Карен Рэнни - Необычная гувернантка
– На жизнь Роберта слишком часто покушались, чтобы я мог чувствовать себя спокойно, оставаясь вместе с ним в Крэннок-Касле.
– Вот как?
– А вас, отец, по-видимому, не слишком волнует благополучие мальчика.
– Я его опекун. Разумеется, меня волнует его благополучие.
– Вам известно, что кто-то стрелял в него? И кто-то отравил его пищу?
Боковым зрением Беатрис уловила едва заметное движение, где стоял Гастон, молчаливый и незаметный, как всегда.
– Роберт – очень впечатлительный ребенок. У него слишком развито воображение. Он видит духов там, где их нет.
Роберт с несчастным видом уставился на свои башмаки.
– На этот раз воображение Роберта здесь ни при чем, – вмешалась Беатрис. – Я была с ним, когда это произошло.
– В таком случае, полагаю, если вас не будет рядом, с мальчиком больше ничего не случится. Я освобождаю вас от обязанностей гувернантки, мисс Синклер. Ваша способность навлекать несчастья на себя и других вряд ли сослужит Роберту хорошую службу.
– Так вы меня увольняете? Вот как вы пытаетесь защитить Роберта?
– Да, мисс Синклер. Я пытаюсь защитить Роберта, избавив его от вашей опеки. Моему племяннику следует вернуться в Крэннок-Касл. – Он повернулся к мальчику. – Роберт, мы уезжаем немедленно. Тебе не место в Эдинбурге.
– Я не поеду.
Роберт встал и угрюмо посмотрел на дядю. Беатрис с удивлением заметила, что мальчик не дрожит, как это обычно бывало при столкновении с Камероном.
– Разумеется, ты поедешь, дитя мое.
– А я не разделяю вашей уверенности, отец. – Девлен шагнул к Роберту, встал позади мальчика и положил руки ему на плечи. – Роберт никуда не поедет. Я уже связался со своим адвокатом и собираюсь оспорить ваше опекунство.
Камерон изменился в лице. Благодушный насмешливый мужчина с безукоризненными манерами вдруг куда-то исчез. Беатрис увидела перед собой охваченного яростью калеку. Лицо его побагровело, руки с такой силой вцепились в подлокотники кресла, что костяшки пальцев побелели.
– Роберт останется здесь, со мной, до решения суда, отец, – заявил Девлен. – И советую вам вернуться в Крэннок.
– В мое отсутствие можете притворяться, что вы и есть герцог Брикин, – добавил Роберт.
Выражение глаз дяди не сулило племяннику ничего хорошего. Камерон сделал знак Гастону. Тот подскочил к креслу хозяина и проворно покатил его прочь из комнаты. Когда они скрылись за дверью, Беатрис повернулась к Девлену.
Роберт угрюмо окинул взглядом дверной проем.
– Он желает моей смерти.
Беатрис не нашлась что ответить. К ее ужасу, голос Роберта звучал совершенно бесстрастно – словно чудовищное злодеяние, в котором он обвинял дядю, было делом обыденным.
– Мне можно остаться, правда, Девлен?
– Да, Роберт, – торжественно заверил мальчика кузен. – Беатрис едва не заплакала, увидев искаженное мукой лицо Роберта. Его глаза потемнели от горечи, разочарования и боли. Таким же было лицо Беатрис после смерти родителей. – Пойдите-ка и спросите кухарку, готов ли обед, – попросил Девлен.
Роберт кивнул и вышел из комнаты.
– Мой отец всегда был разочарован жизнью. – Девлен пожал плечами. – Помню, как он пришел в ярость, когдаего брат унаследовал титул. Он часто говорил мне, что дядя скорее предпочел бы стать ученым, нежели главой семьи.
– Камерон хотел бы занять его место.
– Ему судьбой было назначено стать герцогом. Хотя бы в мечтах.
– Неужели он мог причинить зло Роберту?
Девлен не ответил. Он подошел к камину, поднял кочергу и принялся перемешивать угли. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он повернулся к Беатрис.
– Я уже несколько недель задаю себе тот же вопрос. С тех самых пор как узнал о странной предрасположенности Роберта к несчастным случаям.
– Но кто может стоять за покушениями, если не твой отец?
– А как насчет Гастона? – Это предположение так обескуражило Беатрис, что Девлен, глядя на нее, не смог сдержать улыбку. – Гастон – преданный слуга. Он, если можно так сказать, ноги моего отца. Весьма вероятно, что покушения – его рук дело.
– Когда в Роберта стреляли, я пришла к Гастону, – пробормотала Беатрис.
Она вспомнила, что нашла его в кухне, недалеко от двора. Гастон вполне мог видеть, как юный герцог и гувернантка поднимаются на холм.
– Проще всего начать себя обвинять, оглядываясьна прошлое. Я и сам часто этим грешу. Почему я с самого начала не забрал Роберта из Крэннок-Касла?
– Если бы ты его забрал, мы никогда бы не встретились.
– А я уверен, что мы все равно встретились бы. Возможно, при других обстоятельствах.
– Значит, это судьба?
– Ты говоришь так, будто сама в это не веришь, – улыбнулся Девлен.
Беатрис покачала головой.
– А разве ты веришь в судьбу?
– Разумеется, верю.
– А ведь судьба вполне могла бы сложиться так, что и ты когда-нибудь стал бы герцогом.
– Я вполне доволен своим нынешним положением и легко обхожусь без титула.
Беатрис склонила голову набок, разглядывая собеседника. Их взгляды встретились, и уголок рта Девлена насмешливо дернулся вверх.
– Ты разочарована?
– Господи, как это тебе пришло в голову? – с искренним недоумением спросила Беатрис и рассмеялась. – Ты богат. Живешь в роскоши. Ты красив как принц. Зачем тебе еще и титул? Это было бы уже чересчур.
– Я заработал себе состояние, потому что не хотел ни от кого зависеть. А внешность человек не выбирает.
– Сейчас ты доказал, что я права. Но ты заносчив, как настоящий герцог.
– Я все задаю себе вопрос: откуда ты так хорошо меня знаешь? – улыбнулся Девлен.
– Не так уж и хорошо. Я всего лишь гувернантка, а теперь даже и этим не могу похвастать.
– Ты мой добрый ангел.
Беатрис с улыбкой погладила лацкан сюртука Девлена и прижала ладонь к его груди.
– А ты мой восхитительный дьявол.
– Ты меня пугаешь, – смущенно признался Девлен. Его взгляд внезапно стал серьезным, лицо приняло растерянное выражение, как у человека, вынужденного говорить правду.
Беатрис нежно коснулась ладонью его щеки. Девлен тоже пугал ее. Вернее, пугало чувство, которое она начинала к нему испытывать.
– Девлен…
Он наклонился и поцеловал ее. Это был мягкий и ласковый поцелуй, лишенный страсти.
– У меня есть кое-какие дела. Меня ждет работа.
– Да.
– Мы еще не обедали.
– Нет. – Беатрис качнула головой.
– Стоит мне тебя поцеловать, и я уже не могу остановиться.
– Мне очень жаль, – улыбнулась она.
– Уверен, ты нарочно это делаешь.
– Не совсем.
– Я думал, что когда-нибудь ты изменишь мою жизнь.
– Правда? И как, изменила?
– Больше, чем ты можешь себе представить.
