - Только ты
— Это тебе второй урок, — заявил Рено спокойно, когда в ее золотых глазах появилось разумное выражение.
— Что ты… имеешь… в виду? — с трудом произнесла она.
— Я быстрее тебя. Это первый урок. Я сильнее тебя. Это второй урок. А третий урок…
— М-м-м… какой?
Рено загадочно улыбнулся, посмотрел на дрожащие губы Евы и проговорил хрипло:
— Третий урок нужно извлечь мне.
Он увидел ее широко открытые, недоумевающие глаза и снова улыбнулся.
На сей раз Ева поняла, почему улыбка показалась ей загадочной. Она была слишком неуловимой, тонкой для такого огромного человека, как Рено Моран.
— Я узнал, что от твоих губ легко потерять голову, — сказал он просто.
Прежде чем Ева успела что-то ответить, Рено снова опустил голову.
— А теперь отдай мне обратно, gata. Мне это очень даже понравилось.
— Что? — недоумевающе спросила Ева, одновременно размышляя, не сошла ли она с ума.
— Твой язычок, — ответил он прямо у ее рта. — Высунь свой блестящий язычок и потри его о мой.
В первое мгновение Ева подумала, что ослышалась.
Рено принял молчание Евы за согласие. Он опустил голову еще ниже и хрипло застонал от удовольствия, снова коснувшись ее языка.
На миг Ева почувствовала себя той жемчужиной из ожерелья, которую деликатно держали могучие руки. Затем она вспомнила, где она, кто такой Рено и все предостережения донны относительно природы мужчин.
Ева отдернула голову, но уже после того как ощутила прикосновение его горячего языка к своему.
— Нет! — решительно сказала Ева, вновь испытывая страх.
Но на этот раз она испугалась себя, потому что испытала непонятную слабость.
Донна Лайэн предупреждала о том, чего хотят мужчины от женщин, но она никогда не говорила Еве, что желание может быть взаимным.
— Почему нет? — спросил Рено спокойно. — Тебе понравилось целовать меня.
— Нет.
— Не лги, gata. Я чувствую это.
— Ты… ты громила и вор.
— Ты наполовину права. Я воюю, я с ружьем. Но что касается воровства… Я беру только то, что является моим по праву, — жемчуг, кольцо, журнал — и девушку с золотыми глазами.
— Игра была нечестной, — проговорила Ева в отчаянии, когда Рено снова наклонился к ней.
— Это не моя вина. Не я сдавал карты.
Рено лениво прикоснулся ртом ко рту Евы, слушая, как ее напряженные губы пытаются что-то возразить.
— Но… — начала она.
— Тихо! — Рено пресек протест девушки тем, что куснул ее нижнюю губу. — Я выиграл тебя — и я намерен этим воспользоваться.
— Нет!.. Прошу, не надо!.
— Не беспокойся, — Рено медленно оторвался от губ Евы. — Тебе понравится. Я позабочусь об этом.
— Отпусти меня! — взволнованно воскликнула Ева.
— Ни в коем случае. Ты моя, пока я не решу по-другому.
Он улыбнулся и поцеловал бешено пульсирующую жилку у нее на горле.
— Если ты будешь по-настоящему хорошей, — сказал он негромко, — я отпущу тебя через несколько ночей.
— Мистер Моран, пожалуйста, поймите, я не собиралась проигрывать. Просто мистер Слейтер слишком пристально наблюдал за мной.
— И я тоже.
Рено поднял голову и с любопытством посмотрел на Еву.
— Ты все карты мне сдавала с низа колоды. Почему?
Ева заговорила быстро, стараясь убедить его и в то же время не глядя в знойную, чувственную глубину его глаз, которые жгли и сверкали, словно самоцветы.
— Я слишком хорошо знала Рейли Кинга и Слейтера. Тебя же я не знала.
— Значит, ты приготовила мне удел быть пристреленным, когда убегала с банком!
Появившийся на ее щеках румянец можно было рассматривать как признание своей вины.
— Я не думала, что все обернется таким образом, — пробормотала она.
— Но именно так все вышло, а ты ничего не сделала, чтобы помешать атому.
— Я стреляла в Стимера, когда он целился в тебя!
— Из чего? — насмешливо спросил Рено. — Бросила в него золотой монетой?
— Из короткоствольного пистолета. Я ношу его в кармане юбки.
— Удобно. И тебе часто приходится расчищать себе пулями дорогу после карточной игры? — поинтересовался Рено.
— Нет.
— Очень хорошая шулерша, да?
— Я не шулерша. Как правило, по крайней мере… Я только…
Ее голос дрогнул и замер.
Настроенный весьма скептически в отношении невиновности Евы, Рено приподнял черную бровь и с любопытством ожидал, когда она подыщет нужное слово.
— Я слишком поздно поняла, что Слейтер знает о моем шулерстве, — горестно призналась Ева. — Я знала, что он жульничает, но не могла его поймать. Поэтому я проиграла тебе, когда должна была выждать и дать похвалиться Слейтеру.
— Ну да, кольцо с изумрудами, — кивнул Рено. — С твоими картами тебе надо было пойти по крайней мере еще на один прикуп. Ты этого не сделала, и я выиграл кон, потому что у Слейтера не было времени добрать, чтобы иметь фуль.
Ева была поражена точностью рассуждений Рено.
— Ты игрок?
Он покачал головой.
— Тогда откуда ты знаешь про Слейтера?
— Очень просто. Когда он сдавал, он выигрывал. Затем ты начала выходить из игры слишком быстро, и я стал выигрывать, имея карты, которые выигрывать не должны.
— Кажется, твоя мама не имела привычки растить глупых детей, — пробормотала Ева.
— О, я один из самых бестолковых, — сказал Рено лениво. — Видела бы ты моих старших братьев, особенно Рейфа.
Ева прищурилась, пытаясь представить, как это можно быть проворнее Рено. Ей это не удалось.
— С объяснениями все? — вежливо осведомился Рено.
— А что?
— А вот что.
Рено наклонился и прижался ртом ко рту Евы. Когда он почувствовал, что Ева напряглась под ним, как бы собираясь сопротивляться, он прижал ее посильнее, напомнив о недавнем уроке. Когда дело касалось физической силы, у нее не было шансов против Рено Морана.
В порядке эксперимента Ева расслабилась, желая проверить, ослабит ли Рено давление на нее, если она не будет сопротивляться.
В тот же миг тяжесть куда-то улетучилась, и она ощущала только волнующий чувственный контакт с его телом, начиная от плеч и кончая ступнями.
— Теперь отдай мне поцелуй, — шепнул Рено.
— И после этого ты меня отпустишь?
— После этого мы и будем решать.
— А если я не поцелую тебя?
— Тогда я возьму то, что уже мое, и плевать мне на то, чего ты хочешь.
— Ты не сделаешь этого, — прошептала она неуверенно.
— Спорим?
Ева посмотрела в холодные зеленые глаза, которые были так близко от ее глаз, и поняла, что ей не следовало вступать в игру с Рено Мораном.
Она хорошо разбиралась в людях, но не могла понять этого человека.
