Джоанна Линдсей - И только сердце знает (том 2)
Слушая подробный рассказ Уолтера, как в суровом бою заработал ее муж право называться рыцарем, Рейна наблюдала за самим Ранульфом, который остановился в другом конце зала, чтобы обсудить какой-то вопрос со своими оруженосцами. Оглянувшись по сторонам, Рейна поняла, что не одна она так завороженно смотрела в ту сторону — оказалось, все ее подруги и воспитанницы одновременно устремили туда свои взгляды, объясняя свое любопытство самыми разнообразными причинами. Она тяжело про себя вздохнула. Когда она выходила замуж за столь красивого мужчину, не знавшего отбоя от призывов женщин, Рейна не предвидела ничего, кроме сложностей. Конечно же, не ее собственных, но этих несчастных, опьяненных красотой ее мужа.
Рейна никогда не предполагала, что будет любить своего мужа. Она готовилась к тому, что их совместная жизнь научит ее уважать и доверять ему, что было бы очень даже неплохо. Однако она была жутко несправедлива и придирчива. Рейна до сих пор почти ничего не знала о прошлой жизни Ранульфа, она лишь надеялась, что действительно были веские причины для того, чтобы Ранульф стал таким, каким она его встретила. Вот почему Рейна усадила Уолтера рядом с собой, ожидая, что он расскажет ей историю жизни своего друга и ее мужа. Как она и предполагала, судьба не баловала Ранульфа с самого детства.
Из обрывочных фраз самого Ранульфа Рейна уже успела узнать, что его детство было ужаснее самого страшного кошмара. Он вырос, не зная ласки и заботы матери, привыкнув к жестокому характеру приемного отца и его тяжелым кулакам. Он был незаконнорожденным, и поэтому как благородные, так и простолюдины отворачивались от него, не желая принимать в свой круг. Уолтер же нарисовал ей еще более мрачную картину. Она узнала и о лорде Монтфорде, и о том, что, попав к нему на воспитание, Ранульф всего лишь сменил одного лютого хозяина на другого.
— Вы не слушаете меня, миледи?
Рейна слегка покраснела, одарив Уолтера смущенной улыбкой.
— Боюсь, что подобные кровавые истории никогда не возбуждали моего интереса. Скажите лучше, почему Ранульф все-таки настолько ненавидит благородных дам?
— А почему вы думаете…
— Не стоит юлить со мной, сэр. Или у вас вдруг память отшибло? Вы же сами сказали мне, что он не доверяет леди, когда пытались убедить меня выйти за него замуж. О! Вижу, вы вспомнили. Так что уж будьте любезны, расскажите мне о том неприятном опыте, что он имел с леди и который настроил его против всех нас.
Уолтер неловко помялся.
— Ему вряд ли понравится, если вы узнаете об этом.
— Все равно, расскажите мне. — Голос Рейны был мягким как шелк, однако на лице по-прежнему застыла гримаса напряженного ожидания. — Ведь благодаря именно вашему бойкому языку я вышла замуж за человека, к которому не уверена даже, что испытываю хоть немного симпатии, С вас причитается, сэр Уолтер. Он что-то невнятно пробормотал и виновато вспыхнул.
— Да он же убьет меня, если узнает, что я рассказал вам…
— Я вам это припомню…
Тон ее был более чем убедительным, это прозвучало как обещание все вспомнить в случае, если ей захочется от него избавиться. Однако ему было безразлично. Меньше всего он хотел, чтобы Рейна возненавидела Ранульфа, что вполне могло бы случиться, не узнай она его получше и не начни понимать. Если рассказ его заденет ее женское сердце, то он окажет тем самым неоценимую услугу своему другу.
— Хорошо, — сказал Уолтер. — Но сначала я должен предупредить вас, что у Ранульфа всегда возникали сложности в общении с женщинами.
— С такой-то внешностью? — недоверчиво фыркнула она. Он сердито взглянул на нее:
— Именно из-за этой внешности. Возможно, некоторые мужчины и готовы душу продать дьяволу ради того, чтобы выглядеть так, как он, но Ранульфу его красота никогда еще не приносила счастья. А кроме того, он просто копия своего отца, о котором не советую даже упоминать в его присутствии, ибо когда Ранульф только прибыл в Монтфорд, его тут же стали дразнить.
— Но разве в среде юных ребят это не обычное дело?
— Да, и он вполне нормально реагировал на их выходки, полагая, что они просто неизбежны, но это длилось лишь до того дня, пока он не увидел свое отражение. Дело в том, что в деревне зеркал или бочек с прозрачной водой не было, чтобы заглянуть в них и посмотреть на свое отражение, потому Ранульф и не знал, как выглядит, пока один из старших оруженосцев Монтфорда не сунул ему в лицо зеркало, чтобы доказать Ранульфу, что он действительно заслужил свое прозвище «хорошенькая горничная».
— И тогда он ужаснулся? — догадалась Рейна.
— Да, и до полусмерти избил того парня, что открыл ему правду. После этого случая его особенно не дразнили, однако он понял, почему за ним всегда ходили толпы девчонок, и это страшно его взбесило. Ведь до этого он думал, что интересен им как друг, как человек. А потом осознал, что только его внешность поражала их сердца.
— Вы полагаете, я поверю, что это ничуть ему не льстило?
— О! Не в столь юном возрасте, леди. К тому же женщин было так много: молочницы, кухарки, горничные… Все они собирались неподалеку, наблюдая за ним, хихикали и мешали тем самым нашим занятиям в саду. А тренировавшие нас рыцари, прекрасно знавшие, кто был виновником постоянных заминок, заставляли Ранульфа выполнять гораздо больше упражнений, чем любого из нас.
— А когда он повзрослел?
— О! Он за чистую монету принимал все то, что говорили ему девки. Однако он прекрасно понимал, что именно было нужно от него этим развратницам, а потом появилась леди Энн… Однако сначала была леди Монтфорд.
— Жена его господина?
— Да, леди, далеко позади оставившая расцвет своей красоты, она пыталась соблазнить пятнадцатилетнего подростка. О! Это было просто умопомрачительно. Однако сама леди так не считала, когда он умело обошел расставленные ею силки. Как разгневана тогда она была! И она решила утешить свое самолюбие, жестоко отомстив ему: она сказала своему мужу, что Ранульф пытался залезть в ее юбки, за что его, естественно, и выпороли на глазах у всех его друзей и воспитателей.
Рейна нахмурилась;
— Неужели он не стал защищаться?
— О, да ведь с самого начала никто не верил в эти обвинения, даже сам Монтфорд. Но разве назвали бы вы жену лорда лгуньей? Потому-то Ранульфа и выпороли, а многие влиятельные господа собрались тогда в Монтфорде, чтобы посмотреть на экзекуцию. Вот так и заметила его леди Энн, оверлордом которой был наш хозяин Монтфорд. Она была всего на год или чуть больше старше Ранульфа, такой нежной и чуткой, а улыбка ее была способна зажечь свет в ночной темноте, а глаза ее…
— Не стоит вдаваться в лирику, сэр, — сказала Рейна с видимым неудовольствием. — Итак, она была красива. Этого вполне достаточно.
