Шерри Томас - Обольщение красотой
По случаю лекции герцога Хелена облачилась в платье для прогулок из бархата насыщенного зеленого цвета. Бриджет, горничная Милли, суетилась вокруг нее, расправляя складки на ее юбке.
— Просто видение, — с готовностью согласилась Милли. — Мне всегда нравилось, как зеленое сочетается с рыжими волосами.
Венеция повернулась к ней.
— И ты тоже прекрасно выглядишь. — Горчичный цвет платья, сложный для большинства женщин, очень шел Милли, придавая ей свежий вид. — Герцог решит, что я преданная сестра и золовка и заслуживаю доверия. А затем предложит мне заведовать его личным музеем.
Хелена покачала головой.
— Как всегда, окаменелости на первом месте.
Венеция усмехнулась.
— Как всегда.
Она была настроена более оптимистично, чем нужно. Но на прошлой неделе они хорошо провели время, путешествуя по Коннектикуту и посетив живописные острова у побережья Массачусетса. Хелена казалась более похожей на себя, чем все последнее время. И Венеция надеялась, что к окончанию путешествия она полностью осознает всю опрометчивость своих поступков.
Хелена никогда не была легкомысленной и бездумной. Наоборот, в обычном состоянии она отличалась редкой проницательностью, когда дело касалось человеческого характера.
После их первой встречи с Милли, во время которой последняя не произнесла и десятка слов, Хелена сказала: «Фицу повезло. Она будет ему хорошей женой». Милли подтвердила ее суждение, став женой, о которой брат мог только мечтать.
И, конечно, оставался тот памятный случай, много лет назад, когда Венеция, нетерпеливая в своей влюбленности, вынудила сестру сказать, что та думает о Тони. Хелена неохотно ответила, что ему, кажется, не хватает внутренней силы.
Она оказалась права. Тем более странным выглядело ее собственное поведение, грозившее перечеркнуть все будущее.
Бриджет, удовлетворенная состоянием платья Хелены, повернулась к Милли.
— Что-нибудь еще, мэм?
— Нет, можешь отдохнуть сегодня.
— Спасибо, мэм.
В поездку они взяли только Бриджет. Горничная Венеции, Натти, страдала морской болезнью и осталась дома. Горничная Хелены оставила службу год назад, выйдя замуж, и сестра так и не нашла замены.
Тогда Венеция не придала этому особого значения. Хелена жила либо с ней, либо с Фицем и Милли, и могла воспользоваться услугами их горничных. Но теперь она задалась вопросом: не было ли это упущение преднамеренным? Без горничной, чьи обязанности вращались вокруг хозяйки, Хелена избавлялась от лишней пары глаз, которая могла бы отслеживать ее передвижения.
Неужели Хелена планировала свой роман, устраняя препятствия одно за другим? Это предположение не доставило Венеции радости.
Ладно, не все еще потеряно. Возможно, знакомство с весьма достойным и неженатым джентльменом — как раз тот толчок, который нужен Хелене. И наверняка здесь не обошлось без Провидения. Иначе герцог, неуловимый, как святой Грааль, не появился бы так внезапно на этом перекрестке их жизней.
Венеция потянулась за своими перчатками.
— Я готова предстать перед Лексингтоном. Кто со мной?
Они прибыли на час раньше, но Театр Сандерса, главная аудитория Гарварда, уже был набит людьми. Только в последнем ряду им удалось найти три свободных места рядом.
Милли огляделась по сторонам.
— Боже, посмотрите сколько здесь женщин.
Хелена поправила свою новую, достаточно роскошную шляпку.
— Неудивительно, когда докладчик — молодой и богатый герцог. Похоже, у тебя будут соперницы, Венеция.
— Может, им просто интересно, — беспечно отозвалась Венеция. — При таком количестве богатых наследниц, выходящих замуж за наших нищих лордов, должно быть, им не терпится увидеть англичанина, который не нуждается в деньгах.
— Ты ведь тоже не встречала такого, правда, Милли? — поддразнила золовку Хелена.
— Во всяком случае, не в моем браке, — фыркнула та.
— Твой нищий лорд по крайней мере красив, — заметила Венеция.
— Красивее, чем Аполлон, — согласилась Милли.
Комплимент мужу был произнесен деловитым тоном, без трепета в голосе и тени румянца на щеках.
И все же Венеция не переставала задаваться вопросом, не питает ли Милли тайную любовь к мужу, который женился на ней исключительно ради ее состояния. Он обращался с ней с неизменной любезностью и — в последние годы — с привязанностью. Но Венеция опасалась, что его сердце будет всегда принадлежать женщине, от которой он отказался во имя долга перед семьей.
— Шансы, что тебе так повезет, Венеция, — заявила Хелена, — близки к нулю. Говорят, герцог выглядит как горбун из Нотр-Дам.
— Хм-м-м, — произнесла Венеция, изобразив задумчивость. — Разве бывают молодые, богатые и уродливые герцоги?
А если бывают, это никак не относилось к герцогу Лексингтону, чье появление на сцене вызвало дружный вздох восхищения. Он и вправду был красив — не тонкой, юношеской красотой, которая привлекала Венецию, а резкими угловатыми чертами, глубоко посаженными глазами, прямым носом, высокими скулами и выразительным ртом.
Милли явно одобрила его внешность.
— Он похож на римского сенатора, такой же сдержанный и исполненный достоинства.
— А насколько древний у него род? — поинтересовалась Венеция.
— Очень древний, — отозвалась Милли. — Начиная с де Монфора, сражавшегося на стороне Вильгельма Завоевателя.
Тем временем гарвардский профессор, представлявший докладчика, пустился в пространные речи, повествуя больше о себе, чем о герцоге. Лексингтон, верный своему воспитанию, не проявлял ни скуки, ни раздражения, озирая аудиторию и собравшихся.
Венеция с облегчением отметила, что он достаточно высок для Хелены, чей рост порой отпугивал молодых людей, которые чувствовали себя неловко, если они не возвышались над своими спутницами. Она бросила взгляд на сестру в надежде увидеть в ее глазах искорки интереса. В конце концов, герцог обладал всеми качествами, которые Хелена, по ее словам, ценила в мужчинах. Но лицо Хелены выражало только вежливое внимание.
— Ну как, Венеция? — шепнула Милли. — Ты по-прежнему собираешься сделать его самым везучим герцогом на свете? — поинтересовалась она, напомнив Венеции, что та должна поддерживать видимость своей матримониальной заинтересованности в герцоге.
— Это зависит от размеров его окаменелости, — шепнула в ответ та.
Хелена издала полузадушенный смешок.
Венеция встревожилась. Она продолжала надеяться, что Хелена до сих пор девственница. Не то чтобы этот смешок развеял ее сомнения, но то, что Хелена поняла шутку практически мгновенно, когда некоторым из их незамужних тетушек понадобилась бы целая лекция, наводило на размышления.
