Бертрис Смолл - Возраст любви
Джунии вдруг показалось, что она умирает, но боль, если и не прошла совсем, немного утихла. И хотя она зажмурилась изо всех сил, все же не могла не слышать подлых слов Хьюго и гнусных шуточек его людей, наслаждавшихся представлением. Ее голова бессильно моталась по траве. Каждый выпад Саймона был пыткой. Но тут он на секунду замер, вздрогнул, и в нее что-то полилось. Саймон обмяк, но почти сейчас же встал, увлекая девушку за собой.
— Ну что, дьявол, позабавился? — презрительно бросил он. — А теперь отпусти Джунию и ее брата.
— Ну уж нет! Они поедут с нами. Парень проведет остаток дней своих в моих подземельях. А твоя валлийская шлюха будет ублажать тебя в постели. Ты любишь ее, я по глазам вижу, Саймон, и не сможешь устоять против искушения попользоваться ею, несмотря на свое хваленое благородство. Я оказал тебе огромную услугу, сын мой. Теперь и волки будут сыты, и овцы будут целы. И валлийская наложница, и Эйслин де Белло с ее приданым и всем богатством будут к твоим услугам.
И Хьюго де Боун улыбнулся сыну улыбкой, более похожей на оскал.
— Нет! Я этого не допущу! — взвизгнул Саймон.
— Не допустишь? Или уже устал от своей валлийской потаскухи, сын мой? Собираешься отдать ее мне или моим людям? Для нее единственный шанс выжить, если она будет принадлежать тебе. Ясно, Саймон? В противном случае она станет легкой добычей моих солдат. А теперь подтяни шоссы и оденься. Вот-вот начнется дождь, и я не желаю промокнуть до костей.
Он отвернулся от сына и похотливо оглядел Джунию.
— Ну что, девушка, понравился твой первый петушок? Ничего, прежде чем умереть, испробуешь и моего да и другие тоже. Но пока пусть сынок поиграет с тобой. Впрочем, его жена может оказаться не столь снисходительной.
Джуния, ответив презрительным взглядом, натянула камизу.
— Отдай мои башмаки, старик! — крикнула она, хотя едва могла стоять и истекала кровью. Но не хотела показывать свою слабость.
— Поедешь босиком, сука, — отмахнулся он. — Рабыни и шлюхи не носят башмаков. И если попробуешь кинуть в меня еще что-то, я на славу отдеру твою задницу этим ремнем. Поняла, девка?
Джуния, кивнув, надела платье, наскоро заплела косу. И украдкой посмотрела на брата. Его лицо было мокрым от слез. Господи, он видел все!
«Когда-нибудь я убью Хьюго де Боуна! Клянусь святым Давидом, я его убью», — думала она, подходя к Бринну и вытирая ему щеки.
— Ничего, Бринн. Саймон любит меня. Мы все вынесем, — шептала она.
— Прочь от пленника, девка! — приказал Хьюго, оттаскивая ее от мальчика. Толстые пальцы больно впились ей в руку, но Джуния нашла в себе мужество отстраниться.
— Он всего лишь дитя, господин. Отпусти его.
— Он единственный сын своего отца, — злобно ухмыльнулся Хьюго.
Джуния бесстрастно уставилась на него, не отвечая.
— И на нем кончается гордый род Артура, — изгалялся Хьюго. — Садись на свою лошадь, девка. Мы свяжем тебе руки, а один из моих людей поведет ее в поводу.
— Как вам угодно, господин, — сухо откликнулась Джуния.
Он снова рассмеялся.
— Ты крепкий орешек. И дашь моему сыну целый выводок здоровых бастардов. Буду рад качать их на своих коленях.
— Я задушу их при рождении, — пообещала Джуния, коварно усмехаясь.
— Клянусь Богом, я совершил ошибку, отдав тебя своему сыну, вместо того чтобы оставить себе. Думал, что ты мягка как воск, а ты оказалась тверже скалы. Огонь-девка, ничего не скажешь! Только мне под силу тебя укротить.
— Сомневаюсь, что даже в расцвете сил ты был на такое способен, а уж сейчас, когда эти дни давно миновали…
Джуния многозначительно усмехнулась. Де Боун снова рассмеялся. Он всегда с готовностью поднимал брошенную перчатку. Ничего, его время придет. Он пока что оставит валлийку сыну, но в брачную ночь Саймона и Эйслин де Белло настанет подходящий момент. И тогда наложница Саймона будет лежать под ним! А когда он объездит ее, Саймон, этот хлюпик, будет ей не нужен. А пока де Боун подождет. Такая, как Джуния, этого стоит.
Облизнувшись в предвкушении неизведанных удовольствий, Хьюго поднял девушку на коня, успев при этом сжать ее попку. И когда она выругалась, довольно захохотал.
Глава 15
Аграмант, небольшой замок де Боунов, был выстроен из темного камня и крыт черной сланцевой черепицей. По углам возвышались четыре квадратные башни.
Они проехали по подвесному мосту, перекинутому через ров. Часовые подняли железную решетку, и всадники оказались во дворе. Джуния сразу поняла, что сбежать отсюда будет нелегко.
Она беспомощно наблюдала, как брата стаскивают с коня. Бринн тяжело упал на колени: затекшие ноги отказывались его держать, потому что он несколько часов пролежал поперек седла головой вниз. Солдаты гогоча поставили его на моги, но у бедняги так кружилась голова, что он снова упал. Тогда хозяин Аграманта пнул его, приказывая встать. Саймон поспешно заслонил его собой.
— Оставь мальчика в покое. Он придет в себя и поднимется. У него наверняка кружится голова и ноги подкашиваются.
— Что за слабака родила мне жена! — раздраженно бросил Хьюго. — Настоящий мужчина не выкажет жалости к врагу!
— Бринну всего одиннадцать! Вряд ли это опасный враг, — парировал Саймон.
— Это отродье ранил одного из моих мужчин и пытался броситься на меня! Несмотря на юный возраст, он хорошо владеет оружием. Как он посмел атаковать нас?
— Ты угрожал его сестре, — напомнил Саймон и, отвернувшись, обнял Бринна за плечи. — Сможешь подняться, парень?
Пленник кивнул, настороженно глядя на него.
— Я не знал, что они следили за мной, клянусь, не знал, — пробормотал еле слышно Саймон и, вынув кляп изо рта мальчика, помог ему подняться.
Бринн несколько раз облизнул пересохшие губы и, судорожно сглотнув, прохрипел:
— Спасибо, Саймон. Мне уже легче.
— Отведи щенка в мои подземелья, — велел Хьюго. — А ты, мальчишка, оглянись хорошенько. В последний раз ты видишь мир. Отныне твоим уделом станет сырое подземелье да крохотный кусочек неба в окне камеры.
— Будь я чуть проворнее, де Боун, прикончил бы тебя без всякой жалости! — дерзко крикнул Бринн. — В следующий раз, а он обязательно будет, мне повезет больше.
— Смелые слова, парень, но через несколько недель в темнице ты сам поймешь их тщету. Уведите его! — снова приказал Хьюго и шагнул к Джунии, все еще сидевшей на лошади. Сладострастно облизнувшись, он уже хотел отпустить очередную шуточку, но едва успел увернуться от презрительного плевка.
— Тащи суку в свою комнату, Саймон, и держи там, пока я не разрешу ей спуститься в зал, — раздраженно буркнул он. — Ты все сделал как надо, сын мой. Ее вопли звучали победной музыкой в моих ушах.
