Барбара Картленд - Очарованная вальсом
Невольно Ванде вспомнились слышанные еще в детстве истории про ведьм, которые могли вредить своим соперницам на расстоянии с помощью черной магии. Они наносили жертвам смертельные удары без внешних следов, не оставлявшие и шанса на то, чтобы выжить.
Ванда физически ощущала ненависть в цепком взгляде Екатерины, который словно касался ее холодным пальцем, или, как говорила ее старая няня, «пробирал до костей».
Весь обратный путь, сидя в карете, она мысленно упрекала себя. Под меховой полостью рука Ричарда сжимала ее руку — пальцы у него были сильными, надежными. Он ничего не сказал, не сделал ничего, что могло бы заставить Ванду подумать, что он заметил Екатерину в театре. Если эта женщина в прошлом и стояла между нею и Ричардом, то теперь все кончено, и просто глупо так волноваться.
Тайком, так, чтобы не увидела баронесса, Ванда прижалась щекой к плечу Ричарда. Этот жест был необходим ей для уверенности. Ричард заметил это ее движение и крепче сжал ее пальцы.
— Ты не устала?
Этот простой вопрос, в котором было столько нежности и заботы, заставил ее улыбнуться.
— Мы поедем на бал в зал Аполло?
Баронесса рассмеялась.
— У вас в последнее время было мало развлечений, что вам не хватает этого праздника для простонародья?
— А в чопорных гостиных меня клонит в сон, — весело отозвался Ричард. — К тому же в Аполло сегодня объявлены тирольские певцы. Поедемте послушаем йодли?
И Ричард пропел один, вызвав у своих дам новый приступ смеха. В поведении Ричарда было столько мальчишеского задора, что баронесса не устояла.
— Юность — болезнь заразная, — проворчала она, пряча за воркотней состояние крайнего удовольствия. — Боюсь, мне придется ответить согласием…
И предавалась веселью баронесса в Аполло не меньше Ричарда с Вандой. Устроенный здесь общественный бал не походил на помпезные развлечения, которые устраивались для высоких гостей конгресса. Здесь венцы веселили самих себя, искренне, от всего сердца. А разве найдется житель Вены, в сердце которого не живет любовь к музыке, танцу, поэзии? Пришедшие на праздник с детским восторгом и непосредственностью танцевали мазурки, полонезы, вальсы…
На собравшихся не было роскошных платьев, парадных мундиров, драгоценных украшений, но было в их дружелюбии столько искренности и теплоты, каких Ванда не встречала ни в Хофбурге, ни во дворце Разумовского, ни в каком-либо другом месте, куда стекались вельможи и сливки высшего общества.
Зал Аполло представлял собой зрелище фантастическое.
— Мы непременно должны взглянуть на турецкую беседку! — азартно воскликнула Ванда. — Я слышала, как в толпе говорили о ней.
— Можно еще посмотреть лапландскую хижину и китайскую пагоду, — отвечал Ричард, который уже бывал здесь.
— Я не хочу ничего пропустить! — в восторге крикнула Ванда. — Покажи мне все-все!
В окружавших главный зал галереях можно было найти архитектурные сооружения на любой вкус. А посреди огромного обеденного зала был водружен камень, на котором был сооружен водопад: вода лилась с покрытого цветами и папоротником уступа и растекалась по каменным бассейнам, в которых плавали изумительной красоты рыбки.
Постоянные посетители зала Аполло были всегдашним объектом язвительности и мелких насмешек баронессы, но сейчас она была немало удивлена, узнавая знатных гостей австрийского императора, снующих в толпе среди венцев отнюдь не богатых и вовсе не знаменитых. Переодетые вельможи заигрывали с хорошенькими продавщицами и искренне верили в то, что их инкогнито никем не раскрыто.
Ванда танцевала с Ричардом, и он прижимал ее к себе сильнее, чем это принято на официальных балах.
— Я счастлива, так счастлива, что хотела бы танцевать с тобой вечно, — прошептала она.
— Еще один чарующий вальс? — поддразнил он ее.
Ванда покачала головой:
— Сейчас не так, как в ту ночь. Тогда ты был для меня незнакомцем, и я побаивалась тебя, хотя и заинтересовалась тобою. Теперь я люблю тебя. Ах, Ричард! Я так счастлива, что не могу выразить этого словами. — Глаза ее сияли.
— Ты так на меня смотришь, — тихо ответил Ричард, — что я просто вынужден тебя поцеловать!
— Не думаю, что этим ты шокируешь здесь кого-то… кроме меня, — с вызовом ответила ему Ванда, бросая на него призывный взгляд из-под полуопущенных ресниц.
— Да ты флиртуешь со мной? — с изумлением вопросил Ричард.
— Надеюсь, да, — игриво отвечала Ванда. — Если это именно то, что называется флиртом…
— То, то, — самодовольно подтвердил Ричард, и лицо его расплылось в улыбке от уха до уха. — Еще какое то! И где только ты этому научилась? Впрочем, неважно… Но если ты вздумаешь повторить это с кем-то другим, предупреждаю, что нашлепаю тебя или задушу до смерти… поцелуями!
И оба залились смехом. Так легко им было смеяться тогда! Для тревожных мыслей и насущных забот просто не было места. Вокруг царил праздник. Весь мир для них был окутан волшебной дымкой, излучал восторг, счастье и радость… Лишь много позже, оставшись одна в своей спальне, Ванда вдруг вспомнила Екатерину и горевшую в ее глазах ненависть.
Теперь она знала: Екатерина ее похитила, прибегнув к злому обману. Выманила из дома и повелела ее увезти. Но куда?.. Сани были уже за пределами Вены и неслись теперь так быстро, что она не успела бы даже крикнуть, чтобы позвать на помощь кого-то из случайных прохожих, да их уже и не было рядом. «Не выпрыгнуть ли ей из саней», — подумала Ванда, но решила, что это слишком рискованно, и не только потому, что можно повредить ноги. При ударе она легко могла потерять сознание, и тогда ее просто втащили бы назад, в сани, прежде чем она успеет сделать хотя бы шаг.
Да еще меховой полог. Это почти непреодолимое препятствие для побега! Кроме того, в санях, помимо нее, сидели двое — мужчины, кучер и грум, и теперь, когда один уже посмел к ней прикоснуться, Ванда опасалась их грубости.
Русских она уважала, но почему-то боялась. Они не были похожи на других людей. Она припомнила все, что говорил о них Гарри, и ей стало еще страшнее. Спрашивать о том, куда они везут ее, было совершенно бессмысленно, но она понимала: не исключена возможность, что везут ее туда, откуда родом Екатерина, в Россию.
Ванде хотелось кричать, причем не только от страха, но в знак протеста. Похищение противоречило всем здравым европейским цивилизованным нормам. То, что произошло с нею, графиней Вандой Шонборн, было невероятно, неслыханно для девятнадцатого века!
Ванда на секунду прикрыла глаза ладонью, словно опасаясь удара. Чего можно ожидать от похитителей? Ненависть в глазах Екатерины была совершенно очевидной, неподдельной, и хотя коварная княжна осталась в Вене — в России Ванде уже не спрятаться от ее мести.
