Барбара Картленд - Страх любви
Она помолчала, а потом добавила:
— Я боюсь, ваша светлость, что эти побои не пройдут для мисс Фелиции бесследно. Даже если шрамы на спине разгладятся, они останутся в ее сердце на всю жизнь.
Герцог искренне понадеялся, что это утверждение всего лишь плод воображения мисс Киндом.
С другой стороны, он сам прекрасно понимал, какой след оставила жестокость отца в душе Фелиции. Тем или иным образом побои отразятся на ее поведении и взглядах на жизнь.
Слишком увлеченный светской жизнью, герцог вскоре забыл о девочке. В суматохе дней образ Фелиции все реже вставал перед его глазами.
Мистер Рэмсджил регулярно оплачивал счета за учебу. Герцог обеспечил девочку денежным содержанием и велел настоятельнице ни в чем ей не отказывать.
За эти пять лет герцог ни разу не вспомнил Фелицию и ее отца. Теперь же он отчетливо восстановил в памяти все случившееся.
— В чем дело? — спросил он у Рэмсджила.
— Настоятельница жалуется в письме к вашей светлости на посещения монастыря несколькими джентльменами. Ее волнует такая настойчивость. Они являлись несколько раз за прошлую неделю, назывались родственниками или друзьями вашей светлости и требовали разрешения поговорить с мисс Фелицией.
Мистер Рэмсджил вновь заглянул в письмо настоятельницы и добавил:
— Она пишет, что отказала им и теперь ждет распоряжений вашей светлости касательно этого вопроса.
Герцог пришел в замешательство.
— Я ничего не понимаю, — сказал он наконец. — Кто эти джентльмены и что они хотят от бедной девочки?
Настала очередь мистера Рэмсджила удивиться.
— Но ведь ваша светлость знакомы с возникшими обстоятельствами.
— Какими еще обстоятельствами? Что случилось? — спросил герцог раздраженно. — Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, Рэмсджил.
Мистер Рэмсджил пришел в сильное волнение. Раньше с ним этого никогда не случалось.
— Неужели вы не знаете… — начал было он, но осекся. — Конечно, это моя вина, ваша светлость, — продолжал Рэмсджил. — Я был в полной уверенности, что вы ознакомились с моим отчетом.
— Какой отчет? О чем ты?
— Мистер Эдмунд умер два месяца назад, ваша светлость!
— Неужели! — воскликнул он. — Никто даже словом об этом со мной не обмолвился. Странно! Насколько я понимаю, это только к лучшему. Не думаю, что кого-нибудь эта смерть огорчила.
В его словах слышался сарказм.
— Я виноват, что не обратил на это внимание вашей светлости, — сказал Рэмсджил. — Но раз вы не читали некролог в газете, вы скорее всего не знаете и о его завещании. Завещание опубликовали дней десять тому назад…
— Завещание? — удивился герцог. — А я и не думал, что у него имеется что оставить наследникам. И много он отписал Фелиции?
— Около семисот тысяч фунтов, ваша светлость.
— Боже правый! — воскликнул герцог.
Такого оборота событий герцог никак не ожидал.
Он смутно вспомнил, как кто-то рассказывал ему о крестном отце Эдмунда Дарла. Крестный давно уже умер, но перед смертью завещал все свое состояние Эдмунду. Герцог не поинтересовался, о какой сумме тогда шла речь. В то время она могла быть незначительной, но наверняка увеличилась за последние годы. Англия процветала, как никогда раньше, и даже небольшие вложения приносили приличные доходы.
— Семьсот тысяч фунтов, — повторил герцог. — Да это целое состояние!
— И все до последнего пенни достанется мисс Фелиции, ваша светлость.
Дарлингтон чуть было не сел от удивления.
После того, как герцог забрал Фелицию от отца, все расходы по ее образованию и содержанию он взял на себя. Мистер Рэмсджил исправно платил по счетам, и герцог даже не трудился его проверять. Но ему и в голову никогда не приходило рассчитывать на деньги Эдмунда. Наоборот, он стремился полностью исключить его из жизни девочки, как исключил из своей.
Теперь он понял, чем вызвано настойчивое внимание этих джентльменов к его подопечной. Фелиция стала наследницей, богатой наследницей. Нет сомнения, что эти господа охотились в первую очередь за ее деньгами. Он уже встречал подобных мужчин в свете, где они отыскивали себе подходящую жертву и преследовали ее, пока не добивались своего.
— Я прошу прощения, ваша светлость, что так долго держал вас в неведении, — сказал Рэмсджил. — Я не мог даже предположить, что вы не знаете о смерти вашего кузена, — следовательно, и о наследстве, оставленном мисс Фелиции.
— Но почему он ничего не завещал жене?
— Мне рассказали по секрету, ваша светлость, что год назад Эдмунд выгнал жену из дома. Он заподозрил миссис Дарл в супружеской неверности.
— Очень похоже на Эдмунда, — заметил герцог. — Разве можно корить его жену за неверность? Он не заслуживал ее преданности.
Герцог замолчал и погрузился в раздумье. Через некоторое время он произнес:
— Думаю, Рэмсджил, мой долг — отправиться в Париж и лично позаботиться о безопасности Фелиции.
— Это, несомненно, благородное и мудрое решение, ваша светлость. Но как быть с делами в Лондоне? У вас назначено столько встреч.
— Отмени их все! — решительно сказал Дарлингтон. — Сразу же после скачек я уезжаю в Лондон, а оттуда отправлюсь в Париж.
— Превосходно, ваша светлость, я подготовлю все для предстоящей поездки. Можете на меня целиком положиться.
Мистер Рэмсджил говорил спокойно и уверенно, но он прекрасно понимал, каких неимоверных усилий стоит так быстро приготовить все для путешествия. Ему предстояло немало потрудиться, чтобы герцог смог спокойно отплыть завтра же утром. Но такого рода задания были по его части. Рэмсджил мог вполне заслуженно гордиться собой: он еще ни разу не подводил хозяина. Организация этой поездки уже предстала перед ним в виде головоломки, которую надлежало решить как можно скорее.
Вслух он произнес:
— Я уверен, ваша светлость, что вы останетесь довольны.
— Спасибо, Рэмсджил, — небрежно поблагодарил герцог. Он был вежлив со своим секретарем, но подчас не отдавал должного его расторопности.
С этими словами он вышел из спальни, и через минуту мысли его уже были заняты лошадьми и скачками. Дарлингтон очень рассчитывал, что Фоксхантер в этом заезде победит.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Благодаря прекрасной работе мистера Рэмсджила герцог смог уехать рано утром следующего дня. В пути он не знал неудобств. Он приучил своих слуг быть готовыми по первому требованию исполнить все приказания хозяина. Герцог не привык к задержке в дороге. В любую минуту он мог заскучать в обществе, пожелать разнообразия, решить отправиться в другую страну, и ему достаточно было сказать только слово, как колесики хорошо отлаженной машины подчинения начинали быстро вертеться.
