Барбара Бенедикт - Судьба
— Тебе все она сказала? — задал он странный вопрос. — А что она еще тебе говорила?
Ика покачала головой.
— Пойдем, — сказал Туза, взяв ее за руку, — ты должна кое с кем поговорить.
Она подалась назад, обеспокоенная такой поспешностью.
— Зачем, Туза?
— Лара была Прорицательницей. Если ты видишь ее в своих видениях, ты должна все рассказать главной жрице.
«Иди к Наоре, — вспомнила она совет Пасифаи. — Главная жрица поможет тебе бежать с острова».
Кивнув, она последовала за ним. Если кто и может спасти Язона, то это Наора. Наконец-то Ика найдет поддержку.
Наора услышала шум возле дверей и вышла из комнаты. Как она и ожидала, там стояла бычья танцовщица с этим молодым плясуном, Тузой.
— Хорошо, Туза, — сказала она, не пожалев для него улыбки. — Но теперь ты должен нас оставить.
Пока тот обижался, Наора разглядывала девушку. Те же темные волосы, нежная кожа. Должно быть, похоть ослепила Миноса, если он ничего не заметил и не заподозрил. Ведь очевидно, что эта девушка — дочь Лары.
— Мне нужна твоя помощь, — просто объявила Ика.
— Хорошо, дорогая, — ответила Наора, провожая ее в комнату и закрывая дверь перед Тузой. — А нам нужна твоя.
Язон сидел в клетке вместе с Дамосом и боролся с нахлынувшими на него воспоминаниями, боролся с правдой.
«Не Дори, — кричал внутренний голос, — но Ика».
Но по мере того, как все вставало на свои места, он все больше убеждался: она совершила предательство. Он должен был помнить, что женщины используют свое тело, чтобы похитить душу мужчин. Разве не этому учил пример его матери?
Поморщившись от боли, он вновь пережил тот момент, когда он посмотрел на Ику, стоявшую рядом с Миносом; как только их взгляды пересеклись, она отвернулась, не желая смотреть на него.
Боль сжала его сердце: в тот момент Ика посмотрела на Миноса и улыбнулась ему.
— Разве ты не помнишь? — побуждал его к воспоминаниям Дамос. — Там, на утесах Мессалоны, ты назвал ее предателем.
О да, теперь он хорошо помнил Ику, предавшую Дафну критским морякам. Дамос прав, обвиняя ее в предательстве. С самой первой встречи с ним она служила Миносу.
Однако даже сейчас Язон поймал себя на мысли, что хочет доказать ее невиновность.
— Но если она задумывала предательство, зачем же она оставалась со мной, лечила меня? Почему сразу не сдать меня царским воинам?
Дамос пожал плечами.
— У этих критян сильные плотские влечения. Ике хотелось завладеть тобой. И вот ей подвернулась возможность получить удовольствие. Но даже в похоти своей она не забывала о царе. И теперь не забудет, поскольку ты единственный свидетель убийства твоего отца.
— Ты как-то сказал, что любил Ику как сына… то есть как дочь.
— Она обманула тебя, мальчик, — мрачно добавил Дамос. — Обманула нас обоих, зная, что мы попадем в руки Миносу.
Язон поднялся и принялся расхаживать по клетке. Его друг прав, так почему же он хочет спорить с ним? Как бы он ни протестовал, факты против нее. Если Ика невиновна, почему она лгала ему?
Послышался шум, и Язон подошел к прутьям, чтобы посмотреть на нового пленника, которого вели солдаты. Это была женщина.
Она удивилась, увидев его здесь; он удивился не менее.
— Язон! — крикнула Дафна, принуждая стражников остановиться.
Он смотрел на женщину, столь желанную в его снах, и удивился, почему он не испытывает никаких чувств наяву. Наверное, потому, что он не находит ни нежности в ее глазах, ни теплоты. Но ведь, должно быть, она сильно напугана.
— Возможно ли это? — проговорила Дафна задыхающимся шепотом. — Ика сказала мне, что ты умер.
Ика знала, что Дафна находится рядом? Каждый раз, когда он рассказывал о своих снах или спрашивал о прошлом, она сознательно утаивала от него правду?
— Это она все сделала, — кричала Дафна, влекомая стражами к самой дальней клетке. — Кто еще знал, что я дочь Геркона? Из-за Ики меня отдают Минотавру.
Язон с силой сжал прутья решетки. Одно дело предать его — врага ее царя, но зачем же наказывать Дафну?
Царевну бросили в клетку. Лежа в грязи, она продолжала хныкать.
— Глупая женщина, — пробормотал Дамос.
Язон отвел взгляд, обуреваемый сомнениями. Он любил Дафну и обещал защищать ее, почему же сейчас он смотрит на нее с сомнением? Он невольно сравнивал ее с другой: его Ика никогда бы так не унижалась.
Но нет, глупости. Как он может знать, что бы делала Дори, если он сомневается в ее правдивости. Даже ее имя было обманом. Не Дори, а Ика забрала все, что у него оставалось: его веру, гордость, даже любовь. Когда-то Дафна пробуждала в нем любовь, а не жалость. Будь проклята Ика — зачем она его дурачила?
— Не плачь, пожалуйста, — сказал Язон царевне, пытаясь вновь пробудить в себе прежние чувства к ней. Он видел, что нужен Дафне. — Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя.
Царевна подняла грязное от слез лицо.
— Ведь ты приказал Ике защищать меня, — засмеялась она, повысив голос. — Ты взял с нее клятву.
Клятвопреступление еще больше усугубляло вину Ики.
— Я здесь, — сказал он твердо, скрывая горечь обиды. — Я теперь сам прослежу за тобой. — Но он понимал, что эти слова ничего не значат. Что он мог сделать, оставаясь в клетке?
Тем не менее Дафна подползла к решетке и поднялась.
— О, Язон, ты по-прежнему любишь меня? — спросила она. — Ты обещаешь быть моим супругом?
Он постарался вспомнить тот день, когда они были помолвлены, но перед глазами стоял только узел-бабочка, сделанный для Дори. Как аккуратно он старался связать его! Но он не заметил узелка, когда она танцевала на арене.
Дафна ждала ответа, но в это время к клеткам вновь подошли воины.
На этот раз их было семеро. Один из них указывал на пленников, а другие открывали клетки и выводили их. Тезей спросил их, что они задумали.
— Мы подбираем первую партию людей для Минотавра. Может, ты тоже хочешь прогуляться с ними, если такой любопытный?
Тезей широко улыбнулся.
— Забирайте меня. Это моя судьба.
Командир кивнул головой, отдавая приказ вытащить этого храбреца из его клетки.
— Да, кстати, — добавил он. — Не забудьте о женщине. Царь особенно настаивал на царевне Дафне.
Она заголосила еще до того, как солдаты подошли и стали вытаскивать ее из клетки.
— Ты должен помочь мне! Если ты любишь меня, ради богов, Язон, сделай что-нибудь! — громко вопила царевна, когда ее, упирающуюся, волокли мимо Язона.
Язон кричал и требовал ее освобождения даже тогда, когда солдаты и их пленники скрылись из виду. Устав от бесполезной ярости, он опустился на тюфяк. Дамос прав. С самого начала Ика лгала ему. Как хитро и холодно она все рассчитала — он умрет не героем.
