Джилл Барнет - Райский остров
– Правда?
Теодор кивнул и спокойно сказал:
– Теперь мускулы не торчат.
Хэнк усмехнулся:
– Это хорошо или плохо?
Мальчик пожал плечами:
– Наверное, хорошо, – и вернулся к сестрам и к рождественскому дереву. Он уселся рядом с ними на пол, больше не интересуясь ни следами акульих зубов, ни заштопанными ранами. Рождественские подарки – вот что снова занимало его.
Маргарет и Хэнк переглянулись.
– Кровожадный мальчуган, – засмеялась она, – и не очень тактичный. Кого-то мне сильно напоминает.
– Я очень деликатный, Смитти, сама посуди. Будь я проклят, если мне не хватает такта.
– Можно открывать подарки? – заныл вдруг Теодор.
– Конечно. – Маргарет встала и подала Хэнку руку.
Он засмеялся:
– Да что ты, дорогая, я прекрасно себя чувствую. – И поднялся одним движением.
– Все равно, возьми мою руку.
Хэнк внимательно посмотрел на нее, потом подхватил ее под руку, но, видимо, не этого хотела Маргарет – она ловко вывернулась и вложила ему в ладонь розовую жемчужину. Он ошеломленно уставился на свою ладонь, а она улыбнулась:
– Счастливого Рождества.
Хэнк подбросил жемчужину в воздух, поймал, усмехнулся, подмигнул ей, взял ее за руку, и они вместе пошли к детям. Маргарет сразу обратила внимание на то, что Мадди сидит в углу, в стороне, как будто не уверен, пригласят ли его. Она тут же зашептала что-то Теодору на ухо, тот немедленно встал, подошел к джинну, взял за руку.
– Счастливого Рождества, Мадди.
– Счастливого Рождества, хозяин.
Теодор подвел джинна к остальным. Подарков было множество, дети были счастливы. Хэнк потянул за веревку и завел волчок, который сделал для Аннабель. Малышка, смеясь, в восторге бегала за ним, хлопала ладошками, но никак не могла поймать. Теодор, едва получив наряд индейского воина, тут же превратился в Большого Вождя – Победителя Больших Окуней.
Лидия сидела важная, как дама на великосветском приеме. Она надела все подаренные ей ожерелья и бусы из раковин и воткнула в волосы все новые гребни и банты. Лидия походила на девочку, в которой просыпается женское начало, и в то же время была сущим ребенком: она не в силах была оторваться от козы и с упоением баюкала тряпичную самодельную куклу.
Мадди внезапно скрылся в своей бутылке и скоро появился в красно-зеленом облаке.
– Скорей смотрите! У Мадди теперь дым другого цвета.
Волшебное облако рассеялось, и перед ними предстал Мадди с полными подарков руками.
И праздник продолжался.
Теодор получил ракетки и волан для бадминтона, Лидия – шарманку, Аннабель – золотую чашечку, Маргарет – хорошенькую серебряную рамку для фотографий. Затем джинн достал из-за спины сверток и подошел туда, где сидел Хэнк. Чем ближе подходил Мадди, тем сильнее прищуривался Хэнк. Маргарет с интересом следила за обоими, гадая, что же между ними произошло. Наконец джинн вручил Хэнку нечто, завернутое в старые газеты. Тот что-то проворчал себе под нос, направился к единственному оставшемуся нераспакованным подарку, поднял его и сунул Мадди в руки.
– Вот тебе.
Присутствующие затаив дыхание ждали, когда будут сняты с пакетов желтоватая бумага и обертка из банановых листьев. Хэнк и Мадди сидели и смотрели на подарки, как на гремучих змей.
Маргарет решила ускорить события:
– Веселого Рождества вам обоим.
Никто не шевельнулся.
– Ты – первый, – сказал Хэнк.
– Нет. Ты. – Мадди скрестил руки на груди и упрямо выпятил подбородок.
Оба смотрели друг на друга, не отводя взгляда, и Маргарет торжественно объявила:
– Считаю до трех, и тогда оба открывайте.
Взглянув друг другу в глаза, они кивнули.
– Раз... два... три!
Оба продолжали сидеть неподвижно, и каждый пробормотал:
– Болван!
Тогда Маргарет пошла на крайние, непопулярные меры.
– Если вы сейчас же не развернете подарки, то я попрошу Теодора, и он усладит ваш слух двухчасовым концертом на губной гармонике соло.
Джинн и Хэнк в ужасе переглянулись, побледнели и одновременно вскрыли свои свертки. Последовала мертвая тишина.
Хэнк вытащил биту и мяч, отличную перчатку с ловушкой и бейсбольную кепку лучшей чикагской команды.
А Мадди? Мадди держал в руках ботинки Хэнка.
Луна стояла высоко над соломенной крышей в Рождественскую ночь. Доносились взрывы смеха, шутки и звуки шарманки. Меж щелей пробивался голубоватый свет, песок вокруг хижины блестел и искрился. Хэнк, прислонившись к стене, сидел в сторонке, наблюдая за детьми, Мадди и Маргарет.
Какие у нее все-таки исключительно красивые ноги! Она стояла, подхватив подол, и раскачивалась под звуки музыки. Теодор, Аннабель и Мадди держались за руки и танцевали. Лидия крутила ручку шарманки и играла польку. Хэнк тряхнул головой. Да, теперь он будет по-другому относиться к Рождеству. Оказывается, оно может быть веселым и задушевным праздником не только для детей.
Через некоторое время Маргарет подошла к чемодану, стоящему в другом углу комнаты, достала оттуда бальное платье и стала гладить руками шелковистую розовую ткань. Хэнк смотрел на нее и чуть не лопался от гордости. Господи, как тепло было у него на душе! Смитти улыбалась такой загадочной и нежной улыбкой, что голова шла кругом. Но вот она повернулась, подошла к нему и остановилась, прижав платье к груди.
– Спасибо за подарок.
– Тебе нравится?
Она кивнула, но потом подняла голову, выражение ее лица стало серьезным.
– Платье – великолепное, но... хотя... это бы не стоило, если бы, – она совсем замолчала, потом подошла ближе, положила руку ему на грудь, – я потеряла тебя.
Хэнк оглянулся на детей, потом положил на ее руку свою и пальцем правой руки коснулся ее губ. Никто из них ничего не сказал. Слова были им не нужны. Он провел пальцем по ее щеке, улыбнулся, кивнул в сторону платья и сказал:
– Надень его.
Она склонила голову:
– Пожалуй, если ты наденешь смокинг.
– Эту мартышкину одежду?
Она кивнула.
– Ну уж нет. Исключено.
Увидев, как вытянулось у нее лицо, Хэнк решил смягчить удар и добавил:
– Все равно он мне не подойдет. Будет мал.
– Почему ты так уверен, что платье моего размера?
– У меня глаз наметан, дорогая.
Маргарет отложила платье и достала из чемодана смокинг. Его нельзя было назвать маленьким, даже он вынужден был это признать. Маргарет повертела им в воздухе.
– Посмотри и убедись. Мне не кажется, что он маленький. Хэнк, пожалуйста.
– Ну хорошо. Но я соглашаюсь только потому, что сегодня – Рождество.
Он достал из чемодана все необходимое для переодевания. Последняя надежда была на то, что брюки окажутся короткими.
Но Маргарет окинула его холодным взглядом, показавшим ему, что она следит за ходом его мыслей. Хэнк пожал плечами.
