Джулия Лонг - Опасные удовольствия
Судьбой был назначено так, чтобы Эверси и Редмонды один раз в поколение разбивали друг другу сердца.
– Видишь ли, Айзая, – продолжала Фанчетта, обращаясь к своему мужу с мягким упреком и вкрадчивым презрением в голосе, – матерям нельзя доверять хранить секреты, когда на карту поставлена жизнь их детей. Несколько недель назад я получила письмо от миссис Эверси с мольбой о помощи. Она знает, что я терпеть не могу Эверси, но, понимаешь, она была убеждена, что это ты приложил руку к тому, что ее сына признали виновным. В конце концов, все прошения об освобождении Колина тормозились. Она просила у меня прощения очень лаконично, скорее, формально, я думаю, но призналась, что совершенно уверена, что Колин – твой сын. Представляешь себе мое состояние? – Фанчетта перевела взгляд на Колина. – Я ни на секунду не поверила в вашу невиновность, мистер Эверси, но ни одна мать не поверит, что ее сын убийца, и миссис Эверси – не исключение. Айзая… – Она опять посмотрела на мужа. – Я просто не могла этого допустить. Не могла позволить тебе убить собственного сына.
Айзая поднес руку к лицу, она заметно дрожала. Колин видел, как вздымаются его плечи от глубокого дыхания. Вместе с этим дыханием к нему вернулось самообладание, и он опустил руку.
– Фанчетта… – тихо произнесла Редмонд. – Неужели ты поверила, что я сделал бы это для Колина Эверси?
Он не сказал «для Колина» или «для мистера Эверси». Он сказал «для Колина Эверси».
– Я знаю, что ты ненавидишь Эверси, – тихо заметила миссис Редмонд. – По очень многим причинам.
Редмонд молчал.
Колину вдруг захотелось присесть, и из-за этого он чувствовал себя полным идиотом. Мэдлин смотрела на него, темные глаза светились добротой. Глупо, но эта доброта раздражала его, потому что он в ней нуждался.
– Миссис Эверси думала, что я могу повлиять на тебя, Айзая, – рассказывала Фанчетта. – Но я не могла рисковать, потому что была уверена, что это ты организовал исчезновение Хораса Пила. Поэтому я взяла это дело в свои руки, и все получилось, – довольным голосом заметила она.
– Так это вы шантажировали всех этих людей, миссис Редмонд? – изумился Колин. – Как вы умудрились…
– О нет, – смутившись, ответила миссис Редмонд. – Вы говорите шантаж? Людей шантажировали? Ну что ж, если кого-то шантажировали, то все это из-за того, что Айзая лишил меня денежного содержания. Айзая, ты заставил меня просить денег у Бакстера. А я – Редмонд, урожденная Тарбелл. Я не должна ни о чем просить, – резко сказала миссис Редмонд. – Поэтому я поменялась ролями с Бакстером.
– Бакстер помогал тебе в этом, Фанчетта? – Редмонд говорил очень спокойно.
– Поскольку ты лишил меня денежного содержания, Айзая, у меня не было средств заплатить за спасение Колина Эверси. Я попросила Бакстера дать мне денег. Он был груб со мной. – Фанчетта залилась румянцем при одном лишь воспоминании об этом. – Он отказался дать мне даже фартинг. Но один из моих секретов, Айзая, заключается в том, что я намного умнее, чем ты думаешь. Поэтому я сказала Бакстеру, что знаю о его романе с новой служанкой, мисс Дейзи По, и что я выгоню его, если он не сделает то, о чем я его прошу. Короче говоря, я заставила его заплатить за неуважение ко мне. Но поскольку мы не могли потратить много денег так, чтобы ты не заметил, Айзая, я предложила Бакстеру попытаться оплатить спасение Колина Эверси с помощью чужих секретов, точно так, как этого добилась от него я. Таким образом, он стал моим слугой. Он работал на нас обоих, Айзая. Забавно, правда? Бакстер сделал свою работу, потому что Колин Эверси был спасен, и ни один фартинг из твоих драгоценных денег, Айзая, не был потрачен в процессе подготовки.
Боже мой! Значит, он жив, подумал Колин, в основном потому, что Фанчетту Редмонд лишили ее денежного содержания.
У него в мозгу мгновенно выстроилась цепочка событий: Дейзи По, сестра Мэри По, рассказала Бакстеру похитителе трупов Критчли, который сообщил Бакстеру, что эти трупы приобретает доктор Огаст. Бакстер шантажировал доктора Огаста, и тот рассказал ему о графине и Гарри. И с помощью этой информации Бакстер шантажировал Гарри и заставил его стать анонимным посыльным, который носил деньги и записки в «Логово и игра». И Критчли в обмен на укрытие Хораса Пила, разрешили воспользоваться экипажем клуба для перевозки трупов с последующей их отправкой в Эдинбург, и Роберт Белл выступал в роли кучера. Бакстер расплачивался с Мэдлин и Хорасом из прибавки к собственному жалованью, которую ему давали. В тот момент он, должно быть, был в отчаянном положении.
Потом он попытался убить Мэдлин, когда не смог найти ста пятидесяти фунтов для окончательного расчета.
Роберта Белла наняли управлять экипажем клуба, мистер Бакстер сделал в книге запись о повышении собственного жалованья, и эта дотошность в ведении записей сыграла свою роковую роль. Не только Маркус увидел эту запись, но и Редмонд.
Колин подумал, что никогда не узнает наверняка, нанял ли этого человека Айзая Редмонд или он сделал все по собственной воле.
– Итак, за жизнь Колина Эверси я заплатила чужими секретами, – подытожила Фанчетта. – А теперь один из твоих секретов стоит перед тобой, Айзая.
– Он мне не отец. – В голосе Колина прозвучала угроза.
– Дорогой мой, я могу показать письмо вашей матери, – тихо сказала Фанчетта. – Я бы не стала напрягаться до такой степени, если бы не получила его. Возможно, это была просто уловка, чтобы рассчитывать на мою помощь в вопросе вашего освобождения. Но большинство женщин нелегко делятся подобными секретами, особенно с теми, кого, несомненно, считают своим врагом. Если вы спросите об этом свою мать, она, возможно, станет отрицать это. Я бы сделала именно так, особенно теперь, когда вы живы. И хотя, мистер Эверси, я не могу искренне сказать, что верю в вашу невиновность, я совершенно точно знаю, что это такое – потерять сына. Во мне нет жестокости.
Айзая Редмонд продолжал хранить молчание. Лицо оставалось бледным, с землистым оттенком, но спина выпрямилась, он смотрел на свою жену так, словно никогда в жизни не видел ее.
В этом взгляде было нечто большее, чем простое обаяние.
В тягостной тишине, которая установилась в комнате, Колину хотелось прикоснуться к Мэдлин, которая не спускала с него глаз. Она хотела, чтобы он чувствовал в ней друга, Колин это знал.
Наконец Айзая Редмонд медленно повернул голову и посмотрел на пистолет Колина.
Колин вздохнул, заблокировал пистолет и спрятал его в сюртук. Он надеялся, что никогда больше не будет пользоваться пистолетом. Колин бросил взгляд на Мэдлин. Она тоже заблокировала пистолет и опустила его.
– Фанчетта. – Редмонд произнес имя жены, и если бы Колин не знал, он мог бы подумать, что в этом невыразительном слове кроется намек на признание вины.
