Дебби Маццука - Воин Островов
— Что случилось, принцесса? — спросил тот, кто был моложе.
— Ничего, обычная проверка бдительности, — как ни в чем не бывало ответила она.
Старший стражник, хорошо знавший Сирену, рассмеялся, однако умолк, увидев в ее руках меч Нуады.
— Ваше высочество! — почтительно произнес он и поклонился. Вслед за ним поклонился и младший. — Позвольте нам сопровождать вас.
— Нет, спасибо, я не хочу отрывать вас от ваших обязанностей.
Она улыбнулась, и разочарование по поводу неудавшейся магии исчезло.
Пересекая внутренний двор дворца, она услышала гневный голос Райнера:
— Если ты снова появишься в моей конюшне, я отправлю тебя на Север, где на завтрак едят таких детей, как ты!
Сирена увидела, как через открытую дверь кубарем выкатился ребенок в испачканной одежде. Когда принцесса подбежала к девочке, та уже лежала на брусчатке, а из облака белокурых завитков выглядывали заплаканные синие глаза.
Не узнать это ангельское личико было невозможно. На Островах детей было не так много, так что Сирена во время своих путешествий успела многих узнать.
— Аврора, тебя обидели?
Слеза скатилась со щеки маленькой девочки, и гнев, нараставший внутри Сирены, прорвался.
— Райнер!
Дверь конюшни с треском открылась.
— Что вы делаете?!
Заметив у принцессы меч, он резко остановился и изменился в лице.
— Ваше… ваше высочество… — заикаясь и низко кланяясь, начал он.
Аврора тут же вскочила и спряталась за спиной принцессы.
— Если вы еще раз коснетесь ребенка, то будете наказаны.
— Ее родители никто, слуги, и меня обвинить не в чем, — удивленно, как само собой разумеющееся, произнес конюх.
Увы, он был прав, и это был один из тех законов, которые принцесса хотела изменить.
— Она ребенок, Райнер, невинный ребенок, который заслуживает более доброго отношения и нуждается в защите.
Хотя поведение конюха и вызывало у Сирены отвращение, особенного удивления не было. На Островах мужчины не ценили женщин и детей, примером тому был ее отец. Сирена часто задавалась вопросом, было ли это следствием правления короля Аруона, или жестокость была врожденной чертой жителей королевства.
— Дети — это дар, который надо лелеять, — сказала принцесса, не разделяющая в этом вопросе людей по происхождению.
Райнер не сводил глаз с меча в руках принцессы, который теперь горел пламенным жаром.
— Сожалею, — сквозь зубы проговорил он.
Удовлетворенная извинением, Сирена отпустила его.
— А теперь, Аврора, давай проверим Боуэна, — сказала она, провожая взглядом Райнера, поспешившего к своей компании. «Он не посмеет навредить Боуэну, по крайней мере теперь», — подумала Сирена.
Взяв за руку Аврору, Сирена мельком взглянула на Райнера и изумленно вскрикнула. Тот прятал сзади неизвестно откуда появившийся длинный белый хвост. Принцесса взглянула на девочку и заметила, как та колдует пальчиком.
— Это ты сделала?
Аврора усмехнулась и кивнула.
Сирена вздохнула. Здесь даже в столь нежном возрасте ребенок превосходил ее в магии.
— Наверное, тебе следует сделать обратное заклинание. Думаю, что он получил урок.
Конечно, конюх заслуживал наказания, но все происходило на глазах его друзей, что в корне меняло дело. Перепуганный взрывом хохота, Райнер оглянулся, но хвоста сзади уже не было.
Убедившись, что Боуэн обихожен, Сирена ушла, не позволив девочке остаться. Сама девочка уже ничего не боялась, однако Сирена не могла избавиться от беспокойства.
— Аврора, пообещай мне, что больше не будешь ходить на конюшню одна.
— Но мне ходить сюда не с кем. Мама всегда занята во дворце, а бабушка умерла, — ответила девочка.
— Жаль твою бабушку. Кто же заботится теперь о тебе? — спросила Сирена, сев рядом с девочкой.
Аврора пожала плечами.
Чувствуя прилив жалости, Сирена внимательно посмотрела на девочку. Она искренне верила, что все дети заслуживают ту любовь и защиту, которую она сама получала когда-то от Елены.
— А давай поищем твою маму?
Пару лет назад слуги Аруона зарубили в поле двух детей, разумеется, низкого происхождения, и с тех пор Сирена горела желанием сделать так, чтобы это не повторилось снова. Но когда она обратилась с этим к своему отцу, тот просто посмеялся, а затем пригласил ее на совет, и в итоге все осмеяли ее. Сирена убеждала их, что подобная участь могла коснуться и их детей, но все было напрасно.
А несколько месяцев спустя пропал ребенок, и Сирена, несмотря на обещания отца наказать ее, вновь занялась поисками. Когда отец узнал об этом, он продержал ее под охраной, но теперь благодаря мечу она могла все изменить.
Поднявшись на ноги, Сирена заметила, что Аврора не отрывает взгляда от золотого лезвия, и невольно улыбнулась:
— Нравится?
Девочка осторожно прикоснулась к украшенной драгоценными камнями рукоятке.
— Что это?
— Это меч Нуады.
— Ты не можешь его так называть, — хихикнула девочка.
— Не могу? — удивилась Сирена.
Аврора в ответ покачала головой, отчего запрыгали ее льняные кудряшки.
— Нет, ему нужно реальное имя.
Сирена почесала щеку, делая вид, будто обдумывает предложение девочки.
— Что-то ничего не приходит в голову. Не могла бы ты предложить для него имя?
Аврора кивнула и, прикрыв на мгновение глаза, сказала:
— Нуй. Он хочет, чтобы ты называла его Нуй.
— Он хочет? — не удержалась от смешка Сирена. — Хорошо, пусть будет Нуй.
Не успели они приблизиться ко дворцу, как на пороге показалась разъяренная Моргана.
— Так я и знала! — начала она, не сводя взгляда с Сирены. — У нас есть что обсудить, так что пошли в приемную.
— Моргана, вначале я должна поговорить с матерью Авроры…
— Авроры? — переспросила Моргана, но тут же все поняла, заметив рядом девочку. — Несса пойдет с ней, — сказала она, махнув своими усыпанными драгоценностями пальцами.
Сирене меньше всего хотелось, чтобы с девочкой оставалась Несса. Когда-то она была служанкой ее матери, а теперь находилась при мачехе. Хотя ее преданность Хелине была бесспорна, она никогда не скрывала своей неприязни к Сирене, которая лишь усилилась после смерти ее матери.
— Лучше я сама это сделаю, а потом подойду… — начала было Сирена, но ее мачеха схватила за руку Аврору и сама повела через мраморный зал.
Вечно спешащая по своим делам прислуга при виде Сирены останавливалась, а некоторые даже кланялись. Принцесса видела на их лицах страх и уже догадывалась о причинах этого. Ей совершенно не хотелось пугать тех, кого она считала невиноватыми.
