Линси Сэндс - Укрощение невесты
Да, призналась себе Мерри. Она действительно влюбилась в этого человека. Он был внимательным и заботливым, умным и забавным… Короче, обладал всеми качествами, которые она хотела видеть в своем муже. Загвоздка была в одном: он ее не хотел. И с этим нельзя было не считаться. Мерри поняла, что если ничего не изменится, то со временем Алекс превратится в гигантского злобного волка, который рано или поздно разорвет ее на куски. Он уничтожит ее самооценку, чувство собственного достоинства, заставит усомниться в его верности и оставит в одиночестве.
— Мерри, что с тобой? — спросил Алекс, и тревога в его голосе подсказала ей, что все ее переживания отражаются на ее лице.
— Ничего, — поспешно ответила она, отводя глаза в сторону, — просто я подавилась виноградом.
Она смотрела на стоящий между ними поднос, уставленный тарелками с едой, но чувствовала, что он внимательно наблюдает за ней.
Мерри выбрала яблоко и начала чистить его ножом, когда он вдруг заговорил:
— Каллен кое-что мне сказал, когда мы уезжали из Доннехэда.
— Да? — спросила Мерри, сосредоточившись на яблоке.
— Он думает, мне придется убедить тебя в том, что ты для меня самая привлекательная женщина и в твою постель меня привело вовсе не зелье.
Нож скользнул по румяному боку яблока и чиркнул по пальцу Мерри. Она вскрикнула и сунула палец в рот, во все глаза глядя на мужа.
— Дай мне руку! — встревожился Алекс. Он заставил жену вытащить порезанный палец изо рта, взглянул на ранку и выругался, поскольку она оказалась довольно глубокой. Он быстро зажал пальцами порез и стал выговаривать Мерри, как непослушному ребенку: — Ты должна быть осторожнее. Почему-то тебя так и тянет что-нибудь себе отрезать. Ведь в результате я могу потерять тебя из-за какого-то глупого заражения или…
Неожиданно он замолчал. Их глаза встретились. Мерри была искренне удивлена его беспокойством по такому пустячному поводу. Но тут Алекс закрыл глаза и пробормотал:
— Ты ведь так не думаешь, правда?
Мерри недоуменно заморгала, но потом поняла, что он вернулся к первоначальной теме разговора и пытается выяснить, неужели она думает, что в ее постели он оказался только из-за воздействия зелья. Она почувствовала искушение соврать и все отрицать, но ложь не самый лучший способ справиться с той или иной ситуацией. Поборов стыд и волнение, она отвела глаза в сторону и сказала:
— Ты же не занимался со мной любовью с той самой ночи, когда мы поняли, что ты находишься под воздействием какого-то зелья, и начали принимать меры предосторожности. Вот мне и пришло в голову, что теперь, без отравы, ты потерял ко мне интерес и…
Она успела только вскрикнуть и поняла, что уже не сидит, а лежит, а муж впился в ее губы и жадно целует. Мерри удивилась, хотела обнять его, но вовремя вспомнила, что у нее в руках нож, и на всякий случай отбросила его подальше. И только потом она обняла Алекса и стала его целовать. Но он снова удивил ее, потому что отстранился, так чтобы она могла видеть его лицо.
— Посмотри мне в глаза, — строго потребовал он, и она подчинилась, не вполне понимая, что последует дальше. Выдержав паузу, он продолжил: — Сейчас мне никто ничего не подмешивал. Но я хочу тебя больше всего на свете. — Он прижался к ней так, чтобы она почувствовала его восставший жезл. — Я не занимался с тобой любовью только потому, что не было возможности. В первую ночь в палатке у меня отчаянно болела голова и меня совершенно вымотала езда верхом.
— Я знала, что надо подождать еще один день, а уже потом отправляться в путешествие, — раздраженно заметила Мерри. — И Эвелинда, и я говорили тебе, что ты слишком рано встал на ноги.
— Да, — согласился Алекс и радостно засмеялся. Очень уж ему нравилось ее раздражение. — Но я не мог смириться с тем, что тебя нет в моей постели. И предпочел иметь возможность просто обнять тебя и прижать к себе, даже если у меня нет сил на более активные действия.
Мерри замерла:
— Правда?
— Конечно, правда.
Она внимательно посмотрела на него и спросила:
— Но почему тогда на вторую ночь мы не…
— Мерри, палатка сгорела дотла. Мы оставили все, что от нее осталось, там, на поляне, и были вынуждены спать вместе со всеми на земле. Ты бы хотела, чтобы я занялся с тобой любовью у всех на глазах?
— Мы могли бы найти какое-нибудь укромное местечко, как по пути в Шотландию.
— И снова получить удар по голове? Могло быть еще хуже. Ведь на пути преступника могла оказаться ты, и тогда… — Алекс замотал головой, словно отгонял страшное видение, и продолжил: — Я не мог рисковать и решил, что со своим желанием как-нибудь справлюсь, зато ты будешь в безопасности.
— Тогда мы могли бы спать в повозке. Уна не стала бы возражать.
— Да, но мы были бы вдали от всех остальных, а значит, более уязвимы. Я не хотел подвергать тебя риску. Было куда безопаснее держаться всем вместе, а в тот момент меня больше всего беспокоила именно безопасность. Твоя безопасность. Я был уверен, что нам нужно как можно скорее возвращаться домой. — Алекс улыбнулся. — Ты наверняка заметила, что обратно мы ехали быстрее, чем туда. И не только потому, что я заботился о своей или твоей безопасности. Я очень хотел скорее попасть туда, где мы сможем остаться наедине.
— Правда? — робко спросила она, и ее сердце наполнилось надеждой.
— Конечно, дорогая моя, — сказал Алекс и нахмурился: — Сама подумай. Если предположить, что некое зелье сделало меня более страстным, то выбрать для меня объект желания оно уж точно не могло. Я хочу сказать, что никакое зелье не могло меня заставить возжелать именно тебя. И я мог отправиться удовлетворять свои желания в любое другое место. Разве не так?
Мерри поморщилась, но после недолгого размышления кивнула.
— Вот именно. Но я же этого не сделал, и только потому, что мой интерес сосредоточен на тебе, — очень торжественно произнес Алекс. — Мерри, я считаю, что ты грациозна, красива, сильна и умна. Я горжусь тем, что являюсь твоим мужем, и если бы мой отец был еще жив, я бы по десять раз на дню благодарил его за то, что он устроил мне этот брак. Я хочу только тебя, и никого больше, жена моя. — Он сделал паузу, чтобы перевести дух, и закончил: — Я люблю тебя.
— Ты любишь меня? — переспросила Мерри, решив, что ослышалась.
Алекс улыбнулся, но потом посерьезнел и тихо признался:
— Да, Мерри, я тебя люблю. Да и как можно тебя не любить? Ты сильная, решительная, делаешь то, что нужно, даже если это совсем не твоя работа. Но под жесткой оболочкой, которую ты сохраняешь для внешнего мира, у тебя трепетное любящее сердце, и ты с нежностью заботишься о других. Да, я люблю тебя, Мерри д'Омсбери.
