Ханна Хауэлл - Горец-любовник
Алана смотрела на брата так, словно из последних сил сдерживалась, чтобы не стукнуть его тяжелой кружкой по голове. Несколько раз. Она знала, что он отлично может выражаться, когда захочет, что может часами плести какие угодно небылицы. Но если он сейчас так невнятно говорил, то делал это с умыслом.
– В твоем рассказе, Артан, слишком много умолчаний.
Лукас усмехнулся:
– Да, история была короткой. Совсем маленькой, как этот вот воробушек. – Он с ухмылкой подмигнул Алане.
– Не я маленькая, а вы оба слишком большие, – ответила она по привычке.
– Да уж, нам бы пора остановиться, а мы все растем и растем.
– Как вы заставили Гоуэнов отдать вам коней и Саймона, не заплатив им выкуп и не угодив в яму?
– Артан встретился с женой лэрда.
– О Боже… – пробормотала Алана. У нее еще раньше возникло нехорошее подозрение о том, куда выведет их эта история. Женщины действительно души не чаяли в ее братьях, и она подозревала: в значительной степени это объяснялось тем, что их двое и что они были совершенно одинаковые.
– Да, эта чудесная женщина положила на Артана глаз, и она все рассказала ему про Гоуэнов, про выкупы и про дом. Муж не смог сделать ее счастливой, бедняжку.
– Я не могу присвоить всю славу себе, Лукас, – заметил Артан. – Насчет устройства дома – это она тебе рассказала.
– Только потому, что решила, будто я – это ты, братец.
Алана с Фионой обменялись взглядами. При этом Алана едва удерживалась от смеха. Что ж, так всегда бывало с ее братьями. А Эван с Грегором очень неумело притворялись, что их все это не слишком забавляет. Алана вдруг подумала: а действительно ли леди Гоуэн настолько невнимательна, что не смогла отличить одного брата от другого? Или просто позволила им так считать, чтобы насладиться с обоими? Она тут же отругала себя за то, что так нехорошо подумала о женщине, всего лишь по ошибке изменившей мужу сразу с двумя мужчинами.
– А дальше, – продолжал Лукас, – мы глубокой ночью проникли в дом и убедили лэрда, что с его стороны было бы весьма любезно вернуть ваших коней и позволить нам забрать Саймона. Я объяснил ему, что этого, возможно, будет достаточно, чтобы смягчить мой гнев и чувство глубокого оскорбления, вызванного тем, как они обращались с моей сестрой.
Артан кивнул:
– Да, верно. И лэрд сказал, что ему не хочется, чтобы его прибили гвоздями к полу. – Артан взглянул на Фиону. – Вот он и решил, что лучше отдать нам коней и Саймона.
Лукас вдруг широко ухмыльнулся.
– Жена лэрда хотела, чтобы мы и ее с собой прихватили, но Артан сказал: те две жены, что у него уже есть, не смогут понять, что им делать с третьей. – Лукас усмехнулся, когда Алана тихонько застонала.
– Несколько Гоуэнов попробовали за нами увязаться, но мы дали им понять, что не нуждаемся в компании.
– Вы ведь не усеяли всю землю мертвыми Гоуэнами? – пробормотала Алана; ей стало немного жаль неуклюжих Гоуэнов. Она очень хорошо знала, какими стремительными могут быть ее братья.
– Нет, мы люди мирные.
– Ты не лжешь, Лукас? – спросила Алана с угрозой в голосе. Впрочем, она знала, что братья не обращают на ее угрозы ни малейшего внимания.
– Нет-нет. – Лукас помотал головой. – Мы помнили, чему учила нас мама. – Он подмигнул сестре.
– Что ты имеешь в виду?
– Вот эти ее слова: «Даже желая изменить мир к лучшему, нельзя убивать человека только за то, что он глупец». – Лукас ласково улыбнулся Фионе – та звонко рассмеялась, потом улыбнулся и Эвану.
– Да, было такое, – кивнула Алана. И тут она подумала о том, что в ее братьях, возможно, было куда больше от матери, чем ей раньше казалось.
– Спасибо, что вернули наших коней и привезли домой Саймона. Вы очень добры. – Алана спрятала улыбку. Братья же поморщились – добрыми они себя не считали. – Но вы могли бы оказать нам еще одну услугу на обратном пути. Нам пришлось одолжить коня брата Питера, когда мы уезжали из монастыря, и…
– Это теперь твой конь, – перебил Лукас, с проворством фокусника очистивший яблоко от кожуры.
– Не мой, а брата Питера. Нам так сказал кузен Мэтью.
– Да, он нам тоже это говорил, когда мы заезжали в монастырь. Но теперь конь твой.
– Господи, вы ведь не стали снова преследовать беднягу?!
– Нет, мы просто убедили его сделать красивый жест и подарить нам коня, чтобы избавить вас от необходимости возвращать животное. Сказали ему, что мы будем рассматривать этот его поступок как частичное искупление вины за то, что он пытался сделать с нашей сестрой. И он согласился.
– Тогда конь должен принадлежать Кайре. Ведь это она пострадала.
– Да, но если сейчас в Арджлине чего-то и хватает, так это коней. Еще один ей не нужен. Так что он твой.
Алана решила больше не спорить. Одно было ясно: больше этот конь брату Питеру не принадлежал. Алана подумала, не подарить ли коня Грегору в качестве свадебного подарка, если он вообще когда-нибудь заговорит о браке. Но тут ей пришло в голову, что едва ли им удастся нацеловаться всласть, когда рядом братья. Значит, следовало как-нибудь выпроводить их. Только выпроводить так, чтобы не обидеть и чтобы самой с ними не ехать.
– Мы не уедем отсюда, пока свадьбу не отпразднуют, – неожиданно заявил Артан, и Лукас кивнул, что-то проворчав себе под нос.
– Свадьба? Какая свадьба? – спросила Алана, очнувшись от раздумий.
– Твоя и этого парня.
Алана услышала сдавленный смешок Эвана и решила, что смех его вызван тем, что очень немногие рискнули бы назвать Грегора «парнем». Братья же смотрели на нее так, словно хотели вызвать на спор, и она не стала их разочаровывать. Конечно, она только и мечтала о том, чтобы стать женой Грегора, но ей хотелось пойти к алтарю по собственной воле, а не потому, что братья притащат ее туда силком. Между ней и Грегором и без того было слишком много недоразумений. Если человека тащат к алтарю, то ничего хорошего из такого брака не получится.
– У вас нет причин, чтобы требовать от нас с Грегором срочного венчания, – решительно проговорила Алана.
– Нет причин? А брат Мэтью нам другое рассказывал.
Ох уж этот болтун Мэтью! Ничего, она напишет ему письмо о том, как вредно иметь длинный язык.
– Кузен Мэтью просто не понимает, о чем говорит.
– Этот парень просунул тебе язык в глотку, – сказал Артан, покосившись на Грегора.
Алана почувствовала, что краснеет.
– Но это не значит, что он должен на мне жениться. Я уверена, что вы просовывали свои языки в глотки многих женщин, на которых и не думали жениться. – Алана сама не верила, что способна сказать такое. Впрочем, во всем виноваты братья.
– Конечно, не думали. Но все эти женщины были не из тех, на которых женятся. А ты другая.
