Ханна Хауэлл - Безрассудная
– Теперь мы встречаемся как равные, – окликнул его Александр, – хотя я не хотел бы называть тебя рыцарем или сэром. – Александр оглядел дородного Дональда с чувством удовлетворения. – Ты – позор для рыцарей Шотландии.
– Но ты не рыцарь вообще. Ты – соблазнитель с красивым личиком, женский любимец, рыцарь ковров, способный лишь пришпоривать невинных дев в своем будуаре.
– Я надеюсь, ты исповедался, Маккорди, поскольку ты умрешь здесь, на этом поле.
Когда их мечи скрестились, Александр сразу понял, что сражается с умелым воином. Если Дональд и был слаб, то не в руках и не в ударе. Его слабость заключалась в том, что он не мог контролировать свои эмоции. Он с легкостью сыпал оскорблениями, но сам не мог воспринимать их спокойно. Он слишком быстро выходил из себя, слишком часто переходил от умелого фехтования на грубый, яростный обмен ударами. Потребовалось бы всего два тонких, умных оскорбления, чтобы лишить Дональда Маккорди всего его искусства. Александр, однако, никогда не опускался до подобных игр, поскольку это было бы бесчестно. Он хотел, чтобы Дональд утомился, чтобы понял свою слабость. Хотел, чтобы Дональд увидел приближение своей смерти.
– Ты хочешь проститься с жизнью и своими богатствами ради шлюхи с карими глазами? – Дональд отразил удар мечом, сделанный Александром, и сделал попытку проткнуть его кинжалом, но Александр легко избежал этого неловкого выпада. – Ты уверен, что ребенок твой, а не отпрыск этого простоватого увальня, которого она постоянно держит при себе?
Александр был несколько удручен, поняв, что и у него есть слабости. Он не мог не реагировать со слепой яростью на подобное оскорбление Эйлис. Ему захотелось пригвоздить Дональда к земле и вырезать его язык тупым кинжалом. Подобному эмоциональному отклику не место в поединке. Любая эмоция – от милосердной до смертоносной – может оказаться фатальной. И Александр заставил себя оставаться равнодушным к оскорблениям Дональда.
– Хватить молоть языком, лучше направь на меня свой клинок, – приказал он Дональду. – Если ты потеряешь дыхание на оскорбления и умрешь, это тебе ничего не даст.
– Это ты умрешь, мой прекрасный рыцарь.
И Дональд нанес умелый удар Александру. Это был сильный удар, но Александр знал, что Дональд не может продолжать в том же духе. Дональд относился к тем, кто хорошо вел быстрый бой, но в долгом сражении быстро терял силы.
Прошло совсем немного времени, и Александр понял, что он совершенно утомил противника. Дональд покрылся потом и тяжело дышал. Мечи Александра и Дональда снова схлестнулись, и они оба сейчас не смогли бы воспользоваться кинжалом. На один короткий момент Александр задумался: следует ли поиграть со своей жертвой, отсрочивая неизбежный смертельный удар. Потом он понял, что не сможет так поступить. Когда подошел подходящий момент, он быстро покончил с жизнью Дональда одним прямым ударом меча в сердце.
Только когда этот человек распростерся на земле, Александр осознан, что сражение завершилось, и завершилось победой. Он повернул голову и увидел, как Барра спокойно за ним наблюдает. Его брат излучал покой и торжество победы.
– Итак… мы наконец победили, – произнес Александр и повернулся к Дональду, чтобы вытереть кровь о его плащ.
– Да, брат, мы наконец победили. Ты бы прав, настаивая на сражении в поле. Эти глупцы были слишком надменны, чтобы отказаться.
– Это верно. Они думали, что я не разгадаю их уловок. – Он посмотрел в дальний конец поля и увидел медленно приближающегося всадника с белым флагом. – Малькольм.
– Он хочет заключить с нами соглашение? Сражение завершено. Его люди проиграли.
– Он не принимал в нем участия. Возможно, он хочет нам об этом напомнить. Не ругай его, Барра. Что-то говорит мне, что этот человек умен. По всей видимости, он хочет сохранить то немногое, что у него сейчас есть. Это сражение для него, без сомнения, большая удача, поскольку теперь он будет владеть тем, что у него есть, один. Он больше не будет рабом своих кузенов. Я скажу ему, чтобы он продолжал владеть тем, что имеет.
Мне нужно вернуть только Лирган. Я могу быть щедрым. Не забывай, что он помог Эйлис.
– Да, и я до сих пор спрашиваю себя почему.
Этот вопрос Александр часто задавал себе, но ответа не находил. Малькольм сильно рисковал, помогая Эйлис, и хотя Александр не хотел бы плохо думать об этом человеке, вряд ли Малькольмом руководило только благородство. Тем не менее Александр постарался быть максимально галантным, когда Малькольм остановился перед ним. Александр уверил Малькольма, что все, что тот имел, останется в его собственности. Уезжая, тот послал свои добрые пожелания госпоже Эйлис и детям, а также пригласил всех посетить его в Эдинбурге. Это была загадочная фраза, но Малькольм уехал раньше, чем Александр мог задать ему вопрос. Недоуменно покачав головой, Александр направился обратно в Ратмор, задержавшись лишь для того, чтобы удостовериться, что Джейм и Ангус в сражении не пострадали. Убедившись, что они в добром здравии, он вернулся мыслями к Эйлис.
Даже с большого расстояния было видно, что поле боя осталось за Макдабами. Эйлис обменялась кивками с Кейт, а затем вместе с остальными женщинами поспешила спуститься со стены. Она горела нетерпением оказаться у ворот, чтобы увидеть возвращение Александра и убедиться, что он никак не пострадал. Она знала, что этим неминуемо раскроет свои чувства к нему, но ей в этот раз было все равно.
Едва Александр спустился с лошади, как Эйлис оказалась в его объятиях. На миг ее укололо чувство вины, что она может чувствовать себя столь счастливой, когда ее родственники заплатили в этой битве столь дорогую цену. Она не сомневалась, что ее дядя мертв, но она не чувствовала по этом поводу горя.
– Твой дядя погиб, – сказал Александр, когда, обняв ее за плечи, начал двигаться через радостную толпу Макдабов в главную башню.
– Я как раз подумала об этом. Он и Маккорди не оставили себе другого выбора. Либо смерть, либо победа. Конечно, при их самоуверенности они не ожидали поражения. – Она замолчала, и они начали подниматься в их комнату, в которой была приготовлена горячая ванна для Александра. – Но теперь все позади.
– Да, все позади.
Пока они шли к спальне, не было больше произнесено ни слова. Эйлис помогла Александру снять его броню и, как только была доставлена горячая вода, остальную одежду. На этот раз его нагота ее не смущала. Эйлис была слишком занята исследованием – нет ли у Александра серьезных ран на теле. Потом Александр натянул штаны и удобно растянулся на кровати. Когда он начал потягивать вино из кружки, молчание стало неловким. Служанка принесла поднос с хлебом, сыром и яблоками, и Эйлис перенесла все это на кровать, сев рядом с Александром. То, как он поглядывал на нее, заставляло ее нервничать.
