Барбара Пирс - Благородство и страсть
Уинни вздрогнула.
– Герцог мертв? – Голова у нее закружилась, и она ухватилась за отца, чтобы не упасть. Ее поразила мысль, что Кенан причастен к смерти Рекстера, хотя сердцем она не верила в это. – Убийцу поймали?
– Нет. – Выражение лица Бедгрейна смягчилось. – Ах, Уинни, девочка моя! Мне не нравится этот Милрой, но я же вижу: он не из тех, кто станет прятаться в тени и нападать на безоружного человека.
Ей стало легче от слов отца.
– Значит, вы думаете, что он не способен на убийство?
– Не совсем так, – поправил он. – Если бы такой, как Милрой, захотел убить, он бы не скрывался за тьмой ночи. Он бы прямо встретился со своим врагом, и все бы знали о его намерениях.
– Вы так говорите, словно понимаете его.
Томас прижал голову дочери к своей груди и крепко, но нежно обнял, как обнимал девочкой, когда хотел утешить ее.
– Да, понимаю. Если мужчина претендует на мою дочь, я Должен все о нем выяснить.
– Его жизнь была такой ужасной, – сказала Уинни, вспомнив, что Кенан рассказывал ей о своем детстве.
– Нам всем в жизни доставалось. Но он сумел сделать себя человека. Это должно тебе кое о чем говорить.
Уинни подняла на него глаза.
– Может, его и выгнали из этого дома, но он еще вернется.
Брук проснулась от прикосновения Типтона. Ее лицо исказил ужас, когда она обнаружила, что раздета.
– Вы в безопасности, леди А'Корт. Вы знаете, кто я? Дотрагиваясь до своих повязок, она медленно кивнула головой.
– Да, вы лорд Типтон.
– Простите, что разбудил вас. Вы так долго спали, что я подумал, что недосмотрел какую-нибудь рану на голове.
Постепенно вялость пропала из ее глаз. Брук приподнялась и села в постели, но Типтон уложил ее обратно на подушку.
– Я должна идти.
– Вы же доверяли мне до сих пор, леди А'Корт. – О том, что у нее не было другого выбора, он умолчал. – Вы помните, кто это сделал с вами?
К ее голубым глазам подступили слезы.
– Это он… м-мой муж.
Типтон сжал зубы, чтобы сдержать ярость. Бедной женщине пришлось столько вытерпеть от этого человека!
– И давно он вас бьет?
– Муж не бил меня, милорд. Ведь у него есть право поправлять меня, – проговорила Брук без запинки, словно эти слова были глубоко врезаны в ее памяти. – Я всегда была эмоциональной и вспыльчивой. Для меня была такая честь, что он выбрал меня, сделал графиней и всегда поправлял меня, когда я ошибалась!
Не в силах сдерживать слезы, молодая женщина разрыдалась.
Он подумал: «Как же ей должны были заморочить голову, если она так слепо верит во всю эту чушь».
– М-да, мадам, в последний раз вы еле выжили от его инструкций.
Она вытерла слезы ладошкой.
– Это была ошибка, случайность. Обычно он очень осторожен, и следов не остается. Но в этот раз он так разозлился, понимаете?
– Что же тут не понять, леди А'Корт.
Осмотрев ей спину и живот, он пришел к выводу, что муж избивал ее со дня свадьбы. Не все ушибы были поверхностными. Его волновало психическое состояние Брук, которая, казалось, искренне верила, что заслуживает такого жестокого обращения.
– Мне было так больно! Надо было думать о ребенке, и я сбежала. Уинни мне не приснилась?
– Нет. Вы приехали в дом Бедгрейнов и потеряли сознание. Уинни тут же вызвала меня.
Ее рука судорожно скользнула вниз и остановилась на животе.
– Ребенок? С ним все в порядке? Типтон не знал, как ему смягчить правду.
– Мне очень жаль. Ваш ребенок не выжил. Все эти Ушибы… – Хирург замолчал, увидев, что она отвернулась и начала всхлипывать.
– Это моя вина… моя вина, – повторяла она снова и снова.
Типтон ничем не мог помочь, кроме как взять ее за руку и дать выплакать свое горе Он мог вылечить ее раны, но не ту, что появилась у нее в сердце. Его мысли переключились на неуловимого лорда А'Корта. Этот человек заслуживал сурового наказания. До тех пор пока его не поймают и не посадят в клетку, как животное, Типтон позаботится о том, чтобы он не добрался до его больной.
– Мистер Милрой, как мило, что вы выполняете все капризы старой женщины! – воодушевленно прощебетала тетушка Молли.
Они прогуливались по дорожкам Кенсингтон-Гарденз. Кенан подстраивался под шаг пожилой дамы, которая, прихрамывая, одной рукой опиралась на трость, а другой – держала под локоть Кенана.
Улыбнувшись ей, он сказал:
– Мэм, если честно, я всего лишь покорно принял королевское приглашение.
Она фыркнула:
– Если вы человек покорный, то весьма удачно этим пользуетесь для получения желаемого.
– Давайте не будем ходить вокруг да около. У нас общая цель, и вы хотели достичь ее с самого начала.
– Моя племянница, – согласилась Молли, довольная, что они могут разговаривать в открытую. – Вы оказались самым сложным ухажером, мистер Милрой.
Образ Уинни всплыл у него перед глазами. Она прогнала его, решив, что для него важнее не она, а доказать свое право на наследство. Когда-то Милрой не стал бы с этим спорить.
– Что ж, мы квиты, – и я еще не встречал такой своевольной женщины.
Остановившись, миссис Бедгрейн принялась любоваться замком, видневшимся на горизонте.
– Итак, каковы ваши планы?
Носком ботинка он играл с гравием на дорожке. Судя по ее дружелюбному и заговорщическому настрою, Уинни еще не рассказала тетушке о своем ребенке.
– В последнее время все так запуталось. Лучше мне держаться на расстоянии. Сэр Томас наверняка приказал стрелять в меня, если я посмею приблизиться к их дому.
Тетушка Молли подняла руку, изящно затянутую в перчатку, и потрепала его за ухо с такой силой, что ухо заныло.
– За что? – спросил Кенан, потирая покрасневшее ухо.
– За то, что вы так просто сдались. Вы должны вынести все трудности, чтобы завоевать ее руку.
– Уинни не примет меня, – с горечью признал он.
– У девочки есть гордость и темперамент, и она может превращать их в оружие, когда ее кто-то обидел. Поговорите с ней, мистер Милрой: покажите, что для нее есть место в вашей жизни.
– А есть ли для меня место в ее жизни? Мне не стать тем человеком, которого Бедгрейн желает в мужья для своей драгоценной дочери. Правда, у меня есть деньги. Ей не придется голодать со мной. Но я есть и навсегда останусь внебрачным сыном Рекстера. Нас будут обсуждать на каждом углу. Как долго она сможет выносить все эти взгляды и сплетни, прежде чем возненавидит меня за это? А наши Дети? Мой позор падет и на них.
Увидев, как Молли снова поднимает руку, Кенан благоразумно отступил, чтобы она не дотянулась до него.
– Вы недооцениваете Уинни, если думаете, что она оставит вас из-за кучки жалких сквернословов. А вот вы?
вы докажете, что хотите большего, чем ее имя и тело? Если бы такой дерзкий вопрос задал мужчина, Милрой из него всю душу вытряс.
