Дженнифер Маккуистон - Лето возлюбленных
– Вы не устаете это повторять, но на самом деле это я не подхожу вам.
Она ожидала, что Дэвид станет возражать, заверять, что она ошибается, но он не сделал ничего подобного, только кивнул.
– Это означает, – продолжила тогда Кэролайн с ужасающей уверенностью, – что я достаточно хороша, чтобы кувыркаться со мной в волнах, но недостаточно, чтобы дать мне брачные обеты. Ну так позвольте кое-что сказать вам, Дэвид Кэмерон. Уроки закончены. Я не нуждаюсь в вашей жалости, и мне не нужно ваше предложение. Как выяснилось, я в состоянии сама решить свои проблемы.
Глава 30
Воскресная служба оказалась настоящим мучением.
Кэролайн сидела, напряженно выпрямившись, на семейной скамье, одетая в платье с узором из цветков лаванды. Ее мысли были заняты чем угодно, только не службой. Внутри она ощущала пустоту, снова и снова прокручивая в голове слова Дэвида. Ее внимание отвлеклось лишь однажды, когда участникам завтрашних соревнований было предложено благословение. А затем служба закончилась и Кэролайн вышла на яркое солнце вместе с остальной толпой, обсуждавшей последние новости, опубликованные в «Брайтон газет». Пенелопа шагала чуть впереди нее.
На церковных ступенях ее перехватил Дермот. Как всегда, он выглядел дьявольски красивым, и Кэролайн заметила по меньшей мере двух девиц, которые строили ему глазки с другой стороны улицы. Ей польстило, что она удостоилась столь обаятельной улыбки, но когда улыбнулась в ответ, ей пришло в голову, что она удостоилась гораздо большего.
Она удостоилась предложения руки и сердца от этого безупречного образчика мужчины. И даже если мистером Дермотом руководил скорее расчет, чем романтические чувства, даже если его интерес основывался на мифическом образе, сотворенном чрезмерным употреблением виски и Дэвидом Кэмероном, приписавшим ей несуществующие достоинства, выбор теперь за ней.
Тот самый выбор, в котором ей отказывал Дэвид Кэмерон.
– Доброе утро, Кэролайн, – сказал мистер Дермот, отвесив низкий поклон. – Я ждал вас в надежде перемолвиться словом насчет моего предложения.
Кэролайн молчала, глядя на него, и ее желудок содрогнулся. Близость Дермота не возбуждала в ней тех бурных эмоций, которые она испытывала рядом с Дэвидом. Но если недавний опыт чему ее и научил, так это осознанию, что в отношениях между мужчиной и женщиной гораздо безопаснее позволять себя обожать.
Она не нужна Дэвиду Кэмерону. В отличие от этого мужчины. Так почему же колеблется?
– Я обдумала ваше предложение, – сказала наконец Кэролайн, приняв решение. – Оно произвело на меня самое благоприятное впечатление.
Он выглядел польщенным.
– Достаточно благоприятное, чтобы принять его?
Кэролайн кивнула.
– Думаю, мой ответ «да». Я выйду за вас.
Его белые зубы сверкнули в улыбке.
– Что ж, отлично. – Он нетерпеливо оглядел публику, выходившую из церкви. – А вот и Дафингтон с матерью. А за ними Бренсоны. Вы не против, если я сообщу им радостную новость?
Кэролайн встревожилась, не желая поручать Дермоту, грудь которого уже гордо раздулась, столь деликатное дело.
– Я предпочла бы сделать это сама, если вы не возражаете. Пожалуй, надо сказать им прямо сейчас, чтобы не держать в неизвестности.
Улыбка Дермота слегка поблекла.
– В таком случае позволите нанести вам визит завтра?
– Разве вы не участвуете в соревнованиях? – удивилась Кэролайн, испытывая необъяснимое нежелание планировать завтрашний день, не говоря уже об остатке жизни с мужчиной, предложение которого только что приняла.
– Соревнования в одиннадцать. Но, может, позже? Мы могли бы объявить новость вашей семье, а также отпраздновать вместе мою победу.
Кэролайн приподняла бровь в ответ на его браваду, но обратила свой инстинктивный протест в согласие.
– Звучит заманчиво. Приходите к чаю. Вполне подходящее время, чтобы объявить о помолвке.
Дермот отбыл, насвистывая легкую мелодию, которая казалась неуместной, учитывая задачу, которая стояла перед Кэролайн. Отказать Дафингтону и Бренсону оказалось минутным делом, но оно оставило Кэролайн опустошенной и взвинченной. Не столько потому, что разочаровала их, сколько из-за сознания, что отрезала пути к отступлению, словно, отклонив другие предложения, сделала предложение мистера Дермота более реальным.
Когда Кэролайн вернулась домой, было около часу дня. Если бы вчерашний день прошел иначе, то с Дэвидом они встретились бы в бухте примерно в это время, но она не могла предстать перед ним сейчас, даже если он и сочтет ее трусихой. Слова, которыми они обменялись, и его твердое нежелание сделать ей предложение застряли в желудке, как вчерашний завтрак. Что бы ни обещали друг другу, они в расчете. Она сказала Дэвиду, что уроки закончены и что он свободен от всех обязательств, но это значит, что она тоже не обязана выполнять свои обещания, в том числе и не плавать одной, которое дала Дэвиду. Ему больше не требуются ее указания. Он готов к завтрашним соревнованиям. А она готова к серьезному заплыву.
Пробило два часа дня, прежде чем Кэролайн решилась двинуться в путь исходя из предположения, что Дэвид уже закончил тренировку. Судя по тому, как волны плескались о край тропинки, близился прилив, и она почувствовала, как берег вибрирует под ударами волн, еще до того как свернула к бухте. С некоторым опозданием ей пришло в голову, что уже слишком поздно для плавания. В наивысшей точке прилива, когда вода достигала отвесных склонов в южной оконечности бухты, скрывая под своей поверхностью выступы скал, ее убежище превращалось из приятного места в нечто смертельно опасное.
Но когда впереди показался пляж, который так хорошо знала, Кэролайн резко остановилась, ужаснувшись виду, который открылся перед ней.
И причиной тому был не океан, хотя и бурный. На узкой береговой линии расположились десятка два отдыхающих: женщины в легких белых платьях; дети с воздушными змеями и игрушечными корабликами, мужчины в рубашках с короткими рукавами. Какая-то пара расстелила одеяло на скале – ее скале – и устроила пикник, извлекая провизию из плетеной корзинки. За их спинами два мальчика-подростка карабкались на меловые скалы, вырывая с корнем пучки сухой травы и сбивая птичьи гнезда острыми палками.
Кэролайн содрогнулась, увидев, как птенцы, за которыми она наблюдала все лето, еще не успевшие опериться, падали в воду, пенившуюся внизу.
Но не это привело ее в ужас, а опасность, таившаяся в мощном течении, которое рвалось в бухту через узкий проход. Припустив бегом, она схватила за плечо ближайшего мужчину и основательно тряхнула, не заботясь о деликатности. Оказалось, что это мистер Гамильтон. Удивление, которое она испытала, увидев его здесь, не шло ни в какое сравнение со страхом перед надвигающейся стихией.
