Джулия Гарвуд - Музыка теней
Список его притязаний был длинным. Он мечтал о землях Макхью. Он желал войти в союз с кланами Мейтланд, Бьюкенен и Синклер. Он мечтал о его силе и ловкости. Он хотел, чтобы враги также боялись его. Он хотел, чтобы друзья были такими же преданными. Он хотел все, чем владел Макхью. Но больше всего Макенна жаждал отмщения.
И сегодня наконец настал тот день, когда жажда мести будет утолена. Сегодня настал день правосудия.
Какой чудный день для казни… или казней, если удастся убить всех Макхью. Жаль, что он лично не может присутствовать при этом. Но когда его обвинят в преступлении, у него будет полно свидетелей, которые подтвердят, что видели его в Арбейнском аббатстве.
Оуэн тщательно разработал план и лично выбрал солдата, который присмотрит за погребением.
– Самое важное, – наставлял он, – это правильный момент. Ты должен убедиться, что вождь Макхью показался на горизонте, и только тогда начинай закапывать его брата. И ничего не бойся. Стрелы не долетят до тебя, а у его коня нет крыльев. К тому времени как он доберется до поверженного брата, будет уже слишком поздно, а ты вместе с твоими людьми успеешь спрятаться. Отряд солдат будет ждать в роще, и когда Макхью подъедет, они нападут на него. – Он хлопнул в ладоши и злорадно добавил: – Если все пойдет хорошо, то и вождь Макхью, и его брат Лайам будут мертвы еще до наступления темноты.
Воин, которого выбрал Оуэн, был широкоплеч и глуп, звали его Гордон. Оуэн велел солдату повторить приказ, дабы убедиться, что тот все правильно понял.
Поймать Лайама Макхью было проще простого. Они устроили засаду в той самой роще. Макхью жестоко избили, сняли обувь и, привязав за лодыжки к лошади, оттащили в яму, которую заранее вырыли.
Пока ждали появления Макхью, шестеро из семерых оставленных воинов стали обсуждать, как следует его хоронить.
Обсуждение переросло в спор. Трое солдат считали, что нужно закопать его вниз головой, оставив над землей ступни. Когда закончатся судороги, они будут уверены, что он мертв. Трое других предложили бросить его в яму вперед ногами. Они хотели слышать, как он будет молить о пощаде, пока голова его не скроется под землей.
– Он не должен выжить, – возражал один из солдат. – Надо закопать его вниз головой. Так надежнее.
– Пока мы его били, он не издал ни звука, с чего вы взяли, что он будет стенать сейчас? – вторил ему другой.
– Поднимается туман. Он уже мне по щиколотку. Вы все равно не разглядите его лица.
– Стяните с него капюшон и полейте ему на голову воды. Тогда он очнется, – предложил один солдат.
– Закопаем его головой вниз.
– А я говорю – вверх, – крикнул солдат и толкнул приятеля в плечо.
Гордон знал, что еще немного, и начнется потасовка. Он сказал свое веское слово, не сводя взгляда с горизонта. Лайам Макхью отправится в могилу ногами вперед.
Глава 6
В те дни полагалось впервые увидеть жениха перед алтарем, но Габриела надеялась хотя бы издали посмотреть на суженого. Единственное, что она знала о вожде Монро, так это то, что он был в летах. Никто не говорил ей, насколько он стар на самом деле, и она томилась в трепетном ожидании. А что, если он так стар, что не может стоять на ногах? Если у него нет зубов, и он ест только жидкую кашицу? Она знала, что возраст и внешность не главное, но что делать, если он дурно воспитан? Или хуже того, если он жесток? Сможет ли она жить с ним?
Мама часто повторяла ей, что не стоит беспокоиться из-за всего на свете. Но разве ожидание неизвестного не повод для беспокойства? Ах, как ей нужен сейчас совет мамы. Она успокоила бы Габриелу, отогнала страхи. Но мама умерла две зимы назад. Габриела понимала, что должна благодарить Бога за то, что мама была с ней так долго, но порой ей очень хотелось с ней поговорить. Сегодня был как раз такой случай, ведь Габриела собиралась замуж.
В Северное нагорье Шотландии она ехала в сопровождении отца, двадцати воинов и прислуги. Направлялись они в Арбейнское аббатство, где и состоится венчание уже через неделю. В комнатах при аббатстве обещали разместить всех сопровождающих.
Двигались тяжело и медленно. Но чем ближе была их цель, тем замкнутее становилась Габриела.
Тропа, по которой они ехали, была разбитой и узкой, но когда они проехали перевал, отец оказался рядом, верхом на скакуне. Барон Джеффри пытался развеять опасения дочери.
Он кивнул на сочную долину внизу:
– Ты заметила, сколько здесь зелени, Габриела?
– Да, отец, заметила, – ответила она печально.
– А ты заметила, какой чистый здесь, в Северном нагорье, воздух?
– Заметила.
Барон не мог оставить дочь в таком унынии.
– Некоторые горцы считают, что отсюда можно дотянуться до неба рукой. Как по-твоему, это возможно?
Обычно мама говорила о возвышенном, витала в облаках и передала эти качества дочери. А отец был человеком практичного склада.
– Думаю, они ошибаются, – ответила Габриела. – Мы недостаточно высоко, чтобы дотянуться рукой до неба. Такое возможно только в Сент-Биле.
– Откуда ты знаешь?
– Мама говорила.
– Вот оно что… – Барон Джеффри грустно улыбнулся. – А что именно она тебе рассказывала?
– Она мне часто это говорила. Говорила, что если стоять у статуи святому Билу лицом к гавани, то будешь ближе к небу, чем в любом другом уголке мира.
Габриела погладила золотой медальон, который носила на шее. Он был сделан из монеты с изображением святого Била. Она носила его с самого детства. Ее мать похоронили точно с таким же.
Отец заметил жест дочери.
– Я тоже по ней скучаю, – сказал он. – Но она всегда будет жить в наших сердцах. – Он вздохнул и продолжил: – А ты заметила, какое здесь голубое небо? Такими же голубыми были глаза у твоей матери.
– Я заметила. А еще я заметила, что вы, папа, беспрестанно указываете мне на то, как красива эта земля. С чего бы вдруг? – В голосе ее звучало лукавство.
– Я хочу, чтобы тебе было хорошо здесь, чтобы ты жила в мире с собой и окружающим. Чтобы была довольна.
Ей захотелось возразить. Разве смысл жизни в том, чтобы быть довольной? А как же страсть и любовь? Неужели об этом можно только мечтать? Почему нельзя сделать так, чтобы было все и сразу? Ей хотелось задать все эти вопросы отцу, но она не смела. Она решила быть такой же практичной, как отец. Она стала взрослой, скоро она станет замужней женщиной, так что пора оставить детские мечты.
– Я постараюсь довольствоваться тем, что имею, папа, – пообещала она.
Продвижение снова замедлилось, поскольку дорога пошла вниз по каменистой гряде. Отец заметил грусть в ее глазах.
– Доченька, – воскликнул он, – ты не на похороны едешь! У тебя свадьба! Радуйся!
