Виктория Холт - Трудное счастье
Неожиданно мне открылся прекрасный вид на дом. Я присела среди зарослей папоротника, откуда могла беспрепятственно разглядывать его. Вдалеке виднелось сооружение, чем-то похожее на конюшни. Вероятно, у мальчика есть своя лошадь. Здесь же был и гараж. Сам дом буквально утопал в зелени хорошо ухоженного сада, позади которого стояли теплицы. Да, дом действительно вполне удобен для жилья, хотя и расположен весьма уединенно. Должно быть, мальчик учится в какой-нибудь школе с интернатом, и Луизе Селлик скучно здесь одной, без него. Кто этот мальчишка? Ее сын? Но на вид ему всего лет тринадцать-четырнадцать, а Петрок Пендоррик умер значительно раньше.
Неожиданно дверь террасы открылась, и из дома появился сам мальчик. Даже с такого расстояния я снова отметила его поразительное сходство с Роком. Казалось, он разговаривает с кем-то в доме. Затем оттуда вышла… Я невольно пригнулась в папоротниках, так как испугалась, что она узнает меня. Вышедшая из Бедивер-хауз женщина была не кто иная, как Рэйчел Бектив.
Они подошли к стоящей поодаль машине, и я узнала серый «моррис» из гаража Пендорриков. Гувернантка завела машину и медленно отъехала, а мальчик остался стоять, прощально помахивая ей вслед рукой, пока она не скрылась из виду. Я испугалась, что проезжая по дороге, Рэйчел увидит мою машину и узнает ее. Я бегом бросилась вниз по тропинке, и только выскочив на магистраль, с облегчением вздохнула: к счастью, Рэйчел Бектив поехала в противоположном направлении. Вернувшись к своей машине, я села за руль и, все еще размышляя об увиденном, отправилась домой. Почему, спрашивается, гувернантка навещает мальчика, так явно смахивающего на Пендорриков?..
Через несколько дней Дебора. Хайсон и Кэрри вернулись в Пендоррик-холл. Взглянув на девочку, я отметила ее неестественную бледность, и решила, что, должно быть, отдых не пошел ей на пользу.
— Она скучает по Ловелле, — сказала мне Морвенна. — Дети никогда не бывают счастливы порознь, хотя и все время ссорятся, когда бывают вместе.
Дебора грустно улыбнулась.
— Такие вещи могут понять только близнецы. Мы это знаем, правда, Морвенна?
— Думаю, да, — ответила та. — Мы с Роком всегда были близки, да и ссорились редко.
— Рок вообще не любит ни с кем ссориться, — пробурчала Дебора. И обратилась ко мне:
— Дорогая, ты выглядишь не так хорошо, как бы мне хотелось. Воздух Девоншира исцелил бы тебя.
— Положим, тетя, — вмешалась Морвенна, — здешний, морской климат справедливо считается более полезным.
— Но перемена обстановки всегда действует благотворно, тут и спорить нечего.
— Я рада, что вы вернулись, — сказала я Деборе. — Я скучала без вас.
Она явно осталась довольна моими словами и пригласила.
— Пойдем ко мне, я привезла тебе небольшой подарок.
— Подарок? Мне? Как мило с вашей стороны.
— Эта вещица очень дорога мне.
— В таком случае я не смогу ее принять.
— Ты просто обязана это сделать, дорогая. И потом, разве это подарок — отдать то, что не нужно мне самой?
Она нежно пожала мою руку, и я подумала: может, стоит расспросить Дебору? Конечно, не напрямую, а вскользь. В конце концов, ей лучше других известно, что в течение многих лет творилось в Пендоррик-холле.
Мы пошли в ее спальню, где Кэрри уже распаковывала вещи.
— Кэрри, — позвала ее Дебора, — а где тот небольшой подарок, который я привезла для миссис Пендоррик?
— Здесь, — не глядя на меня, ответила старуха.
— Кэрри не в настроении, она просто терпеть не может покидать свои любимые болота, — шепотом объяснила мне Дебора.
Она взяла в руки маленький, завернутый в красивую бумагу предмет и подала мне. Развернув его, я увидела прелестную вещицу — обрамленный нефритами и топазами миниатюрный портрет молодой девушки с рассыпанными по плечам волосами и безмятежным взглядом.
— Да это же Барбарина! — так и ахнула я.
— Ты всегда интересовалась ею, и я решила, что тебе понравится мой подарок.
— Очень красиво. Но, должно быть, это очень дорогая вещь.
— Я рада, что ты довольна.
— Наверняка, есть и вторая, такая же, только с вашим портретом. Я бы предпочла именно ее.
Мои слова явно польстили Деборе, но она покачала головой.
— Художникам всегда нравилось писать портреты сестры. Отец интересовался искусством и часто приглашал их в дом. Обычно они заявляли: «Мы непременно должны написать портреты близнецов, и начнем с Барбарины». Но когда очередь доходила до меня, забывали о своих намерениях. Я до сих пор считаю, что у сестры было все то, чего недоставало мне, и окружающие тянулись именно к ней. Я всегда казалась лишь ее тенью — точной копией, но не такой яркой, а значит, и менее привлекательной.
— Знаете, Дебора, по-моему, вы недооцениваете себя.
— Фэйвэл, дорогуша, я бесконечно благодарна Року за то, что он нашел тебя и привез сюда.
— Это я должна быть благодарна. Все так добры ко мне, особенно вы.
— Я? Да я просто замучила тебя старыми фотографиями и болтовней о прошлом.
— Напротив, мне очень интересно с вами и хочется задать вам множество вопросов.
— В чем же дело? Давай присядем у окна и поговорим. Как здорово снова оказаться здесь. Конечно, я люблю свои болота, но здешнее море просто притягивает меня.
— Должно быть, вы очень скучали по своему дому, когда растили Морвенну и Рока и постоянно жили в Пендоррик-холле?
— Иногда. Но когда они уезжали в школу, я обычно возвращалась в Девоншир.
— А они приезжали к вам туда на каникулы?
— Нет, каникулы близнецы почти всегда проводили в замке. Как-то раз Морвенна привезла с собой Рэйчел, а затем ее присутствие в доме стало привычным. Морвенна очень привязалась к ней, а ведь Рэйчел нельзя было назвать приятным ребенком. Однажды она даже заперла бедную Морвенну в склепе просто ради шутки. Уж ты-то, конечно, можешь себе представить, как бедняжка перепугалась. Ей начали сниться кошмары. Она сама призналась мне в этом, когда я как-то зашла, чтобы успокоить ее. Но это происшествие никак не отразилось на ее дружбе с Рэйчел, и когда Рок с Морвенной поехали во Францию, Рэйчел отправилась вместе с ними.
— Когда же это было?
— Когда дети стали чуть постарше, лет семнадцати-восемнадцати. Я всегда надеялась, что когда-нибудь Морвенна бросит дружить с Рэйчел, но этого так и не произошло. Наоборот, в то время эти трое подружились еще сильнее.
— Когда им было по восемнадцать?
— Да. Морвенне не терпелось уехать во Францию. Она хотела улучшить свое произношение и заявила, что поживет там месяца два. К тому моменту она закончила учебу в частной школе, и я всерьез подумывала о том, чтобы отправить ее в какую-нибудь хорошую школу за границу. Но Морвенна настояла, что будет значительно лучше, если она поедет во Францию и поживет в частном пансионе, где, общаясь с людьми, выучить язык легче, чем в любой из школ.
