Барбара Смит - Прекрасная изменница
Разрозненные кусочки мозаики наконец-то сложились в единое целое. Загадочные ответы. Шрам от пули. Нежелание рассказывать о прошедшем десятилетии. Признание нажитого богатства, которое он объяснял удачной игрой в карты.
Оказывается, Грант постоянно лгал. Обманывал ее самым бессовестным, наглым образом. У самой двери Софи высвободила руку и резко повернулась, чтобы посмотреть Гранту в лицо. И неожиданно увидела не близкого человека, а опасного незнакомца.
– Ты не собираешься отдавать Бахира в руки закона, – медленно изрекла она. – Боишься, что он расскажет магистрату об украденных у султана драгоценностях.
Грант молчал, обдумывая, что можно сказать, а о чем лучше умолчать.
– Всего одну драгоценность, – тихо произнес он. – Огромный, редкой чистоты рубин, который когда-то принадлежал царице Клеопатре. Камень носит название «Глаз дьявола».
Признание ошеломило Софи.
– Значит, ты действительно вор, – прошептала она. – He просто дразнил брата за обедом, а говорил правду.
– А вот это было ошибкой. Не думал, что правда когда-нибудь всплывет. – Грант взял Софи за руку и умоляюще заглянул ей в глаза. – Все в прошлом. Клянусь, не собираюсь продолжать прежние подвиги. Пожалуйста, поверь. Я забирал богатство только у тех, кто нажил его неправедным путем. Султан торговал опиумом, то есть практически убивал людей.
Грант пытался оправдать собственные действия. Надеялся, что возлюбленная простит преступления, как прощают невинные мальчишеские шалости. А она чувствовала себя оскорбленной, униженной и… разочарованной.
Софи вырвала руку и не терпящим возражения тоном скомандовала:
– Вернешь рубин Бахиру.
– Но у меня его нет. Продал в Риме агенту русского царя.
– В таком случае отдашь деньги, чтобы владелец смог выкупить камень.
– Слишком поздно. Кражу «Глаза дьявола» заказал царь. Он мечтал о рубине много лет и не уступит его ни за какую цену.
Софи вздрогнула от ужаса.
– Но если не вернешь драгоценность, – напомнила она, пытаясь придать голосу оттенок уверенности, – Бахир тебя убьет.
– Забудь о Бахире. С ним я разберусь.
– Что значит «разберусь»? Хочешь сказать, что убьешь его?
– Разумеется, нет. Всего лишь посажу на корабль и отправлю в Турцию. Больше он не вернется.
Грант выдержал ее взгляд. Софи захотелось броситься ему в объятия и простить все то, что он совершил. Но как можно ему доверять?
– Я не верю тебе.
– Ты же знаешь, что я не убийца.
Софи покачала головой.
– Думала, что знаю, однако ошиблась.
Да, теперь уже невозможно открыть правду о Люсьене. Нельзя позволить сыну оказаться в родстве с похитителем драгоценностей. Больше того, внезапно возник весомый повод раз и навсегда вычеркнуть Гранта из собственной жизни.
Изгнать и забыть – ради Люсьена.
Ледяным тоном Софи произнесла:
– Впредь твое появление в Малфорд-Хаусе крайне нежелательно. Держись подальше и от меня, и от моего сына. Иначе я вынуждена буду обратиться в суд.
Глава 22
13 декабря 1701 года
Вчерашний вечер оказался счастливейшим в моей жизни! Наконец-то мне довелось встретиться с Уильямом. Вот точный отчет о моем побеге. Надзирательнице после обеда стало нехорошо (наверняка от желчных мыслей). Она потребовала полного внимания Лэдди и еще нескольких слуг. К счастью, в суматохе обо мне начисто забыли.
Горячее сердце преодолело все препятствия. Быстрее ветра я надела пелерину и вырвалась в холодную тьму. Не думая ни о разбойниках, ни о ворах, поспешила по пустым улицам в меблированные комнаты, где живет возлюбленный.
Из дневника Аннабел Чатем-Рамзи, третьей герцогини Малфорд– Зря вы не разрешили мне перерезать бандиту горло, – посетовал Рен. – Негодяй непременно вернется, вот увидите!
Серый свет утра резал глаза. Грант вошел в гардеробную и направился прямиком к умывальнику, чтобы сполоснуть лицо холодной водой. Голова раскалывалась от боли.
Вчера, поздно вечером, он отвез Софи домой. Потом вернулся к себе, забрал связанного Бахира и переправил в порт. Разыскал готовый отплыть в Константинополь корабль, заплатил капитану кругленькую сумму и получил обещание держать турка в трюме до прибытия на место.
Завершив операцию, вернулся домой и напился до беспамятства.
– Не могу убить человека, – мрачно ответил он и потянулся за полотенцем. – Еще не окончательно опустился.
А вот Софи считала, что окончательно. Смотрела холодными, недоверчивыми глазами. Возможно, она права. Во время схватки в кабинете ярость окончательно затмила разум: еще немного, и налетчику пришел бы конец. Но одно дело – убить, защищая собственную жизнь, и совсем иное – лишить жизни связанного, беспомощного пленника с кляпом во рту.
– Вот еще! – фыркнул Рен, подавая господину полотенце. – Я мог бы сам все сделать: отомстил бы за удар по голове.
Пульсирующая боль в висках обострилась. Как постыдно он ошибся в причине обыска в спальне и гардеробной! Оказывается, вовсе не Софи наняла вора, чтобы найти письмо Роберта. Всего-навсего Бахир разыскивал «Глаз дьявола». Он же прятался ночью в конюшне и украл коня. Гранта мучило раскаяние в ложном обвинении Софи. Она не убивала Роберта, а он до такой степени сосредоточил расследование на одной-единственной версии, что упустил все другие нити. Как только позволит голова, надо будет всерьез обдумать вопрос о невиновности герцогини.
– Такой кусок дерьма не должен жить на свете, – не стесняясь в выражениях, заключил Рен.
Грант и сам чувствовал себя дерьмом. Даже обильное возлияние не смогло стереть из памяти ужас и отвращение, с которыми Софи встретила известие о воровстве. Смотрела на него как на мерзкое пресмыкающееся.
«Впредь твое появление в Малфорд-Хаусе крайне нежелательно. Отныне держись подальше и от меня, и от моего сына, иначе я вынуждена буду обратиться в суд».
Грант отбросил полотенце, подошел к прессу для одежды и наугад вытащил рубашку.
– Вот свежая, накрахмаленная. – Рен протянул другую, белоснежную. – Сам гладил, пока вы спали. И привел в порядок кабинет.
Камердинер явно гордился собой. Грант взял рубашку.
– А который час?
– Скоро полдень.
– Боже милостивый! Почему же ты мне раньше не сказал?
– Пожалуй, прикажу подать вам крепкий кофе и сытный завтрак.
Верный слуга закрыл за собой дверь прежде, чем Грант успел предупредить, что при одной мысли о яичнице с ветчиной его тошнит.
Грант занялся бритьем. Сегодня предстояло продолжить допрос слуг в Малфорд-Хаусе. Особенно хотелось побеседовать с буфетчицей – той самой, которая предпочла упасть в обморок, едва услышав об ухаживании Эллиота. Если ей известно о кузене что-нибудь серьезное…
